[723]. Такая, можно без преувеличения сказать, революционная постановка вопроса впервые имеет место в развитии нашего общества за последнюю почти половину века.
Нельзя, конечно, сказать, что в нашей философской литературе не ставился вопрос о противоречиях между мировой социалистической системой и мировым капитализмом. Разумеется, ставился, обсуждался, печатались не только статьи, но и книги, защищались и диссертации на эту тему. Однако анализ этой проблемы сводился, как правило, к констатации раскола современного мира на противоположные, антагонистические системы, что, правда, не исключает возможности и даже необходимости мирного сосуществования этих систем, но… на этом, впрочем, и заканчивались теоретические обобщения, которым, увы, не хватало понимания современной всемирно-исторической ситуации человечества, населяющего планету Земля. Политический доклад ЦК КПСС идет несравненно дальше этих констатаций, вскрывая реальную взаимозависимость государств мирового сообщества и обосновывая тем самым принципиально новое теоретическое положение, выдающееся политическое значение которого невозможно переоценить: «…через борьбу противоположностей, трудно, в известной мере как бы на ощупь, складывается противоречивый, но взаимозависимый, во многом целостный мир»[724].
Нельзя, разумеется, считать, что наши философы игнорировали вопрос о внутренних противоречиях развития социалистического общества. К чести советских философов надо сказать, что они в своем подавляющем большинстве обосновывали положение, что и при социализме внутренние противоречия остаются движущей силой общественного развития. Те же немногие, которые склонялись к убеждению, что при социализме диалектические противоречия изменяют свою природу и борьба противоположностей уступает свое место гармонии, как правило, подвергались справедливой критике.
Были у нас и попытки конкретно поставить вопрос об основном противоречии социалистического общества. Были и робкие постановки вопроса о противоречиях между производительными силами и производственными отношениями при социализме. Мы называем их робкими, так как признание противоречия между этими основными сторонами общественного производства обосновывалось абстрактным соображением: полного, абсолютного соответствия никогда не бывает. В общем же марксистское положение о единстве между производственными отношениями и производительными силами трактовалось как не подлежащее дальнейшему развитию. Как-то забывали о том, что с точки зрения диалектического материализма все, даже самые абстрактные категории не остаются неизменными: они обретают новое содержание в ходе исторического развития.
Многие советские философы настаивали на том, что основным противоречием развития социалистического строя является противоречие между производством и потребностями; последние, по существу, безграничны, в то время как производство всегда ограничено по меньшей мере уровнем своего собственного развития. При этом выпускалось из виду то существенное обстоятельство, что исторически определенные потребности далеко не безграничны, что они сами определяются характером общественного производства, которое своим развитием порождает новые потребности, новые предметы потребления не только материального, но и духовного.
Абстрактные рассуждения о том, что производство всегда отстает от потребления, создавали убеждение, что нехватка тех или иных продуктов производства неизбежна в условиях социализма. Получалось, что только при капитализме потребление не обгоняет производство, так как там налицо, с одной стороны, хроническое перепроизводство, а с другой – недостаточная покупательная способность трудящихся. Таким образом, мы, философы, не видели (вернее, не отваживались видеть) того, что сама жизнь требует новой постановки «старых» вопросов.
Производственные отношения, иными словами, общественные отношения производства, т.е. социальная форма развития производительных сил, – центральная проблема исторического материализма. Понятие производительных сил существовало уже у А. Смита. Что же касается социальной, исторической формы развития производительных сил, то такого понятия не было да и не могло быть у классиков буржуазной политической экономии. Это созданное основоположниками марксизма понятие стало исходным пунктом в разработке учения об общественно-экономических формациях. Коренное отличие социализма от предшествующих, антагонистических обществ требует систематической разработки учения о диалектике производительных сил и производственных отношений в принципиально новых условиях. Но этого нам как раз и не хватало.
Коротко говоря, мы рассуждали примерно так. Общественным формациям, в которых господствуют эксплуататорские классы, присущи антагонистические производственные отношения и как следствие этого – противоречие между производительными силами и производственными отношениями, образующее объективную основу социальных революций. При социализме нет эксплуататорских классов, нет антагонистических противоречий, нет поэтому и противоречий между производительными силами и производственными отношениями. Нетрудно понять, что эта кажущаяся ясность в постановке вопроса оставляла вне сферы исследования конкретный анализ качественных различий между антагонистическими и неантагонистическими противоречиями, различий, на которые со всей определенностью указывал В.И. Ленин именно в связи с анализом основных проблем социалистического общества.
