В статье «Исторический материализм», которая уже цитировалась выше, утверждается, что он есть «наука о наиболее общих законах и движущих силах развития человеческого общества»[1281]. До недавнего времени такое определение предмета материалистического понимания истории принималось без всякого обсуждения всеми марксистами. Между тем, и это должно было бросаться в глаза каждому образованному марксисту, создатель исторического материализма не признавал одних и тех же, одинаковых для всех эпох всеобщих законов общественного развития. В послесловии ко второму изданию первого тома «Капитала» Маркс цитирует статью русского экономиста, посвященную этому труду, в которой подчеркивается отличие метода Маркса от метода тех ученых, которые полагают, что существуют общие экономические законы для всех исторических эпох. «Но именно этого, – подчеркивает рецензент, – Маркс не признает. Таких общих законов для него не существует… По его мнению, напротив, каждый крупный исторический период имеет свои законы… Но как только жизнь пережила данный исторический период, вышла из данной стадии и вступила в другую, она начинает управляться уже другими законами». Маркс полностью солидаризируется с этой характеристикой его метода. «Автор, – указывает он, – описав так удачно то, что он называет моим действительным методом, и отнесшись так благосклонно к моим личным приемам применения этого метода, тем самым описал не что иное, как диалектический метод»[1282].
Таким образом. Маркс, как это следует из введенного им в научный оборот понятия капитализма, не признает общих для всех этапов развития человечества экономических законов, т.е. законов, которые, согласно его учению, определяют развитие общества. Учитывая то значение, которое исторический материализм придает развитию производительных сил и производственных (экономических) отношений, нельзя, конечно допустить совместимое с марксизмом признание универсальных социологических законов, которые именно в силу своей универсальности должны были бы определять особенные, специфические законы развития каждой общественно-экономической формации.
Следует, однако, уточнить, в каком смысле Маркс, научно обосновавший в высшей степени важное положение о специфическом характере закономерностей каждой экономической формации общества, отрицает наличие всеобщих социологических законов. Маркс, как это было ясно из предшествующего изложения, отнюдь не отрицает того, что внутри каждого исторически определенного общества, так же как и в предшествующих ему обществах, производительные силы определяют производственные отношения, общественное бытие определяет общественное сознание. Эти законы существования и развития каждого исторически определенного общества Маркс, конечно, не отрицает. Ведь именно ему принадлежит историческая заслуга открытия и обоснования этих законов. Но Маркс самым решительным образом отрицает наличие универсальных социологических законов, которые бы определяли ход всемирной истории, последовательность смены одной исторической эпохи другою, неизбежность для каждой страны проходить тот же путь исторического развития, который прошли (или проходят) более развитые в экономическом отношении страны. Да и само понятие «всемирная история» (об этом было уже сказано выше) датирует, согласно марксизму, эпоху, начало которой было положено развитием капитализма, т.е. оно вовсе не относится к истории человечества в целом.
Отрицание универсальных социологических законов развития всего человечества ясно и недвусмысленно выражено Марксом не только в «Капитале», но и в документах, опровергающих неправильные социологические выводы, которые пытались вывести из него некоторые противники и сторонники марксизма. В письме в редакцию журнала «Отечественные записки» Маркс возражает Н.К. Михайловскому, который истолковывал «Капитал» как учение о якобы неизбежном для всех народов пути исторического развития. «Ему, – писал Маркс, – непременно нужно превратить мой исторический очерк возникновения капитализма в Западной Европе в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются, – для того чтобы прийти в конечном счете к той экономической формации, которая обеспечивает вместе с величайшим развитием производительных сил общественного труда и наиболее полное развитие человека»[1283].
