Нижний снимок на л. д. 46 передаёт вид этого большого лога, а верхний снимок на л. д. 47 передаёт вид этого мостика»[356][357].
Впоследствии именно это обстоятельство послужило поводом для того, чтобы некоторые исследователи «царской темы» пришли к выводу, что такой опытный следователь, как Н. А. Соколов, просто не мог не заметить того, что под этим мостиком спрятаны трупы Августейших Узников. А, значит, их там попросту не было…
А чтобы не быть голословным, могу сказать, что несколько лет назад посетившая Издательство «Посев» Председатель Благотворительного Фонда имени Е. И. В. Великой Княгини Ольги Александровны О. Н. Куликовская-Романова имела встречу с общественностью, на которой присутствовал и ваш покорный слуга. Так вот, в ходе нашей личной беседы ею была озвучена отнюдь не новая версия «о лже-останках», найденных в районе бывшего Поросёнкова лога. Причём, убеждения свои она аргументировала тем, что если вырыть яму на ровном месте, а потом просто взять и её засыпать, предварительно ничего в ней не схоронив, то и в этом случае будет бугорок земли, так как плотность грунта за миллионы лет невозможно воспроизвести вновь. Так какой же в таком случае должен быть бугор земли, если перед этим положить в эту яму девять тел? И как его в таком случае мог не заметить Н. А. Соколов?
Однако, повторяя давно уже озвученную версию оппонентов официального следствия, Ольга Николаевна не учла того, что в данном случае «чекисты-похоронщики» имели дело не с обычной материковой землёй, а с её раскисшим вариантом в виде болотной жижи, образованной подземным ручьём, протекающим близко к поверхности земли.
Не мог знать, конечно же, этого и Н. А. Соколов. И потом, не следует забывать, что всё его внимание было привлечено к району рудника, а точнее, к «Ганиной яме», где были обнаружены десятки вещественных доказательств. Так что всё своё основное время для поисков он посвятил обследованию именно этой местности! Поскольку подобно Н. Н. Магницкому также не сомневался, что трупы Царственных Мучеников и Их слуг должны быть схоронены где-то рядом…
Проходя же мимо «мостика из шпал», ему, как человеку Серебряного века, вероятнее всего, не могла и в голову прийти мысль о том, что бывшего Императора и Самодержца Всероссийского смогут вот так запросто «закатать в дорогу», как какого-то разбойника с большой дороги…
В свою очередь, Н. А. Соколов также прекрасно понимал и тот факт, что тела сами по себе не могли «испариться». Ибо их просто не могли найти или…
Исследуя местность в районе рудника ещё в мае–июне 1919 года, в числе прочих многочисленных предметов лично Н. А. Соколов обнаружил осколки костей, а также куски сальных масс, смешанных с землёй. Это обстоятельство нашло отражение в Протоколе осмотра предметов, обнаруженных при осмотре рудника и окружающей местности от 23 мая – 17 июня, в котором имеется запись следующего содержания:
«Вещи, найденные по склону того же шурфа на глиняной площадке:
(…) 38. 14 осколков костей.
Все кости, видимо, рублены. Они все носят ясно выраженные признаки ожогов их. Определить природу костей и самый характер ожогов не представляется возможным без научного исследования их. 14-й осколок образовался отделением от одной из костей в момент осмотра»[358].
После сдачи Екатеринбурга в июле 1919 года Н. А. Соколов некоторое время находился в Ишиме, где продолжил работу над порученным ему делом. Так, 22 июля 1919 года он в ходе допроса Врача-Инспектора Красного Креста А. И. Белоградского предъявил последнему упомянутые ранее фрагменты костей, по поводу коих тот пояснил:
«Я вижу предъявленные мне Вами предметы: вырезка из медицинских пособий (…) и кости (…). По поводу их я могу сказать следующее. (…) Что же касается костей, то я не исключаю возможности принадлежности всех до единой из этих костей человеку. Определённый ответ на этот вопрос может дать только профессор сравнительной анатомии. Вид же этих костей свидетельствует, что они рубились и подвергались действию какого-то агента, но какого именно, сказать может только научное исследование»[359].
Справедливости ради следует сказать, что Н. А. Соколов был не первым, кто обнаружил эти обгорелые кости. Так, в частности, будучи допрошенным, Лесничий Верх-Исетской посессионной дачи В. Г. Редников показал, что при посещении им и его товарищами упомянутого рудника почти сразу же после освобождения Екатеринбурга все они:
«…в костре у шахты (…) нашли несколько мелких осколков раздробленных, обгорелых костей. Это вовсе не были кости какого-либо мелкого животного, например, какой-либо птицы. Это были осколки костей крупного млекопитающего и, как мне тогда казалось, осколки трубчатых костей. Они, повторяю, были обгорелые. Мы их находили в самом кострище»[360].
