Вор — страница 48 из 60

Я только отмахнулся.

Вот уж чего-чего, а носиться по всему дому за ожившей статуэткой я точно не собирался. Если что, прибью ее или вытурю на улицу, а пока пусть она хотя бы зверей моих развлекает. Этакая живая и почти ручная мышь, за которой им будет нескучно гоняться.

С этими мыслями я зевнул и, успокоившись насчет неожиданного приобретения, благополучно отправился в спальню. Где в скором времени так же благополучно уснул, даже не подозревая, насколько же сильно ошибался.

* * *

Всего за пару дней Пакость умудрилась поставить на уши весь дом, порядком разозлила меня, выбесила моих зверей и довела до истерики беднягу Макса.

Мало того что я натыкался на нее за каждым углом, мало того что она при каждом удобном случае пыталась свить у меня на голове гнездо, так при попытке выдворить ее вон эта сволочь еще и кусалась!

Сколько мата услышал наш тихий и спокойный дом, когда тем же вечером, едва продрав глаза, я обнаружил, что мелкая тварь выгрызла нору у меня в подушке и накидала перьев мне в волосы. А сколько раздалось чуть позже, когда я попытался выпутать яростно верещащую дрянь из намертво перепутанной шевелюры…

Честное слово, я не прибил ее только потому, что мерзкая тварь снова тяпнула меня за палец и проворно сбежала, юркнув в вентиляцию буквально за миг до того, как в стену ударился мой башмак. Оттуда она пробралась в подвал, умудрившись прогрызть трубу и вывалиться из нее рядом со стойкой, на которой лежал управляющий кристалл. Сам кристалл нурра повредить не смогла, потому что бегала по верхнему миру, а стойка находилась на изнанке, но заметить точно заметила, потому что сперва начала деловито сновать в тех местах, где находились металлические ножки. Демонстративно разевала пасть. А затем под ругань Макса шмыгнула в кладовку, где устроила настоящий террор мирно лежащему золоту.

Когда я прибежал на крик и увидел, с какой устрашающей скоростью убывают наши общие накопления, то разродился еще одной непечатной тирадой и велел маленькому чудовищу оставаться на месте, пока я буду его убивать.

Макс ведь сказал, что Пакость должна слушаться. И я свято верил в это до тех пор, пока мелкая сволочь, прямо у меня на глазах дожрав золотой, с наглым видом не прошмыгнула между моими ногами и снова не сбежала!

Я ее звал. Ругал. Угрожал — все без толку. На команды нурра не реагировала. Призванные мною улишши, конечно, ринулись в погоню, но, как бы дико это ни звучало, даже им не удалось поймать подлое создание! Эта паскуда чуяла их даже с изнанки! Нет, сама туда убежать не смогла, иначе от нее вообще спасения бы не было, но приближение нуррят каким-то образом угадывала. Более того, она загодя предвидела их маневры! Оказалась достаточно быстра, чтобы опережать их даже на прямой! А уж пряталась так ловко, что я только зубами заскрипел, в очередной раз увидев ее исчезающий в стене тощий хвост.

При этом она была прожорлива до такой степени, что я только диву давался. Она жрала всегда. Везде. Все подряд, от золота и драгоценных камней до штукатурки и подоконников.

Всего за одну ночь это чудовище умудрилось уничтожить столько драгметаллов, что мне хватило бы на неделю! Она прогрызла все двери, которые имелись в доме. Испортила плитку в ванной. Дочиста сожрала металлический рассекатель на душе. Проделала сквозную дыру в потолке. Процарапала сотни дорожек на стенах и потолках, словно у нее когти были не из мягкого серебра, а как минимум из титана.

Эта тварь даже в подвале умудрилась во второй раз накуролесить, искрошив в труху одну из плит на полу и выпустив на волю припасенные для Макса мертвые души! Их мы, конечно, поймали и усадили в другую камеру, но сколько времени на это ушло!

А что эта поганка сотворила с запасом продуктов…

Нет, сама ничего не съела, но понадкусывала абсолютно все! И мясные пироги, и сочный окорок, даже у крынки с вареньем прогрызла глиняное днище, отчего сладкое содержимое затопило весь стол и безнадежно испортило мясные деликатесы! То, что не понравилось, дерзкая крыса выплюнула обратно. Тарелки разбила. Чашки сбросила на пол. Ложки раскидала по всему коридору, вдобавок понадкусывав и их.

Стихийное бедствие, а не статуэтка!

— Я убью тебя! — простонал я, с бессильной злостью обнаружив в гардеробной очередной кавардак, в котором целыми остались только трусы. — Сволочь чешуйчатая… я тебя убью, слышишь?!

Тварь, если и слышала, не отозвалась, но весь следующий день мы с улишшами только тем и занимались, что охотились на проворную крысу и ставили на нее ловушки. Ближе к ночи мои нуррята все-таки выследили ее на чердаке, откуда ей было попросту некуда деться. Макс, преисполнившись злости за испорченный тайник, прихлопнул затаившуюся дрянь тяжелым подносом. Сверху уронил комод, старый казан и даже невесть откуда взявшееся пушечное ядро. Серебряная сволочь, правда, от этого не пострадала, но когда под ней провалился деревянный пол, она с негодующим писком рухнула вниз.

А там, внизу, ее уже ждал я. И в бешенстве хлещущий воздух Изя, который из-за поганой крысы остался сегодня без обеда.

