ак раз и представляет собой ту живую человеческую деятельность, которая постоянно опредмечивается, объективируется. Благодаря практике объективируются, опредмечиваются и человеческие знания; они, так сказать, испытываются практикой и проверяются в деле. Таким образом, та особая роль, которую практика играет в познании, определяется практическим характером всей общественной жизни, и прежде всего ее материальной, определяющей основой – общественным производством.
Практика многообразна; существуют качественно различные формы практической деятельности. Различные виды практики закономерно соотносятся с различными по своему содержанию и уровню развития знаниями. Некоторые формы познания являются в то же время формами практической деятельности, непосредственная цель которых состоит, однако, не в познании, а в производстве каких-либо предметов. Есть и такие виды практической деятельности, которые непосредственно служат познанию. Таковы, например, инструментальное наблюдение, научные эксперименты.
Материальное производство невозможно без знаний предмета труда, способов его изменения, применения и т.д. Это не значит, что практика обусловлена познанием; знание первоначально в своей донаучной форме, имманентно практике, образует качественную определенность этой специфически человеческой формы сознательной деятельности. Становление практической деятельности – основная характеристика антропогенеза и одновременно становление элементарных форм знания, благодаря которым практика является деятельностью, осуществляющей заранее поставленные цели. Историческое развитие, совершенствование производства, создание новых орудий труда и новой продукции постоянно подтверждает представления, в соответствии с которыми организуется производственный процесс. Практика, следовательно, является критерием истины потому, что она доказывает, в данном случае в рамках общественного производства, познаваемость предметов труда, образуемых непосредственно окружающей людей природной средой, так же как и средой, создаваемой общественным производством.
Энгельс, опровергая агностическую интерпретацию «вещей в себе» ссылается прежде всего на производственную практику, которая воспроизводит природные процессы, заставляет их служить средствами достижения человеческих целей. Следовательно, практика становится критерием истины, поскольку она, как многосторонняя целесообразная деятельность в сфере материального производства, есть движущая сила общественного бытия и всей им обусловленной духовной жизни общества. И по мере прогресса материального производства, по мере совершенствования орудий труда и технологических процессов, практика все в более высокой степени развивается как эффективный критерий истины. Эта гносеологическая функция практики обусловлена тем, что она является материальной основой познания и притом не только посредством производства материальных благ, но и как многообразная социальная деятельность людей, исторический опыт, научно-исследовательская практика. Таким образом, развитие, совершенствование практики, оснащение ее многообразным инструментарием, аппаратурой есть вместе с тем совершенствование критерия истины. И в наши дни практика является несравненно более эффективным критерием истины, чем, скажем, 100 лет назад.
Современное общественное производство – единство науки и технологических процессов. Эта качественно новая ступень развития и науки, и практики существенным образом изменяет характер их диалектического единства. Если, например, термодинамика возникла как теоретическое осмысление достижений производственной практики, независимых от тогдашнего уровня научных знаний (паровые машины, их применение и совершенствование), то возникновение электротехнической промышленности есть практическая реализация сложившейся в XIX в. научной теории электричества. Но теория электричества стала возможна не только благодаря работе теоретического мышления, но и благодаря наличию определенной материально-технической основы исследования. Это взаимопроникновение научной теории и практики, осуществляющей научные достижения, означает дальнейшее развитие, совершенствование практики в качестве критерия истины. Следовательно, критерий истины не извне включается в познание, а является в качестве многообразной практической деятельности необходимой социальной формой этого процесса.
Теоретическое исследование не просто встречается с практикой после того, как оно завершило свое дело. Не исключая и такой ситуации, следует все же считать более типичным единство теории и практики и в самом процессе исследования. Другое дело, что это единство не носит обычно непосредственного характера. Именно единство исследования и практики и делает науку могущественной духовной составляющей производства, овладевающего в ходе своего прогрессивного развития стихийными силами природы.
Вопрос об успешной практической деятельности, о совпадении ее результатов с заранее поставленными задачами, о предвидении этих результатов, существующих первоначально лишь идеально, т.е. в качестве целей, обоснованность которых далеко не очевидна – один из наиболее важных в гносеологическом исследовании практики как критерия истины. Так, успешная практическая деятельность в сфере материального производства возможна благодаря объективации, опредмечиванию знания. Речь идет не только о знании природных и технологических процессов, но и о знании, понимании самой производственной деятельности, т.е. практики. Такая практика, постигающая собственное содержание, возможности, есть не только умение, но и знание, претворенное в целесообразное действие, знание, заключающее в себе объективную истину, границы которой устанавливаются в ходе развития производства и самого познания.
