что считать объективным, а что – субъективным. Люди могут спорить друг с другом относительно того, является ли данный факт объективным или субъективным. Но даже те, кто, совершая идеалистическую ошибку, утверждают, что нет никакой объективной реальности, вынуждены проводить различие между объективным и субъективным и рассматривать отношения между тем и другим.
Так, неопозитивисты, объявляя понятие «объективная реальность» бессмысленным в научном отношении, требуют проведения демаркационной линии между субъективным и «интерсубъективным», между личным и «общественным», как выражается Б. Рассел, то есть никоим образом не отказываются от применения, разграничения, исследования вышеуказанных понятий.
Тезис о существовании третьего, нейтрального, является одним из основных положений неореализма. Гносеологические корни этого идеалистического утверждения заключаются в том, что субъективное находится в единстве с объективным. Это единство неореалист превращает в тождество идеи и предмета, субъективного и объективного. В действительности же то обстоятельство, что некоторые явления (например, ощущения) содержат в себе и объективное и субъективное, не делает их чем-то нейтральным. Ощущения представляют собой определенное отношение человека к воспринимаемому предмету. Не удивительно поэтому, что ощущения субъективны по форме и в основном объективны по содержанию. Как это вынуждены были в конечном счете признать и многие неопозитивисты, понятие нейтральной реальности является априористическим, неосновательным допущением. Ничего третьего, нематериального и вместе с тем недуховного, не существует. Все, что существует, может быть отнесено к материальному или нематериальному, к объективному или субъективному.
Экзистенциалисты заявляют, что понятие существования представляет собой нечто третье, то есть нечто не материальное, но и не духовное, не объективное, но вместе с тем и не субъективное. Однако это утверждение является обычным софизмом идеалистической философии. Ведь существования, безотносительного к определенным предметам, явлениям, существования вообще, нет, как нет (употребляя выражение Аристотеля) дома вообще вне реальных, единичных, видимых домов. Всякое конкретное, определенное существование, всякий факт, событие можно и должно отнести или к объективному, или к субъективному.
Итак, все возражения идеалистов против разграничения субъективного и объективного, духовного и материального не выдерживают критики. И здравый смысл, и наука, и общественная практика обязывают всех людей, в том числе и философов, проводить вышеуказанное разграничение, являющееся необходимой предпосылкой сознательной и целесообразной деятельности людей, специфической особенностью человеческого сознания, неразрывно связанного с самосознанием. Именно этот основной факт, то есть отношение человека к внешнему миру, объективно существующее отношение между духовным и материальным, субъективным и объективным, и выражает основной вопрос философии.
Исследование необходимости и всеобщности основного философского вопроса неизбежно приводит к выводу об объективной закономерности поляризации философии на два противоположных лагеря – материализма и идеализма. Однако эту поляризацию философских систем не следует представлять себе упрощенно, объявляя причиной возникновения материализма и идеализма альтернативный характер основного философского вопроса, то есть возможность двух диаметрально противоположных ответов на вопрос об отношении духовного к материальному. Различные варианты ответа на основной вопрос философии образуют лишь теоретическую основу деления философии на материалистическое и идеалистическое направления. Само собой разумеется, что теоретическая основа образовалась уже после того, как возникли эти противоположные направления; ее появление свидетельствовало о том, что противоположность материализма и идеализма достигла уже значительного развития.
Материализм и идеализм имеют глубокие социально-экономические и гносеологические корни. Господство стихийных сил природы (а с расколом общества на классы – стихийных сил общественного развития) было необходимой предпосылкой возникновения религии, а затем и идеализма. Гносеологические корни этого исторического процесса – в противоречивом развитии человеческой способности абстрактного мышления, воображения, фантазии. В отличие от идеализма материализм (и естествознание) возникает на базе исторически развивающегося господства человека над отдельными стихийными силами природы. Развитие противоречий между классами и внутри господствующего класса рабовладельческого общества привело к более резкому, непримиримому противоречию материализма и идеализма, к борьбе между этими основными противоположными философскими направлениями. Однако социально-экономическая обусловленность поляризации философии на два противоположных лагеря нисколько не умаляет значения основного философского вопроса, то или иное решение которого образует теоретическую основу и руководящий принцип в решении всех философских проблем.