Чем объясняются столь серьезные недостатки в самом подходе к рассмотрению этой в высшей степени важной проблемы? На наш взгляд, здесь, кроме уже названной выше основной причины, недостаточной связи с практикой социалистического строительства, следует также указать на следующие обстоятельства: 1) мы недостаточно занимались исследованием объективных процессов развития, многообразие которых неисчерпаемо; 2) диалектический материализм и исторический материализм разрабатывались у нас обычно обособленно друг от друга, вследствие чего проблемы диалектики занимали недостаточное место в работах «истматчиков»; 3) у нас фактически отсутствовали основательные исследования диалектических процессов в условиях социализма, анализ качественного своеобразия этих процессов; 4) философские исследования были совершенно недостаточно связаны с работами экономистов, историков, с исследованиями по научному коммунизму. Активно работая в направлении укрепления союза философов с естествоиспытателями, мы как-то упускали из виду, что сотрудничество философов с общественными, гуманитарными науками не менее важно.
Таким образом, вследствие забвения необходимости диалектически, критически исследовать реальные исторические процессы в условиях социализма, утверждалось зауженное, одномерное представление о самом содержании, сущности социалистических производственных отношений. Считалось достаточным указать на тот факт, что производственные отношения – отношения людей к средствам производства, которые при социализме являются общественной собственностью, государственной или кооперативной. Это, конечно, важнейший признак производственных отношений, но ограничиться одной лишь констатацией столь очевидного факта – значит упустить из виду в высшей степени важное обстоятельство; общественные отношения производства – совокупность различных отношений, единство многообразия, отнюдь не исключающее противоречий. Это и распределение средств производства, и общественное разделение труда и, соответственно этому, распределение рабочей силы, общественная организация труда, отношения координации и субординации, формы обмена видами деятельности и продуктами производства, способы получения определенной доли общественного продукта участниками производства. Социалистические производственные отношения в противоположность капиталистическим включают в себя и планомерную организацию производства в масштабах всего общества, и самоуправление на основе демократического централизма, и социалистический принцип распределения.
К. Маркс характеризовал производственные отношения как отношения людей в процессе общественного производства. Эта в известном смысле субъективная сторона производственных отношений самым непосредственным образом выражает коренную противоположность двух социальных систем: эксплуатацию человека человеком при капитализме и внутренне присущее социализму сотрудничество свободных от эксплуатации людей. Следовательно, если речь идет об отношении людей друг к другу в процессе производства, то существенное значение имеет и то, какие люди вступают в эти отношения, каковы их человеческие качества, в какой степени труд становится их потребностью, осуществлением их человеческой сущности. То же следует сказать об отношении людей к средствам производства, а также к произведенной продукции. Это отношение имеет, конечно, и субъективную сторону, которая наглядно проявляется в бережном отношении к социалистической собственности или, напротив, в виде бесхозяйственности, халатности, наконец, даже расхищения социалистического добра.
Только учитывая все многообразие общественных отношений в сфере производства, многообразие, которое в условиях социализма охватывает несравненно более широкую сферу человеческих отношений, чем при капитализме, можно понять, что социалистические производственные отношения изменяются, развиваются. Их необходимо сознательно и планомерно изменять, совершенствовать в соответствии с развитием производительных сил, изменением материально-технической основы общества, уровнем его зрелости, развитости. В этой связи становится очевидным, что преимущества социалистических производственных отношений, благодаря которым страны социалистического содружества добились выдающихся, беспрецедентных достижений, не исключают существенных недостатков в общественной организации труда, а тем самым и в самих производственных отношениях. Соответственно этому Программа КПСС по-новому ставит вопрос об отношении между производством и его социальной формой в социалистическом обществе: «Необходимыми предпосылками ускорения социально-экономического прогресса общества являются постоянное совершенствование производственных отношений, поддержание их устойчивого соответствия динамично развивающимся производительным силам, своевременное выявление и разрешение возникающих между ними неантагонистических противоречий»