Наряду с допросами свидетелей Н. А. Соколов продолжал изучать вещественные доказательства, добытые при производстве раскопок в районе рудника и промывке грунта из района «Глиняной площадки». Так вот, среди прочих вещей, найденных там 9 июля 1919 года, значились:
«27. 1 кусок сальной массы. Он имеет в длину 3 ½ сантиметра. Он несколько белее предыдущих кусков и также сплошь запачкан глиной. (…)
36. Куски сальной массы. Они различной величины. Самый большой из них имеет в длину 6 сантиметров. Они постоянно дробятся на более мелкие куски и их насчитывается более 20 из взятых при промывке засыпки. Сальная масса в большинстве кусков серо-грязного цвета. Не представляется возможным без научного исследования установить природу их»[361].
И хотя каких-либо дальнейших экспертиз как в отношении обгорелых костей, так и упомянутых сальных масс Н. А. Соколовым назначено не было, он, тем не менее, продолжал считать обгорелые кости – костями млекопитающего[362]. Но, как покажут все дальнейшие события, именно они в совокупности, скорее всего, натолкнули его на весьма и весьма оригинальный вывод в отношении жертв ипатьевской ночи.
Однако всё по порядку.
Надо сказать, что идея расчленения трупов Царской Семьи и Её верных слуг, вероятнее всего, пришла к Н. А. Соколову, как бы спонтанно, а, точнее, как бы в силу безвыходности его положения, как следователя… Ибо в августе 1919 года в Омск прибыли со специальным поручением от Вдовствующей Императрицы Марии Фёдоровны Гвардии Капитан П. П. Булыгин и Есаул А. А. Грамотин, главной задачей которых было узнать подлинную судьбу Государя и Его Семьи. А так как главная улика – трупы, так до сих пор и не были обнаружены, то положение Н. А. Соколова, на которого возлагали свои надежды курирующий следствие Генерал-Лейтенант М. К. Дитерихс и Верховный Правитель Адмирал А. В. Колчак, было в какой-то мере незавидным…
Ведь, в самом деле – как было объяснить, что в кострах и рядом с ними было найдено большое количество ткани от одежды, которая не сгорела, а вот от самих трупов ничего не осталось? И почему тогда в них же сохранились сальные массы, а груды человеческих костей или хотя бы некоторые фрагменты от них, которые непременно должны были находиться в бывших кострищах, полностью отсутствовали? Всё это вольно или невольно подводило только к одному выводу о том, что трупы были сначала разрублены на части, а потом сожжены. К тому же, большинство участвующих в поисках лиц, среди которых были не только упомянутые ранее попутчики Н. А. Соколова, но и помощник М. К. Дитерихса – Уполномоченный Командующего Сибирской Армией Генерал-Майор С. А. Домонтович, а также подданный Великобритании, корреспондент английской «Таймс», Р. А. Вильтон[363] склонялись к точно такому же мнению. Ибо для них метод уничтожения трупов был с самого начала ясным, чему в немалой степени способствовали следы сжигания одежды, обуви, осколки драгоценностей и прочего, принадлежавшего Царской семье и Её слугам.
Скороспелые выводы главных участников следствия как нельзя лучше описал Гвардии Капитан П. П. Булыгин в своей книге «Убийство Романовых», разбавив таковые полностью надуманными им сообразно собственной фантазии «фактами»:
«Сначала убийцы начали разрубать на куски тела в одежде. Работа выполнялась топорами: на молодой ели около костра есть глубокие порезы, свидетельствующие о том, что острота топоров сначала охотно проверялась. Доказательством того, что тела сначала разрубались в одежде, служит форма разрушенных алмазов и сапфиров кольца Государя, которые были найдены в траве во время расследования. Едва ли можно представить, чтобы кто-то из делавших эту страшную работу преступников, стал бы намеренно разрубать топорами драгоценные камни с тем, чтобы впоследствии этому могло быть дано необычное толкование. (…)
Так как все видимые драгоценности были сняты с тел ещё в подвале Ипатьевского дома, очевидно, что разрубленные на руднике камни были теми самыми камнями, которые Княжны зашивали в одежду. Так же ясно и то, что убийцы начали расчленять тела, как я сказал, не раздевая их, иначе камни не были бы разбиты.
Когда наличие драгоценных камней было обнаружено, ошибку исправили: одежду с трупов сняли, каждый предмет одежды был тщательно исследован и любой подозрительный шов должен был быть вспорот, иначе в пепле было бы обнаружено больше камней. (…)
За эти три дня в лесу, пока уничтожались тела, большевики обнаружили шкатулку с драгоценностями. Нет необходимости говорить, что она была заперта на ключ, и тот же, возможно, топор, что использовался для расчленения тел, разрубил и шкатулку. Был июль месяц, трава была в полном цветении, и когда шкатулку разрубили, часть драгоценностей, должно быть, затерялась в этой густой траве и была затоптана ногами.