— Кэтрин... – опускаюсь перед ней на колени, чувствую себя полным ничтожеством и беспомощным, как никогда. Слова, которые бы дошли до Марьяны, совсем не уместны для маленькой девочки.
— Ты обещал... – тихо, почти одними губами, говорит Кэти. Сводит бровки, поджимает губы. Не плачет, но слезы готовы уже покатиться по щекам.
— Я не от тебя уезжаю, котенок. Просто возникли кое-какие дела, как только я их урегулирую, сразу вернусь к тебе и к твоей маме.
— Ты говорил, что тебя невозможно будет выгнать, даже если кто-то захочет. Почему ты уезжаешь? Я себя хорошо вела! Я даже кашу эту жидкую ела, потому что Молли говорила, что ты будешь рад моему здоровому аппетиту!
Молли вырвать язык, к чертям. Кэти обнять. Что я и делаю, притягиваю к груди дочь, она не упирается, не вырывается. Замечаю, как Адам тактично выходит из комнаты, кому-то что-то говорит. Возможно, даже Марьяне.
Беру на руки малышку, она доверчиво прижимается к груди. Вещи подождут, а вот успокоить принцессу нужно в срочном порядке. Правда, не знаю с чего начать. Взрослые разговоры с дочерью не уместны, какой бы она умной не была. Поэтому ложусь на кровать, все еще прижимая ее к себе, слегка качаю на руках. Она теребит пуговицы на рубашке, горячо мне дышит в ключицу.
— Запомни, дочь, где бы я не был, ты всегда можешь ко мне обратиться. Я тебя всегда буду любить и люблю очень сильно, несмотря ни на что.
Только с Кэтрин у меня перехватывает дыхание и становится трудно говорить. Только она умеет выбить из меня дыхание, заставить почувствовать себя беззащитным и открытым.
Кэтрин сползает с моих рук, укладывается рядом. Ложусь на бок, убираю темные пряди с лица малышки. Несколько секунд мы смотрит друг другу в глаза. Я вижу свое отражение, в буквальном и переносном смысле. Малышка серьезно говорит:
— Я расскажу тебе сказку про злого дракона и принцессу. Дракон был злой и страшный. Все его боялись. Он держал в страхе всех, кто находился у него под влиянием. Однажды ему встретилась принцесса. Только у принцессы был характер, и она не собиралась пугаться дракона. Они постоянно ругались, боролись друг против друга, потом прониклись симпатией. Стали бороться против рыцарей, которые хотели убить дракона и спасти принцессу. Им говорили, что они несовместимые, но на зло всем были вместе.
— И жили они долго и счастливо? – максимально серьезно спрашиваю, подозревая, что сказка выдумана Марьяной.
— Нет. Принцессу обманули, сказали, что дракона убили. Долго она печалилась и тосковала. Потом у принцессы появилась маленькая принцесса с глазами дракона.
— Конец?
— Папа! Ты меня перебиваешь! Я не буду рассказывать дальше.
— Все, я молчу. Чем закончилась сказка? Дракон воскрес и нашел принцессу?
— Да. Ты знаешь эту сказку? – большие глаза дочери вызывают улыбку.
— Когда-то читал, но не помню, конец.
— А конца и нет. Мама сказала, что автор оставил финал открытым. Это когда читатель сам додумывает, что случилось дальше между драконом и принцессой.
— А по твоему мнению, что случилось дальше?
— Они поженились и у них появились еще дети.
— Разве это возможно?
— Дракон попросил прощение за то, что раньше творил зло, теперь он добрый дракон. Принцесса его простила. Это же логично, когда они так сильно любят друг друга.
— А они любят друг друга?
— А если бы дракон не любил принцессу, разве бы он стал вновь живым и искать по всему свету принцессу?
— Логично. А что принцесса?
— Принцесса его любит.
— Ты думаешь?
— Пап, мама сказала, что если бы принцесса не любила дракона, то никакой бы маленькой принцессы не было. Потому что дети бывают от большой любви.
Любит? Все еще любит? Возможно ли такое после того, что ей пришлось пережить? Поможет ли ей эта любовь принять правильное решение? Сможет ли она теперь жить без меня, зная, что я жив? Я не смогу, поэтому с уверенностью могу сказать, как только будет появляться возможность удрать в Америку к Кэтрин и Марьяне, буду удирать. Надеюсь Адаменко не удумает выйти замуж за этого местного ковбоя, причины то нет, ранчо будет жить. Уж я об этом позабочусь.
— Будешь со мной спать? – отодвигаю в сторону покрывало, чтобы Кэтрин залезла по одеяло. У меня нет сомнений, что малышка останется. Она согласно кивает. За сказку Марьяне скажу спасибо, только вот открытый финал мне совсем не нравится. Хочется все логически завершить. Хэппи энд нужен.
39 глава
(Марьяна)
«— Я хочу к папе. Давай поедем к нему?»
«— Хорошо»
И вот спустя сутки я с Кэтрин лечу в Россию, где не была четыре года. Прижимаю к себе спящую дочь и думаю, какого черта сорвалась. Зачем я поддалась на жалостливый тон малышки. Единственное, чем себя успокаиваю, мы едем в гости. Может повезет, навестим бабушку и дедушку. Родители не рвались и не рвутся увидеть внучку. Когда прилетим в Москву, я позвоню им, но навязывать себя и дочь не буду.
