За очередной дверью оказался знакомый ангар. Возле «нашего» транспортера отирался паренек в замасленной робе.
— Заправил? — спросил у него Франциско.
Паренек посмотрел на него, на пистолет, на наши кислые лица (кроме, конечно, Джеронимо — этот просто цвел) и мотнул головой.
— Заправь! — велел Франциско.
— Но ведь…
Франциско взял парня на мушку.
— Я ведь и сам могу заправить.
Парень упрашивать себя не заставил. Пока он возился со шлангом, Франциско толкнул нас к двери. Я задержался, чтобы внимательно осмотреть бок транспортера.
— Пулемет, гранатомет… А это что — миномет? — озвучила мои опасения Вероника.
— Верно, дочка, — рассеяно сказал Франциско. — Полезай внутрь.
Я успел встретиться взглядом с Вероникой и кивнул. Бесценный момент, когда мы поняли друг друга без слов. Гнать придется так, будто за нами сам дьявол гонится. Потому что если на остальных машинах такое же вооружение…
Вероника села на велотренажер, Джеронимо — напротив экрана радара, а я — рядом с ним, за руль. Франциско пока висел на подножке, следя за ходом заправки.
«Не подведи, — попросил я мысленно, положив руку на руль. — Нам бы только сейчас выжить, а там… Там видно будет».
Как будто что-то тихонько загудело в машине в ответ на мои мысли. Хотя, может быть, это лишь передалась вибрация от заправочного насоса.
— Теперь ворота открой, — велел парню Франциско. И, как только помещение наполнилось углекислым ветром, прозвучал еще один выстрел.
— Господи боже, — пробормотал я, посчитав эту фразу приемлемой в данном случае. А вот мой эмоциональный двойник вовсю заходился в панике. Может быть, все-таки есть в таком положении вещей некоторые плюсы? Ведь если бы не он, это я бы сейчас рыдал, истерил и вообще вел бы себя неподобающе.
«Ты, как всегда, путаешь причину и следствие, — усмехнулся внезапно успокоившийся двойник. — Это не я краду у тебя эмоции. Это ты меня создал, чтобы брать с меня пример в случае необходимости. И, как скверный писатель, пытающийся логикой вычислить нужные эмоции, раз за разом садишься в лужу. Вот и сейчас это свое „Господи боже“ ты выдал таким тоном, будто спросил: „Да когда же все это уже закончится?“ Хотел показать солидарность с товарищами по несчастью, а сам лишь провел между вами очередную черту. Ты никогда не решишься переступить через эту черту, а им рано или поздно надоест к тебе забегать. И все закончится. Нас снова будет только двое: ты и я».
Дверь захлопнулась, вернув меня в реальность. Реальность оказалась непроглядной.
— Покрути-ка педальки, милая, — попросил Франциско. — И давайте все без ложных надежд: я прекрасно стреляю на слух.
— А мне вот интересно, — с осторожной язвительностью начала Вероника, — как ты потом оправдаешься перед доном? И перед моим отцом?
— А твой отец — некромант?
— Чего? — удивилась Вероника.
— Вот и дон Толедано тоже нет. Не забивай голову глупостями, милая. Крути лучше педали.
Секунд пять спустя послышался мягкий гул хорошо смазанного механизма велотренажера. Почти сразу кабина-салон озарилась светом.
Франциско сел слева, положив одну руку на джойстик, а другой сжимая пистолет.
— Я, вообще-то, тоже стрелок, — сказала Вероника. — Может…
— Береги дыхание, — оборвал ее Франциско и добавил, повернувшись ко мне: — Езжай в строй, да поторапливайся.
Потарапливаться действительно было нужно: таймер на приборной панели отсчитывал последние пять минут до начала гонки. Я запустил движок, Джеронимо прильнул к окуляру перископа, пощелкал переключателями.
— Давай, чисто!
Я врубил задний ход и аккуратно, следуя подсказкам «навигатора», вывел гигантский БТР из ангара.
— Когда начнется, перископ убирай, — инструктировал Франциско. — Штука хрупкая, если снесут — обида выйдет. Только в крайних случаях! А так — радара хватит.
Разворачивая машину, я бросил взгляд на экран радара и увидел семь разноцветных точек, стоящих в ряд. Все цвета радуги. Мы же обозначались белой стрелкой.
— Красный — это дон Толедано, — объяснял Франциско. — По нему стрелять нельзя. Выстрелишь — в клочья разнесут самонаводки.
— Ты это себе сейчас говоришь? — спросила Вероника.
Франциско, кажется, немного смутился, но виду не подал. Я аккуратно подрулил к ряду точек и запарковался. Тут же затрещала рация:
— Франциско! Как это прикажешь понимать?
Франциско схватил микрофон и, облизнув от волнения губы, ответил:
— Дон Толедано, я собрал команду, мы участвуем!
— Рехнулся? А если вас подорвут? Мне что, головой отвечать за этих…
— Не подорвут! — улыбнулся Франциско, глядя на меня блестящими глазами. — За штурвалом — Риверос.
Кабина заполнилась охами, ахами и сдержанной матерщиной. Я понял, что мы подключены к общему эфиру.
Дон Толедано помолчал, обдумывая варианты. Должно быть, сам поступок Франциско говорил о том, что приказывать бесполезно. Это была последняя битва старого наркомана. И дон Толедано предпочел сохранить лицо:
— Мы поговорим о твоем послушании, когда все закончится. А пока, раз уж ты отнял время на жеребьевку, назначаю ваш экипаж комментирующим. И смотри, чтобы тишины в эфире я не слышал!
