– Молодец, Яков! – крикнул Ференц. – Так их! Джон, обходите справа! Не спать, за ногу вас всех!
Оле завертел головой, пытаясь сообразить, что именно происходит.
По всему выходило, что их бригада двигалась параллельно идущей через лес дороге, чтобы зайти оборонявшим ее людям в тыл. А рассеянные по чащобе группы солдат противника мешали это сделать.
Схватка, судя по шуму и вспышкам, шла вдоль прямой линии длиной примерно в километр. И где-то посередине этой линии находилась дорога. Там грохотали ножищами танки людей, «Звери» ломали деревья на обочинах.
Очередь прошла над самой головой, пули зачавкали по стволам, выбивая из них смолу. Посыпались листья, и Оле поспешно вжался в землю, уткнулся лицом в горько пахнущую траву.
Выждав немного, выстрелил в ответ, а сам пополз в ту сторону, где корни упавшего дерева вывернули здоровенный кусок земли.
– Слева! – в крике Ференца прозвучал азарт.
– Ох ты… – Оле успел перекатиться, и пули, нацеленные ему в бок, хлестнули по ногам. С треском отлетели пластинки омертвевшего химерина, боль стегнула до самого копчика. – Сволочь…
Вскинул пушку и, не давая человеку заново прицелиться, влепил ему плазмоид прямо в шлем. Второй враг не успел даже дернуться, как в него угодил выстрел Ференца. Два тела упали одновременно.
– Повезло, – сказал субтактик. – Как только подкрались? И что-то я больше никого не вижу…
Над головой, осторожно лавируя между стволами, с шуршанием прошел модуль-разведчик.
– Командир, они отходят, – связь начала барахлить, так что сообщение Магды, адресованное субтактику, услышал и Оле, да и все бойцы звена, скорее всего.
– Сам вижу, – сварливо ответил Ференц. – Не спешите преследовать. Кто знает, может там, впереди, ловушки какие?
Стрельба затихала, откатывалась в глубину чащи. Судя по звукам, люди отступали спокойно, без паники. Надеялись перегруппироваться и встретить врага на новом рубеже.
– Это… вот где вы? – из зарослей с шумом явился Джон. – А у меня вон, беда случилась, – и он ткнул ручищей в мортиру, в которую угодила крупнокалиберная пуля. Она погнула стойку, какой оружие крепится к плечу, и теперь короткий и широкий ствол упорно смотрел вниз.
– Случилась – так исправляй, – посоветовал Ференц.
Оле поднялся, внимательно осмотрел места, куда попали пули. Везде химериновая броня спасла от ран, появились небольшие вмятины, похожие на отверстия от воткнутых в песок пальцев.
– Исправляй? Легко сказать… – Джон вздохнул так тяжело, словно его заставляли мыть пол в казарме. – Ладно, попро…
На прозвучавший из кустов стон обернулись все трое, поднялись две пушки и один плазменный карабин.
– Вот растяпы… – медленно сказал субтактик. – Мы не проверили, мертвы они или нет. А ну гляньте.
– Сейчас, – Джон махнул рукой, и Оле послушно двинулся туда, где остались лежать тела.
Стон прозвучал вновь, и на этот раз стало ясно, что его издал тот из людей, которому плазменный разряд угодил в шлем. Шевельнулась рука в перчатке, пальцы заскребли по земле.
– Везунчик, – Оле отпихнул ногой автомат и приставил ствол человеку к шее, просунув его между грудной пластиной и обугленным шлемом. – А ну не дергайся.
Человек замер, донесся хриплый голос:
– Стреляй, урод. Все одно в живых не оставите.
– Что с ним делать? – Оле оглянулся на Ференца, ожидая приказаний.
– Допросим. Пусть снимет шлем.
– Эй ты, ошибка природы! Снимай с башки кастрюлю! Немедленно! – ревностно принялся за дело Джон.
Человек хмыкнул, а субтактик поморщился.
– Не ори ты, – попросил он. – А то тебя и на Фрио слышно, наверное.
– И на Шипе, – человек поднял руки, щелкнула пара застежек, и шлем отлетел в сторону. Стало видно красное, но вполне целое лицо, лишь на подбородке покрытое ожогами. – И чего уставились?
– Смелый какой, – Ференц подошел ближе. – Мы ведь можем тебя не убить, а изуродовать и отпустить.
– Чего еще от вас ждать? – человек дотронулся до ожога, поморщился от боли. – Сами здоровые, головы маленькие, да и те железные. Поэтому шлемов и не носите.
– Командир, да я его… – Джон шагнул вперед.
– Отставить, – сказал субтактик. – Стой на месте. А у нас с тобой, парень, есть два пути. Первый – ты молчишь и умираешь. Второй – рассказываешь все, что знаешь о положении на Белфинде, и остаешься в живых.
– Обманете, – в голубых глазах человека появилось презрение. – Все знают, что Первый Параграф пленных не берет.
– Это верно, – не стал спорить Ференц. – Но мы ведь можем отпустить тебя к своим.
– И выстрелите в спину?
Джон негодующе заворчал, Оле нахмурился.
– Если ты провоцируешь нас на убийство, то зря, – субтактик остался спокоен, точно ледник. – Никто не поднимет на тебя рук без моего приказа. Даю тебе пару минут на размышление.