Герман тоже не в курсе, что мы летим к нему. Мне не хватило храбрости ему позвонить. Благодаря Адаму знаю, где он живет. Удивилась, что в квартире. Мне всегда казалось, что Соболь предпочитает частные владения, а не бетонную многоквартирную коробку.
Мы летим с пересадками через Германию. Кэтрин с интересом все рассматривает вокруг себя. Для нее это первая поездка заграницу и на такое большое расстояние. Хорошо, что сейчас август, не слишком жарко, но и не холодно. Надеюсь в Москве будет шикарная погода, хочется, чтобы дочка запомнила визит на родину матери. Я не рассчитываю, что Герман будет проводить с нами время, так как Тайсум вскользь сообщил, что у него из-за потери какого-то важного контракта сейчас большое напряжение в бизнесе. Но надеюсь, что в своем плотном графике он найдет день для Кэти, именно к нему она сейчас летит, а не смотреть на Красную площадь и Кремль.
Самолет приземляется поздно ночью. Перелет сильно утомил малышку, она сонно трет глазки и не понимает, почему я ее растормошила. Ласково улыбаюсь, накидываю на ее плечи толстовку, забираю из-под ног свой рюкзак. Не спешу на выход. Когда пассажирский поток иссякает, достаю с полки чемодан, беру дочь за руку, прощаемся с милыми стюардессами, покидаем самолет.
У меня встает ком в горле, когда попадаем в зал прилета. Так, наверное, каждый себя чувствует, кто возвращается в родную страну после долгого отсуствия. Я не сразу ориентируюсь в аэропорту. За годы моего отсутствия тут многое изменилось.
Диана накануне спрашивала, нужно ли нас встречать, Адам настаивал на машине с водителем, я от всех предложений отказалась. В идеале мне бы хотелось, чтобы нас встретил Герман, но для этого нужно было ему сообщить о нашем прилете. Этого я не сделала, поэтому по приложению вызываю такси, вбив адрес дома, где он снимает квартиру.
Кэтрин не капризничает, но вижу, что устала и хочет спать. Надеюсь, Соболь дома и один. Для подстраховки смотрю ближайшие отели, пока такси к нам пробиралось сквозь плотный поток машин встречающих людей. Когда на телефон в приложении приходит сообщение, что нас ожидают, беру опять за руку дочь, чемодан и выхожу из аэропорта. Вздрагиваю от свежести ночи.
Водитель такси попался не болтливый. Дорога на удивление свободная. Мы доезжаем до конечного пункта довольно быстро. Подъезжая к дому, набираюсь храбрости для звонка. Знаю, веду себя глупо, но внутри меня полный хаос. Я все еще не приняла решения по поводу Германа, а он ведь спросит, когда увидит нас. Быть или не быть, вечный вопрос.
Абонент выключен. Ревность вспышкой ослепляет на мгновение мой разум. Я представляю себе не самую радужную картину, уже планирую попросить водителя отвезти в отель, но пересиливаю себя. Расплатившись, вновь хватаю Кэтрин за ладонь, в другую руку чемодан и неуверенно двигаюсь в сторону нужного подъезда.
— Мам, мы скоро придем к папе? Я спать хочу, - подает голос мой терпеливый котенок.
— Еще немного и скоро будешь лежать в кроватке.
Надеюсь.
Мы заходим в подъезд, никакого контрольно-пропускного пункта нет. Еще одна странность. В доме, где я жила с Германом, камеры были везде, охрана была по периметру. Никто и ничто не оставалось без внимания строгих серых глаз.
Десятый этаж. Лифт спокойно раздвигает створки, выпуская нас в холл. Сто тридцатая квартира. Секунду мешкаюсь, поборов желание удрать, нажимаю на звонок. Проходит три секунды, никто не спешит нам открывать. Для уверенности уже настойчивее нажимаю на звонок, в ответ по ту сторону двери вновь тишина.
— Мам! – Кэтрин дергает за полы джемпера, смотрит на меня сонными глазками. Хочется подхватить дочь и уйти, я без понятия, где носят черти этого придурка. Нормальные люди в два часа ночи спят в своих постелях. Нормальные девушки предупреждают о своем появлении, - нудит голос внутри.
Вскидываю глаза, когда лифт вновь раздвигает створки, кто-то выходит. Это мужчина и он идет в нашу сторону, уткнувшись в мобильный телефон. При приближении понимаю, что это Герман. И он либо с работы, либо с какого-то мероприятия, на нем идеально сидит даже в такое время костюм-тройка.
— Папа! – вскрикивает Кэтрин, бросив на пол свой рюкзак, и, раскинув руки в разные стороны, бежит к Герману. Он резко останавливается, словно налетел на стену, изумлено широко распахивает глаза. Через мгновение губы неуверенно растягиваются в улыбке, прячет мобильник в карман пиджака, подхватывает дочь и прижимает к себе.
— Мы решили устроить тебе сюрприз! Понравилось? – обнимает его за шею, смотрит в глаза, а он смотрит только на нее, меня не замечает.
— Это самое лучшее, что со мной произошло за этот месяц. Вы отлично придумали, устроить мне приятный сюрприз, - и только сейчас удостаивает меня нейтральным взглядом, ни рад, но и ни сердится. Я разочарована. В глубине души мне хотелось обжигающегося взгляда.
— Надеюсь, мы тебя не стесним. Если что, можем уехать в отель. Тут есть неподалеку приличный, - наблюдаю, как открывает дверь, удерживая Кэтрин на руках.