— Есть! — кивнул Франциско и отчего-то побледнел.
— Перекличка! — скомандовал дон. — Красный Октябрь!
На экране мигнула красная точка.
— Оранжевая Революция! — отозвался второй, и мигнула оранжевая точка.
— Сбежавшие из Желтого Дома! — мигнула желтая.
— Зеленые Береты!
— Голубые Береты!
— Синий Экран Смерти!
— Ультрафиолетовые Отморозки!
— Ну… Э-э-э… Типа, мы… — захрипел Франциско.
Эфир наполнился смехом. «Фриско жжет!» — крикнул кто-то. «Напалмом, как обычно!» — подтвердил другой.
Франциско дулом пистолета яростно чесал голову, по лицу лились водопады пота.
— Название команды, Франциско! — требовал дон. — Двадцать секунд до старта!
— Я… Э…
Джеронимо протянул руку у меня за спиной и решительно вырвал рацию из рук Франциско.
— Инфант-команда «Летящие к солнцу» и лучший стэндап-комик тысячелетия Франциско Толедано приветствуют участников!
— Долго выдумывал? — поинтересовалась Вероника, когда Джеронимо бросил рацию обратно.
— Всю ночь не спал, — огрызнулся Джеронимо. — Крути давай!
— Кручу, даю, — вздохнула в ответ Вероника.
В эфире посмеялись над «стэндап-комиком». Потом послышался голос Толедано:
— Летящие к солнцу? Мне нравится. Ладно, все! Приготовились. Летящие — комментатор. Пять, четыре, три…
Глава 47
Когда Толедано сказал «Старт!», в эфире сделалось тихо. Я, как мог быстро, включил передачу и стартовал без пробуксовки. Джеронимо, памятуя инструктаж, сложил перископ. Дурацкое это было ощущение — сидеть в тихой кабине, дергать рычаги, жать педали, и при этом ничего не видеть. Будто компьютерная игра без звука и изображения, и впору задуматься, а включена ли вообще приставка.
Я покосился на радар. Точки основательно рассредоточились по экрану. Мы оказались где-то в середине, рядом с Ультрафиолетовыми Отморозками. Первым несся Красный Октябрь.
— Ну… Э-э-э… — спохватился Франциско. — В общем, гонка началась, и все поехали. Кажется, первым идет Красный Октябрь. Он быстрый, да. Ну, остальные пока кучей едут, в общем…
— Дай-ка перископ! — не выдержал я.
— На! — Джеронимо опустил окуляры и подвинул их ко мне. — Маску надень, там ночное видение — так себе.
Я надел маску и посмотрел наружу. Ну вот, другое дело! Прыгающая снежная равнина, несущиеся впереди бронетранспортеры… Вот от одного к другому пролетело нечто светящееся, что я про себя обозвал «трассирующей гранатой». Грохнуло, даже до нашей герметичной кабины докатился какой-то отголосок.
— Судя по радару, — продолжал гундеть Франциско, — Ультрафиолетовые Отморозки применили в отношении Сбежавших из Желтого Дома табельный гранатомет. Но, тем не менее, Сбежавшие…
— Пресвятой Августин! — застонал Джеронимо. — Да кто так комментирует гонки? Дай сюда!
Франциско отдал рацию так охотно и поспешно, будто сбрасывал шестерки в конце игры.
— Эй-эй, не спите, засранцы! — завопил Джеронимо. — Инфант-команда «Летящие к Солнцу» приветствует вас! У микрофона собственной персоной — Джеронимо Альтомирано, великий гений, чья слава гремит по всему миру, несравненный изобретатель, грандиозный биолог, филолог, математик, химик, искусствовед, тонкий ценитель добротной порнухи, любящий брат, кроткий и почтительный сын той самой Зеленой Образины, которую вы все, наверное, видели по телевизору!
Итак, что тут у нас? В кабине кипит напряженная работа. Левофланговый стрелок Франциско усердно наяривает джойстик, видимо, вдохновившись моими словами о хорошей порнухе. Опасайтесь внезапных всплесков его разрушительной страсти!
Мой друг и коллега Николас Риверос уверенно ведет машину через тернии — к звездам. Вернее, к одной звезде, звезде по имени Солнце. Кстати, знаете эту песню? Могу я ее напеть, или меня оштрафуют за нарушение авторских прав? Ладно, не будем гневить высшие силы!
Наш курс, дивным стечением обстоятельств, пролегает прямо на восток, и я вижу тут перст судьбы. Но, боже, вы только посмотрите на ваши радары! Купились? А-ха-ха, там только точки! Ладно, шутки в сторону. Несравненный Николас обходит Отморозков — осторожно, миномет! — какой хороший радар! Какой хороший Николас! Ай, б… Простите мне мой французский, дамы и господа, хотя дама среди нас одна, и та — Революция. Николас вовремя увильнул, но нас-таки немного подбросило. Будто все внутренности сместились в область задницы. Впрочем, вам это должно быть знакомо, у вас и мозги там же с рождения находятся.
Николас, петляя, как пьяный заяц на минном поле, пытается оторваться от Отморозков и попутно обходит Синий Экран Смерти. Отморозки подрезают Экран, и Экран разражается очередями из пулеметов, но, как, смеясь, подсказывает комик Фриско, это скорее бессильная агрессия, чем серьезная атака. Пулеметом колесо на таком близком расстоянии не задеть, а перископы убраны у всех, кроме… Хм… Ну, наверное, кто-то да оставил. Это ведь не запрещено.