— Думал, может, побродить по горам или позаниматься с гантелями в спортзале.
— Это что, попытка сарказма?
— Весьма эфемерная. — Он вдруг увидел что-то. — Притормози-ка. — Он повернулся, разглядывая что-то через заднее стекло. — Дай-ка задний ход.
Она повиновалась. Они находились на улице, застроенной невысокими домишками. Одинокая тележка из супермаркета стояла забытая на тротуаре. Ребус вглядывался в какой-то проулок между домами. Одна… нет, две фигуры. Лишь силуэты, приникшие друг к другу так тесно, что почти сливались. И Ребус сообразил, что они видят.
— Старая добрая стоячка, — заметил Ребус. — Кто сказал, что любовь умерла?
Одна из фигур, заслышав звук невыключенного мотора, повернулась к машине.
— Охота посмотреть, приятель, да? — крикнул грубый мужской голос. — Получше, чем ты дома имеешь?
— Трогай, — приказал Ребус.
Шивон тронулась с места.
Они расстались возле Сент-Леонарда. Шивон, не вдаваясь в детали, объяснила, что там поставлена ее машина. Ребус заверил ее, что прекрасно доберется домой и сам: Арден-стрит была в пяти минутах езды. Но когда он припарковался возле дома, руки его горели. В ванной он щедро смазал их мазью и принял две болеутоляющие таблетки, надеясь урвать несколько часов сна. Помочь ему могло виски, и он, налив в стакан изрядное количество, сел с ним в гостиной. Ноутбук, выйдя из режима ожидания, совсем отключился. Он не захотел его включать, а вместо этого прошел к обеденному столу. Там были разложены кое-какие материалы по ОЛП вместе с копией персонального досье Хердмана.
Он сел перед бумагами.
Охота посмотреть, приятель, да?
Получше, чем ты дома имеешь?
Охота посмотреть?…
День пятыйПонедельник
17
Вид был изумительный.
Шивон сидела впереди, рядом с пилотом. Ребус примостился сзади, рядом с ним было пустое кресло. Шум пропеллера оглушал.
— Мы могли бы взять корпоративный самолет компании, — объяснил Дуг Бримсон, — но счет за горючее был бы внушительный и самолет мог оказаться слишком большим для тамошнего ПП.
ПП — посадочное пространство. Этого термина Ребус не слыхал с самой армии.
— Корпоративный самолет компании? — переспросила Шивон.
— У меня там семиместный. Компании нанимают меня доставлять их на сборища, обычно называемые увеселительными. На уик-энд я летал в Дублин, возил туда группу банкиров на соревнование по регби. Они оплатили мое пребывание.
— Повезло.
— А месяца полтора назад это был Амстердам — холостяцкая вечеринка.
Ребус думал о своем уик-энде. Заехав за ним утром, Шивон спросила, чем он занимался.
— Да ничем особенным. А ты?
— Аналогично.
— Забавно, потому что ребята в Лейте сказали, что ты заезжала к ним.
— Забавно, но про тебя они сказали мне то же самое.
— Ну как, нравится пока что? — спросил Бримсон.
— Пока что да, — ответил Ребус.
Откровенно говоря, высоту он переносил плохо. Но тем не менее он увлеченно рассматривал Эдинбург с воздуха, удивляясь тому, какими неприметными выглядят с птичьего полета такие явные ориентиры, как Замок и Кэлтон-Хилл. Вулканический массив Трона Артура, конечно, выделялся на общем фоне, но здания сливались в сплошную серую массу. Хотя геометрическая правильность планировки Нью-Тауна все же производила впечатление. Потом они пролетели над фортом Саут-Квинсферри, автомобильными и железнодорожными мостами. Ребус поискал глазами Порт-Эдгар и нашел сперва Хоптун-Хаус, а потом примерно в полумиле от него здание школы. Он различил даже стоявший там полицейский фургон. Сейчас они направились к западу, следуя трассе М-8 на Глазго.
Шивон расспрашивала Бримсона, много ли времени отнимает у него работа на компании.
— Зависит от оплаты. Честно говоря, если речь идет о том, чтобы доставить четырех или пятерых служащих компании на дружескую встречу, чартер обойдется дешевле, чем полет обычным бизнес-классом.
— Шивон говорила, что вы служили в военной авиации, мистер Бримсон, — сказал Ребус, наклоняясь вперед, насколько это позволяли ему ремни.
Бримсон улыбнулся:
— Да, я служил в Королевских военно-воздушных силах. А вы, инспектор? Тоже имеете военное прошлое?
Ребус кивнул.
— Даже тренировался для ОЛП, — признался он. — Но не прошел испытаний.
— Редко кто проходит.
— А некоторые слетают с катушек, прослужив там.
Бримсон вскинул на него глаза:
— Вы имеете в виду Ли?
— И Роберта Найлса. Как это вы с ним познакомились?
— Через Ли. Он сказал, что навещает Роберта. И я попросил его когда-нибудь взять меня с собой.
— А после стали навещать его и один?
Ребусу вспомнились записи в журнале посетителей.
— Да. Он интересный парень. Мы вроде как подружились с ним, — Он взглянул на Шивон. — Хотите посидеть за штурвалом, пока я болтаю с вашим коллегой?
— Страшновато.
— Ну, в другой раз. Думаю, вам понравится. — Он подмигнул ей и вновь обратился к Ребусу: — Армия не слишком-то жалует ветеранов, как вы считаете?