Конкретно-историческое рассмотрение вопроса об отношении духовного к материальному предполагает учет различных форм решения основного философского вопроса представителями одного и того же – материалистического или идеалистического – философского направления. И философия марксизма и метафизический материализм XVII – XVIII веков в общем и целом дают одно и то же, то есть материалистическое, решение этого вопроса. Однако было бы грубой ошибкой не видеть в этих границах качественного различия между диалектико-материалистическим и метафизическо-материалистическим решением основного философского вопроса. Ведь, кроме основной – материалистической или идеалистической – постановки вопроса об отношении идеального к материальному, существует и производная – метафизическая или диалектическая – постановка этого же вопроса. Материалист-метафизик не может понять исторического развития сознания, скачкообразного перехода от материи к сознанию и зачастую склоняется к воззрению, согласно которому духовное, как свойство материи, никогда не возникает. Метафизический материализм не может распространить материалистическое решение основного философского вопроса на понимание общественной жизни и, значит, остается идеалистом в социологии, в силу чего метафизически-материалистическое решение вопроса об отношении духовного к материальному не является последовательным и носит в известном смысле половинчатый характер. В отличие от метафизического материализма марксистско-ленинская философия применяет теорию развития к материалистическому решению основного философского вопроса, диалектико-материалистическое решение которого марксизм распространяет на познание общественной жизни.
С конкретно-историческим пониманием материалистического решения основного вопроса философии должно быть связано и конкретно-историческое понимание противоположности между материализмом и идеализмом. Абстрактное, внеисторическое противопоставление материализма и идеализма без учета достигнутой ими исторической ступени развития противоречит принципам марксистско-ленинской истории философии как науки. Энгельс отмечал, что основной философский вопрос «мог быть со всей резкостью поставлен, мог приобрести все свое значение лишь после того, как европейское человечество пробудилось от долгой зимней спячки христианского средневековья» («Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», стр. 16). В древнегреческой философии лишь со времен Демокрита и Платона складываются и прямо выступают друг против друга противоположные философские направления. В средневековой философии материализм существует преимущественно как определенная тенденция, но отнюдь не как система взглядов, отвергающая духовное первоначало и рассматривающая материю как основу или причину существования сознания. С этой точки зрения следует, в частности, рассматривать противоположность номинализма и «реализма», имея в виду, что она аналогична противоположности между материалистическими и идеалистическими теориями, но, конечно, не совпадает с нею, поскольку номинализм, как правило, не отрицал ни существования сверхприродного духа, ни сотворения мира.
Развитие производительных сил в буржуазном обществе, формирование капиталистических производственных отношений и связанные с тем и другим выдающиеся достижения естествознания явились материальной и теоретической основой метафизического материализма XVII – XVIII веков, который уже вполне определенно и решительно выступает как философское учение, враждебное идеализму. Ученым-материалистам, представителям прогрессивной европейской буржуазии XVII – XVIII веков принадлежит великая историческая заслуга как в борьбе с идеализмом, так и в развитии основных аргументов материалистической философии. И все же нельзя не видеть, что в своей борьбе против идеализма эти представители материализма далеко не всегда были последовательными. Об этом свидетельствует теологическая непоследовательность Бэкона, деизм Локка, теологическая форма материализма Спинозы, не говоря уже о свойственном им идеалистическом понимании истории.
Выступая против всякой недооценки великого исторического значения борьбы материализма против идеализма, мы должны вместе с тем со всей категоричностью заявить, что было бы ошибкой ставить на одну доску отношение к идеализму философии марксизма и домарксистской материалистической философии. Только диалектический и исторический материализм является до конца последовательным, непримиримым противником идеализма по всем философским вопросам. Только учение диалектического и исторического материализма принципиально исключает какие бы то ни было компромиссы с идеализмом, дуализмом, философским эклектизмом и т.д.
Не приходится доказывать, что эта коренная особенность диалектического материализма неразрывно связана с его подлинной научностью, с его классовым содержанием. Прогрессивная буржуазная идеология, в зависимости от конкретных исторических условий, может носить как материалистический, так и идеалистический характер. Это значит также и то, что материализм и идеализм в условиях буржуазного общества могут быть философскими мировоззрениями двух различных фракций одного и того же класса. В таком случае борьба между материализмом и идеализмом оказывается борьбой в рамках одной и той же, то есть буржуазной, идеологии. Это обстоятельство, естественно, не способствует всестороннему развитию непримиримой противоположности между этими враждебными друг другу философскими партиями, несмотря на то, что развитие науки, ее борьба против религии неизбежно усугубляют противоположность главных философских направлений. Этот факт необходимо постоянно учитывать историку буржуазной философии.