Итак, «плат девственности»... Разумеется, в первый раз все страшновато, а «это» — в особенности. Чего же чаще всего боятся партнеры? Во-первых, боли при дефлорации. Чтобы избежать ее (или максимально снизить), безусловно нужно сказать партнеру о своей девственности, а затем не стесняться руководить его действиями — не только словами, но и руками, ориентируясь на собственные ощущения.
Второй страх — страх беременности. В юном возрасте, да еще для девственницы, из всех противозачаточных средств предпочтительнее кондомы. От применения гормональных контрацептивов хорошо бы воздержаться или, во всяком случае, проконсультироваться по этому вопросу у гинеколога. Кондом же, кроме защиты от нежелательной беременности, предохранит и от инфекций, например от герпеса, который запросто может быть и у самого раздевственника. Наконец, нельзя исключить аллергическую реакцию на выделения партнера. Так что семь бед — один ответ: кондом. Их следует запасти несколько штук, неплохо иметь и хороший любрикант. (Если по возрасту вход в секс-шопы, где любриканты продаются, заказан, роль смазки прекрасно выполнит глицерин.) Воспользоваться смазкой совершенно нормально и хорошо.
В-третьих, оба юных партнера могут бояться неудачи, которая расстроит их отношения, например: «Я не сумею, и он меня бросит». Но ведь секс — огромная страна, и «первый раз» — только ее граница, а за ней — долины, горы, моря... С первого раза почти ни у кого не бывает замечательно. Ни преждевременная эякуляция, ни недостаточная эрекция не значат ровным счетом ничего. Никто ведь не предполагает, что, впервые взяв в руки скрипку, он на ней тут же заиграет концерты Паганини. Опыт и умение достигаются повторением, и никак иначе. В сексе не существует неудач, кроме как от глупости или неспособности слушать партнера.
Конечно же, недопустимо проводить свой первый сексуальный эксперимент «в туалете на газете». Правы были Ромео и Джульетта, относясь к этому как к празднику, который бывает раз в жизни. Нужно рассчитать все так, чтобы никто не мог помешать. Атрибуты праздника — цветы, духи, крахмальное постельное белье и проч. — как нельзя лучше украсят момент.
Можно выпить совсем немного шампанского, но только в том случае, если оба партнера его уже пробовали и знают, как это благородное вино ведет себя в их организме.
Глупо будет вместо первого удовольствия получить первый хмель.
Нельзя не добавить к этим советам и еще один. Все-таки вагинальный секс стоит отложить до совершеннолетия. А до этого времени можно заниматься и самостимуляцией, и взаимной стимуляцией. Ясное дело, что неопытных любовников может «понести», поэтому лучше сразу твердо обо всем договориться.
К одному петербургскому практикующему консультанту-психологу обратилась мама 16-летней девочки, которая три месяца дружила со своим ровесником, теперь хотела бы начать с ним половую жизнь и пришла к матери с вопросом, как это лучше сделать. Трудно не позавидовать такой степени доверия и взаимопонимания между дочерью и матерью, как и поступку последней. Согласитесь, нам куда легче представить в подобной ситуации скандалы, «ремень», слезы и истерики, нежели обращение к специалисту. Но — в любом случае, как бы взрослые ни относились к таким намерениям своих отпрысков, — следует помнить, что если родители с воплями вломятся к ним в комнату в самый неподходящий момент, это может нанести детям тяжелейшую психологическую травму на всю жизнь.
Выдающийся русский шекспировед М. М. Морозов, комментируя сделанный Б. Л. Пастернаком перевод «Ромео и Джульетты», в числе прочих недочетов отметил и следующее: «Имеются несколько случаев произвольного огрубления подлинника... Джульетта говорит у Шекспира: «Я девушка, умираю девушкой-вдовой». У Пастернака — «Тут и без лестниц (?) в девках (!) овдовели»» (речь идет о веревочной лестнице, по которой Ромео должен был забраться на балкон, — она не пригодилась из-за ворвавшихся в жизнь героев трагических обстоятельств). Поэт учел многие замечания профессора Морозова, но это место оставил без изменений. Может быть, потому, что «огрубление» уравновешивается словами Джульетты, сказанными в той же сцене чуть раньше:
Прабабка в черном, чопорная ночь,
Приди и научи меня забаве,
В которой проигравший в барыше,
А ставка — непорочность двух созданий.
Скрой, как горит стыдом и страхом кровь,
Покамест вдруг она не осмелеет
И не поймет, как чисто все в любви.
Приди же, ночь! Приди, приди, Ромео...
У МОЕЙ ДЕВОЧКИ НЕТ ОДНОЙ МАЛЕНЬКОЙ ШТУЧКИДевственность: исторические, медицинские, философские аспекты проблемы
Двумя холодными перстами
по-детски взяв меня за пламя:
«Сюда», — промолвила она.
Без принужденья, без усилья,
Лишь с медленностью озорной,
она раздвинула, как крылья,
свои коленки предо мной.
И обольстителен, и весел
был запрокинувшийся лик,
и яростным ударом чресел
я в незабытую проник.