Маркс указывает, что историческое развитие народов сплошь и рядом протекает совершенно по-разному, несмотря на наличие весьма схожих экономических условий. В древнем Риме свободные крестьяне, собственники своих небольших земельных участков были экспроприированы крупными землевладельцами, следствием чего стало возникновение пролетариев, которые, однако, не стали наемными рабочими, а превратились в праздную чернь, паразитическую часть свободного населения Римской империи, существовавшей за счет эксплуатации рабов и завоевания «варварских» народов. Совсем по-иному произошло возникновение пролетариата в процессе становления капитализма: пролетаризация мелких производителей вызвала к жизни класс лично свободных наемных рабочих, ставших создателями капиталистического богатства. Это значит, заключает Маркс, что только конкретное исследование определенного исторического явления дает ключ к его пониманию, но «никогда нельзя достичь этого понимания, пользуясь универсальной отмычкой в виде какой-нибудь общей историко-философской теории, наивысшая добродетель которой состоит в ее надысторичности»[1284].
В письме к В.И. Засулич от 8 марта 1881 г. Маркс указывает, что его выводы, вытекающие из анализа происхождения и развития капиталистического способа производства, основаны на исследовании истории западноевропейских стран и поэтому не могут быть непосредственно применимы к другим странам. «Следовательно, „историческая неизбежность“ этого процесса (речь идет о развитии капитализма. – Т.О.) точно ограничена странами Западной Европы»[1285]. В ней становление капитализма происходило путем превращения «одной формы частной собственности в другую форму частной собственности». В России же, где основную массу населения составляет крестьянство, в деревне господствует общинная собственность. На вопрос, может ли крестьянская община стать исходным пунктом социалистического преобразования общественных отношений, Маркс отвечает, что его экономическая теория не дает «доводов ни за, ни против жизнеспособности русской общины». Тем не менее Маркс, основываясь на результатах своего изучения истории России, допускает, что при наличии благоприятных исторических условий, к которым прежде всего он относит революцию в России, община могла бы стать «точкой опоры социального возрождения России»[1286]. Таким образом, Маркс решительно отклоняет попытки истолковать материалистическое понимание истории в качестве универсальной теории общественного развития. Исторический материализм выступает, следовательно, как методологическая теория, указывающая пути и способы конкретного исследования исторического процесса, что предполагает анализ каждого исторического этапа, каждой страны, каждой степени ее развития с учетом ее специфических особенностей. Теория исторического процесса теряет былое самодовлеющее значение, она обосновывает метод исследования, который представляет собой не просто набор исследовательских приемов, а теоретическое обобщение исторического опыта, остающееся всегда незавершенным, ибо история продолжается, и ее новые результаты не предопределены предшествующим развитием, так как историческая необходимость всегда предполагает различные возможности, а значит, и альтернативы.
Материалистическое понимание истории, созданное свыше полутора столетий назад, все еще остается, скорее, наброском, изложением концептуального замысла, чем основательно разработанной теорией, проверенной, подтвержденной, конкретизированной специальными историческими исследованиями. Все попытки придать этой теории систематическую форму носили, как правило, учебно-методический и к тому же догматический характер, что исключало критическое рассмотрение ее основных положений. Однако методы материалистического понимания истории не могут умалить его плюсов, его выдающегося научного значения, которое станет еще более несомненным как благодаря преодолению заблуждений, так и благодаря творческому развитию этого учения.
79. 2002 № 2 (стр. 3 – 13). Марксистская концепция социализма и реальный социализм
В научно-популярных изложениях марксизма обычно говорится о трех составных частях этого учения: философия, политическая экономия и научный социализм. Это, на первый взгляд, само собой разумеющееся разграничение нередко приводило к принципиально неправильному пониманию «научного социализма» как учения о социалистическом обществе. Но у основоположников марксизма не было такого учения; они даже считали невозможным его создать, полагая (в отличие от утопических социалистов), что только опыт социалистического переустройства капиталистического общества станет реальной эмпирической основой научной теории нового, посткапиталистического общества. То, что обычно именуется научным социализмом, представляет собой в основном исследование генезиса, функционирования, развития капиталистического способа производства, анализ присущих ему противоречий, который привел Маркса и Энгельса к выводу о неизбежности его экономического и политического краха, а тем самым и перехода к новому, посткапиталистическому строю, получившему наименование социализма (или коммунизма).