Когда я выбрался из облака пыли, держа на вытянутой руке истошно верещащую Пакость, в моей душе клокотала жажда убийства вперемешку с мстительной радостью. Наконец-то попалась, тварюга прожорливая, под промышленный пресс ее и с чувством размазать до состояния серебряного блина. Прямо чтобы все кишки наружу. Чтоб глазенки красные лопнули от напряжения.

Жаль только, что пресса у нас при себе не было. Но взбешенный Макс пообещал его создать, если я нарисую понятный чертеж, а улишши добудут строительные материалы и парочку клякс в качестве источника энергии.

Поскольку ждать пресса я не хотел, то решил обойтись более доступными методами. Но перед этим протащил истошно верещащую тварь по всему дому, натыкал ее носом во все гадости, которые она натворила. Измазал наглую морду в варенье. Обмакнул в разбросанные по постели перья. От души впечатал в идущую от пола до потолка, выгрызенную зубами борозду в белоснежной колонне. И при этом каждый раз с чувством приговаривал:

— Нельзя это делать! Ты поняла, сволочь малогабаритная?! Нельзя! Нельзя! НЕЛЬЗЯ!

Тварь плевалась, шипела и отчаянно фыркала. Пыталась отворачиваться и кусаться. Стегала меня хвостом. Грозно топорщила мелкие чешуйки на загривке. И только когда я, окончательно озверев, наорал на нее так, что стены затряслись, а потом демонстративно отдал Изе на растерзание, она внезапно притихла. Увидев разинутую пасть на хвосте, испуганно пискнула. Может, додумалась, дура серебряная, что церемониться с ней никто не будет! И как только Изя попытался ее заглотить, как-то вся сжалась, скукожилась и… неожиданно выронила из лап маленький прозрачный кристаллик.

Когда он с тихим стуком шлепнулся на загаженный стол, я сперва не придал этому значения.

Но следом за первым кристалликом последовал второй, побольше, и, подозрительно ярко сверкнув, брякнулся в разлитое поверх окорока варенье.

Я раздраженно рыкнул, но третий кристалл, выпавший из нурры и покатившийся по полу, все же привлек мое внимание. Не разжимая пальцев, я наклонился, поднял непонятную вещь и озадаченно нахмурился, обнаружив, что держу в руках самый настоящий бриллиант. Вернее, не что иное, как уже ограненную и совершенно бесподобную «Слезу Аимы». Редчайшее сокровище, за обладание которым не всякий святой удержался бы от греха.

Но откуда оно взялось у испуганно вытаращившей глаза крысы?

Нашла? Украла? Но где и когда, если последние два дня она не покидала дом?!

Тогда, может, у Макса в подвалах был неучтенный тайник? Да ну, его бы мои улишши давно вынюхали. У них на драгоценности просто бесподобное чутье.

Я грозно воззрился на притихшую Пакость, и тут она, окончательно сжавшись, вдруг приподняла хвост и… выронила из-под него еще один бриллиант! Самый настоящий! Круглый, играющий десятками граней, безупречный! Который прямо у меня на глазах шлепнулся в варенье и начал медленно в нем тонуть.

— Что за?..

— Оле-е-ег… — вдруг восхищенно прошептал вездесущий Макс. — Я, кажется, знаю, что за артефакт тебе достался!

— Гадящая бриллиантами крыса? — раздраженно буркнул я.

— Не-е-ет. Она не просто ими гадит! Она их… ну… производит!

— Из чего?

— Да из всего! Понимаешь?! Все, что она ни сожрет, твоя крыса переводит в «Слезы Аимы»! Это… это невероятно! Знаешь, за сколько их можно продать?!

Я приподнял присмиревшую нурру, но та больше и не думала сопротивляться. Висела маленькая, вся сжавшаяся в комок, испуганная и страшно виноватая. Глаза большущие, красные, как у кролика-альбиноса. Чешуйки на спине от страха поднялись дыбом. А из-под хвоста у нее один за другим так и продолжали падать одинаково крупные, идеально круглые, заманчиво посверкивающие…

Когда до меня дошло, какого ляда жадный тан так берег эту крысу, все наконец встало на свои места. Сумасшедшая (а на самом деле ничтожная) плата за этот странный заказ. Сжатые сроки. Безумная защита на сейфе. Да такое сокровище точно следовало беречь! А если повезло заполучить его в руки, то в лепешку расшибиться, чтобы снискать благосклонность артефакта, умеющего буквально из воздуха создавать «Слезы Аимы».

Однако стоило мне только представить, как тан с трясущимися руками и горящими алчностью глазенками стоит над несчастной тварью, держа внизу сложенные ковшом ладошки, а та, сгорбившись, один за другим с натугой выкакивает из себя бесценные бриллианты…

Блин. Я заржал. Причем заржал так, что плюхнулся на стоящее рядом кресло, выпустил из рук испуганно пискнувшую Пакость, отчего та со смачным шлепком приземлилась прямо в огромную лужу варенья. Правда, на этот раз нурра уже не пыталась убегать. Нервно покосившись на обескураженно клацнувшего зубами Изю, она поднатужилась и выкатила на стол еще несколько камешков.

Потом опасливо посмотрела на ржущего меня.

Подумала.

Вытерла испачканные в варенье лапки о грязную скатерть. После чего выдавила из-под хвоста бриллиант покрупнее, вздохнула и, застенчиво отведя глаза, пододвинула его на край стола.