Естественно возникает вопрос: всегда ли успешная человеческая деятельность является критерием истины? Положительный ответ на этот вопрос означал бы отождествление практики с успехом, превращение последнего в критерий истины. На путь такого отождествления встал, как известно, прагматизм, основной тезис которого гласит: истины – такие представления, суждения, умозаключения, которые доставляют субъекту определенное удовлетворение: моральное, экономическое, эстетическое и т.д. Прагматизм превращал истину в инструментальное понятие, т.е. средство достижения цели. Понятие истины фактически отделялось от процесса познания и его результатов. Более того, любые взаимоисключающие утверждения рассматривались прагматистами как истинные, если они обеспечивают успех тому или иному индивиду. Это отрицание объективной истины и субъективистское истолкование практики разоблачил В.И. Ленин: «Считать истину инструментом познания – значит переходить уже по сути дела на сторону агностицизма»[762].
Принципиально важно разграничить индивидуальный, так сказать, личный успех, достигаемый тем или иным человеком в своих собственных, не имеющих сплошь и рядом отношения к познанию делах, и общественную практику, осуществляющую социально значимые цели. Исторический материализм разграничивает общественное сознание и сознание индивидуальное, несмотря на то, что последнее также носит общественный характер. Аналогичное разграничение необходимо и в сфере практической деятельности. Столь же существенно решительное противопоставление материалистического понимания успеха как закономерного результата общественной практики, оснащенной знанием процессов, которыми она овладевает, тому субъективистскому, идеалистическому воззрению, которое ограничивает понятие успеха достижением личной цели. То обстоятельство, что некоторые индивиды добиваются успеха вследствие случайных обстоятельств или причин, не имеющих отношения к познанию и даже практической деятельности, убедительно говорит о том, что критерием истины может быть не сам по себе успех, а только общественная практика, успешные результаты которой органически связаны со знанием.
Термин «успех», постоянно применяемый в обыденной жизни, далеко не отличается той определенностью содержания, которая необходима для научного понятия, в особенности для такого, как практика, поскольку она выступает как критерий истины. Можно привести неограниченное количество примеров, когда деятельность, не увенчавшаяся успехом, выполняет свою функцию критерия истины. Так, геологи, руководствуясь определенной гипотезой, проводят свои исследования в определенном районе с целью найти месторождения нефти. Допустим, их поиски не увенчались успехом. Однако совершенно очевидно, что этот неуспех практически доказал отсутствие нефти в данном районе. Можно, следовательно, сказать, что они успешно исследовали данную местность, тем более что, не найдя нефти, они могли, конечно, обнаружить некоторые другие природные соединения, которые необходимы для производства. Таким образом, практическая деятельность, поскольку она руководствуется правильным пониманием объективных процессов, на которые она направлена, становится не только успешной деятельностью, но и критерием истинности тех представлений, с помощью которых она решает свои задачи. Само собой разумеется, что для этого необходима критическая оценка достигнутого, выявление теневых его сторон и возможных (или уже наличествующих) негативных последствий. Такого рода анализ успешного претворения истинного знания позволяет с большей или меньшей определенностью установить границы объективной истины, которая может быть подтверждена или даже установлена в рамках данного практического действия.
Следует также иметь в виду, что люди достигали практического успеха, не имея представления о законах природы, которые они попользовали, знали только некоторые, доступные повседневному опыту внешние проявления этих законов. Так, уже в древности люди использовали процессы брожения для приготовления молочно-кислых продуктов, сыров, вина, не имея, конечно, никакого представления о химической сущности этих процессов или о тех микроорганизмах, которые их вызывают. Наряду с этой первобытной биотехнологией существовали и первобытная химия, агробиология, металлургия, судостроение и т.д., хотя первобытные люди, конечно, не знали законов, обусловливающих процессы, вызываемые их производственной деятельностью. Следовательно, те внешние проявления законов природы, которыми они руководствовались, не следует считать чем-то несущественным: сущность является, обнаруживается внешним образом. Примитивные, но по существу правильные представления, которыми руководствовались первобытные люди, и технологический уровень тогдашнего производства вполне соответствовали друг другу. Ограниченная практика доказывала ограниченную истинность этих представлений. Следовательно, повседневный опыт, проверенный многократным повторением, также является проверкой истинности возникающих на его основе представлений, т.е. выполняет функцию критерия истины.