— Не знаю. Когда переходишь на гражданку, теперь пособие платят. В мое время этого не было.
— Очень большой процент распавшихся браков, психических расстройств. Среди ветеранов Фолклендов руки на себя наложило больше, чем было убито за время самой операции. И среди бродяг тоже много ветеранов попадается.
— А с другой стороны, — заметил Ребус, — ОЛП сейчас в цене. Можно продать издателю свои мемуары, устроиться в качестве телохранителя. Насколько я слышал, во всех четырех эскадрах ОЛП сейчас не хватает людей. Покидают ряды. А процент самоубийц в ОЛП ниже, чем в целом по армии.
Бримсон, казалось, не слушал:
— Несколько лет тому назад один парень выпрыгнул из самолета… может быть, слыхали. Награжден КМО.
— Королевской медалью за отвагу, — объяснил Ребус, обращаясь к Шивон.
— Пытался зарезать жену, считая, что она хочет убить его. Жесточайшая депрессия… Не выдержал и пустился в свободный полет, простите за каламбур.
— Бывает, — сказал Ребус. Он вспомнил книгу, которую видел в квартире у Хердмана, ту, из которой выпала фотография Тири.
— Бывает, и нередко, — продолжал Бримсон. — Капеллан ОЛП, принимавший участие в осаде иранского посольства, потом тоже покончил самоубийством. Другой бывший ОЛП застрелил свою девушку из пистолета, привезенного с войны в Заливе.
— И нечто подобное случилось с Ли Хердманом, не правда ли? — заметила Шивон.
— Похоже, что так, — согласился Бримсон.
— Но зачем было выбирать школу? — продолжал Ребус. — Вы ведь бывали на его вечеринках, мистер Бримсон, да?
— Он знал в них толк.
— И там всегда ошивались подростки.
Бримсон повернулся к Ребусу:
— Это вопрос или сопутствующее замечание?
— Наркотики там имели хождение?
Казалось, Бримсон полностью поглощен наблюдением за приборами:
— Может быть, чуточку марихуаны и было.
— А посильнее ничего не водилось?
— Это все, что я видел.
— Ответ уклончивый. Вам приходилось слышать, что Ли Хердман промышлял наркотиками?
— Нет.
— Или же занимался контрабандой?
Бримсон бросил взгляд на Шивон:
— Мне что, адвоката вызвать?
Она ободряюще улыбнулась ему.
— Я думаю, инспектор задает эти вопросы просто для поддержания разговора. — И она обернулась к Ребусу: — Ведь так? — Глазами она всячески показывала Ребусу, что надо спустить на тормозах.
— Так, — отвечал Ребус. — Я просто болтаю, и все.
Он старался не вспоминать часы бессонницы, саднящие руки, смерть Энди Каллиса. Вместо этого он сконцентрировался на виде из окна, на меняющихся картинах пейзажа. Скоро они полетят над Глазго, а потом через Ферт-оф-Клайд, к Бьюту и Кинтайру.
— Значит, вы никогда не связывали Ли Хердмана с наркотиками? — спросил он.
— Я никогда не видел у него ничего сильнее марихуаны.
— Это не совсем ответ на мой вопрос. Что вы скажете на то, что на борту одного из катеров Хердмана были найдены наркотики?
— Скажу, что это не мое дело. Ли был моим другом, инспектор. Не ждите, что я стану подыгрывать вам, какую бы игру вы ни затеяли.
— Некоторые из моих коллег полагают, что Ли занимался контрабандой кокаина и экстази в нашу страну.
— Да мне все равно, что там думают ваши коллеги, — пробормотал Бримсон, после чего наступило молчание.
— Я видела вашу машину на Кокберн-стрит на той неделе, — сказала Шивон, пытаясь переменить тему разговора. — Как раз после моего посещения Тернхауса и встречи с вами.
— Возможно, я заезжал в банк.
— К тому времени банки были уже закрыты.
Бримсон задумался.
— Кокберн-стрит? — Потом он кивнул, словно уверившись в чем-то. — У меня там приятели лавочку содержат. Думаю, я к ним заезжал.
— Что за лавочка?
Он взглянул на нее:
— Собственно, это не лавочка. Солярий.
— Владелица Шарлотта Коттер? — Бримсон казался ошарашенным. — Мы беседовали с ее дочерью. Она ведь в Порт-Эдгаре учится.
— Правильно, — подтвердил Бримсон. Он летел в наушниках, один из которых был отодвинут от уха. Но теперь он поправил его и приблизил ко рту микрофон.
— Давай, диспетчер, — сказал он и стал слушать дежурного диспетчера аэропорта Глазго, какой коридор избрать, чтобы избежать столкновения.
Ребус уставился в затылок Бримсона, думая о том, что Тири не называла его другом семьи и говорила о нем так, будто он не очень-то ей нравился.
«Сессна» круто накренилась. Ребус насилу удержался, чтобы не стиснуть ручки кресла. Минутой позже они были над Гриноком, потом перелетели узкую полосу воды, отделявшую его от Дануна. Пейзаж внизу стал менее обжитым — больше леса, меньше поселений. Они пересекли Лох-Файн и теперь были над заливом Джуры. Ветер моментально усилился, и самолет затрясло.
— Я здесь никогда не летал, — признался Бримсон, — и вчера вечером изучал карты. На острове только одна дорога по восточному краю. Чуть ли не половину территории занимают болотистые леса, но есть горы вполне приличной высоты.