– А чего тут думать? – человек хмыкнул. – Чтобы я своих предал? Чтобы потом от стыда мучился и сам себе пулю в голову пустил? И ради кого? Ради тех, кто считает нас, своих предков, какими-то мокрицами? Вот уж нет!
Он перекатился в сторону, потянулся к автомату соратника. Но Ференц оказался быстрее. Ударивший в упор плазмоид оставил от головы только пепел, из обрубка шеи потоком хлынула кровь.
– Он поступил смело, но глупо, – проговорил субтактик, поднимаясь. – Сам погиб, но ничего не выгадал. Хотя в одном он был прав. Я бы выстрелил ему в спину. Из простых рациональных соображений.
– А как же слово? – поинтересовался Джон.
– Нет смысла держать обещание, данное существу, стоящему на низшей ступени эволюционного развития. Пусть даже существу разумному.
– Хм… И что этому типу оставалось? – Оле развел руками. – Зачем он должен был начать говорить?
– Разные варианты могли быть, – Ференц покачал головой. – Но все, забыли о нем. У нас есть более насущные дела. Тактик велел разведать, что там впереди. А ты, Джон, исправь мортиру, наконец!
Дорога упиралась в довольно широкую реку, и вода в ней была темно-зеленого цвета. Не очень давно тут имелся мост, но теперь от него остались только сваи.
– Оперативно люди поработали, – сказал Андре.
– Сложно с тобой спорить, – заметил Оле.
На реку и остатки переправы они смотрели из густых прибрежных зарослей. Где-то рядом укрывались бойцы их звена, отправленного вперед в качестве дозора. А вообще на Белфинде пятая оперативная бригада находилась трое суток, и все время непрерывно наступала.
Портал остался далеко позади, в прошлом очутились три кровопролитных схватки и десятки мелких стычек.
– Вот гадство, – донеслось через ком-линк ругательство субтактика. Мгновением позже от разведывательного модуля, болтавшегося в вышине, осталось облако раскаленных обломков. – Приготовились они к встрече. Даже очень неплохо подготовились. Зараза. Окопы выкопали, позиции оборудовали…
Подтверждая его слова, с той стороны реки застрочил пулемет. Гулко ухнул миномет – та самая толстая труба с вычислительным центром – вокруг засвистели осколки.
– Отходим, – приказал Ференц. – Чего тут торчать? Андре и Оле, вы прикрываете.
Пока отступали, попали под обстрел снайперов. Магду ранило в левую руку, а субтактику повезло – пуля буквально оцарапала ему висок, оставив неглубокий, хотя болезненный рубец.
– Мерзкие отродья Земли, – кривясь, ругался командир звена. – Вот выучились метко стрелять, на мою голову…
Через полчаса подошли остальные звенья боевой бригады, чуть позже начали подтягиваться другие части пятой оперативной. Зарычали моторы, лес наполнился клацаньем ног биотанков и разговорами.
– Там они засели, значит? – сказал тактик, выслушав доклад Ференца, и щеки его угрожающе надулись. – Хорошо. Так, вы отдохнули? Тогда немедленно…
И звено получило задание разведать, что творится вниз по течению зеленой реки. Субтактик достал новый модуль-разведчик взамен погибшего, и девять бойцов зашагали через чащу.
За проведенное на Белфинде время форсеры успели привыкнуть к тому, что на этой планете чудеса встречаются на очень часто.
Например, деревья-кристаллы по ночам сверкали, по их стволам пробегали волны серебристого и золотистого сияния. А меж крон кружились излучающие свет животные, хрупкие и крылатые.
Посреди чащи тут могла встретиться совершенно прозрачная скала, а рядом с ней озеро цвета запекшейся крови. Даже листва шелестела на ветру не просто так, а заставляла прислушиваться в попытке угадать мелодию.
Людские поселки, а их видели несколько, казались посреди этой красоты более чужеродными, чем постройки форсеров на Фрио.
– Странно я чувствую себя на этой планете, – сказал Яков, когда звено прошло вдоль реки примерно километр. – Всей кожей ощущаю опасность. Но не могу понять, в чем она. Это злит.
– Чего же непонятного? – Джон мотнул головой в сторону другого берега, где в зарослях таились люди.
Их удавалось разглядеть, используя модуль. Форсеры благодаря маскирующим комбинезонам оставались незамеченными.
– Нет, дело не в них… – чернокожий снайпер нахмурился. – С врагом это не связано. Как бы тебе объяснить? Эх, что там такое?
И он указал вперед, туда, где между стволами угадывалось какое-то равномерное мельтешащее движение.
– Залечь, – на всякий случай приказал Ференц и первым шлепнулся наземь. – Славно… Ого…
Движение приблизилось, стало видно, что тысячи ало-черных существ, похожих на иззубренные листья или крупных однокрылых бабочек, мечутся в воздухе. Померещилось – лес охватила метель из хлопьев окровавленного пепла.
Облако из живых существ надвинулось. Одна «бабочка» ударила Оле в лоб, он почувствовал боль. Отмахнулся, сбил то ли двух, то ли трех, на ладони остались косые царапины.
– Лежим и бережем глаза, – проговорил субтактик.
Оле прикрыл глаза ладонями, да еще и повернулся лицом к земле. Мир исчез, остался лишь непрерывный, противный, действующий на нервы шорох. Кровожадный шорох…
А потом он затих.
– Все живы, резаные мозги? – поинтересовался Ференц. – Тогда вперед. Боевую задачу надо выполнять…