Некоторое время назад было предпринято переиздание вышедшей в начале XX века знаменитой «Иллюстрированной истории нравов» Эдуарда Фукса. Труд Фукса, будучи, разумеется, превзойден дальнейшими исследованиями в глубине научной мысли, в постижении причинно-следственных связей, сохранил свою ценность в качестве подхода. Исследователь исследует, судья судит, и смешивать два этих ремесла немецкий автор не склонен. Вот, например, образчик простодушной добросовестности Фукса: «...разнообразие находим мы и в принципиальной оценке женского целомудрия. Лицом к лицу с классами и эпохами, придававшими девственности огромное значение, стоят такие, которые не только не прославляли, а почти даже порицали невесту, если она в брачную ночь оказывалась еще нетронутой. Единственный вывод, который отсюда делался, гласил, что, очевидно, раньше никто не пожелал ею обладать, а это понижало ценность девушки, тогда как незаконные дети порой повышали ее ценность. Если, с одной стороны, некоторые эпохи и классы считают для девушки позором, что ее хоть раз видели в сопровождении мужчины или если она появилась в публичном месте без родителей, то другие позволяли молодой девушке, достигшей половой зрелости, принимать в спальне в продолжение целых лет по ночам своего возлюбленного («пробные ночи»), И при том, заметьте — не только одного».
Гляди-ка ты: страны и эпохи... Что же это за штука такая, что за предмет, что за свойство, коли целые эпохи различаются по одному только к нему отношению? Попробуем, взяв за образец фуксову взвешенность и добросовестность, рассмотреть, так сказать, онтологические и морфологические аспекты события, образно описанного известной русской частушкой: «Одеяло-одеяло, одеяло красное, Как на этом одеяле моя целка хряснула».
Страх перед дефлорацией, который испытывали и мужчины, и женщины, характерный для многих народов, обусловлен пролитием крови при этой процедуре. Геродот описывает вавилонский обычай, согласно которому девственницы должны были отдаваться иностранцам за деньги, причем плата поступала жрецам малоазиатской богини Милитты. Таким образом девственность оказывалась как бы посвящена богине, а нечистоту крови брал на себя чужеземец. У некоторых других народов Малой Азии, как, впрочем, и у тибетцев, японцев, уйгуров, филиппинцев, ритуальную дефлорацию проделывали жрецы. Она осуществлялась в определенном возрасте, но обязательно до вступления в брак. В Риме разрыв девственной плевы проводился в соответствии с древним свадебным ритуалом перед первым сношением при помощи специального инструмента, именовавшегося mu-tinus tutunus. В то же время служительниц богини Весты — весталок — за утрату девственности замуровывали заживо. Впрочем, неясно, как древние римляне устанавливали факт этой самой утраты, если даже... Но об этом речь впереди.
Довольно мучительно приходилось доказывать девственность дочерям вождей у некоторых народов Полинезии. В то время как простые девушки попросту начинали спать со своими ухажерами и брак совершался сам собой, представительница элиты должна была на свадьбе в ярко освещенном доме при всех гостях «отдать цветок своей невинности» мужчине, выполнявшему при женихе роль, среднюю между сватом и дружкой. Иногда это публичное испытание выводило невесту из строя на целую неделю. При этом полинезийцы, существенно отличаясь от европейцев свободой сексуальных нравов, точно так же ценят дефлорацию как способ повысить репутацию мужчины. «Завоевание девственниц считается куда большим подвигом, чем победа над более опытным сердцем, и искушенный донжуан самое большое внимание уделяет их совращению» (М. Мид. «Взросление на Самоа»).
Если бы вы отложили на минуту книгу выдающегося американского этнографа Маргарет Мид и в этот момент какой-нибудь шутник подменил бы ее на том Фукса, посвященный европейскому «галантному веку», разница обнаружилась бы только в языке, но не в содержании: «Ничто так не прельщает сибарита, как «никем еще не тронутый лакомый кусочек». Кажется, ничто тогда не ценилось так высоко, как девственность. Девственность — «благороднейший жемчуг в короне радостей». В своей книге «О браке» Т. Гиппель говорит: «Девственность подобна маю среди времен года, цвету на дереве, утрудни. Впрочем, самая прекрасная и свежая вещь не сравнится с ней...» В вышедшей в 1760 году книге «Битва Венеры» автор замечает: «По-моему, совращение девственности доставляет соблазнителю в смысле как физических, так и психических переживаний наивысшее наслаждение. Прежде всего воспламеняется его воображение перспективой любви женщины... которая никогда раньше не покоилась в объятиях другого, женщины, красоту которой он видит первый...»
Чем голоднее лиса, тем строже охрана курятника и тем ценнее куры, которых все-таки удалось сохранить. «Лучше иметь на ложе ежа, чем невесту, лишившуюся девственности», — утверждает один немецкий трактат XVI века. В буржуазных Нидерландах середины XVII века брачный регламент налагал денежный штраф даже на жениха и невесту, если те согрешили до свадьбы. В то же время утром после первой брачной ночи нидерландский муж вручал нидерландской жене специальный подарок «за девственность», он назывался «моргенгабе».