Госнольд ожидал вора в техническом помещении на первом этаже, расположенном в дальнем конце сооружения — подальше от машинного зала с его грохочущими аппаратами. Верный выбор для того, кто всегда опасается нападения. Но вор смог проникнуть в комнату через неработающий подъемник. Соглядатай в темноте не смог рассмотреть узкую шахту, из которой неслышно выбрался Галент.
Единственное забитое окно едва пропускало уличный свет. В этом переулке всегда, даже в ясный день была ужасная темень — не зря же вор тут любил прятаться, — а ночью от зрения вообще никакого толка не было. Госнольд рассчитывал на слух, но все равно не расслышал, как к нему подкрался Галент и кольнул его ножом.
Соглядатай инстинктивно дернулся, но не закричал, что говорило о прекрасном самоконтроле.
— Если это ты, то так бы и сказал, — сказал он.
— Верно, другой бы зарезал тебя сразу, — вор отошел к стене, чтобы его невозможно было рассмотреть. — Что-то в голове у тебя работает. Как дело?
Госнольд повернулся, убрал револьвер в кобуру и прищурился, но смог рассмотреть только силуэт Галента. Вздохнув, он зажег свечу, достал небольшой тубус и показал вору карты.
— Сколько? — спросил Галент.
— Три сотни, но планы не все, предупреждаю.
— Чего так? Дороговато за товар с гнильцой.
— Можешь обратиться в академию картографии, если мои услуги тебя не устраивают. Теперь о Цитадели.
Галент навострил уши, боясь пропустить хоть слово. Госнольд отбросил свою привычку говорить красно и не по делу, быстро прошелся по всем пунктам:
— После завтра смена моего и твоего теперь друга. Тут, — он потряс тубусом, — на карте указан маршрут. Пройдешь по нему, не встретишь никого. Число и время подписано, делай все четко. Больше тебе ничего знать не надо.
— Гарантии?
— Деньги? — огрызнулся Госнольд. — И давай шустрее, у меня мурашки по коже от этого места.
— День с собой, — вор снял рюкзак и бросил его к ногам соглядатая.
Госнольд развязал тесемки, поворошил звонкий металл и явно остался довольным. Он бросил Галенту тубус с картами, схватил рюкзак и был таков. Даже дверь в котельную не закрыл за собой.
Вор постоял немного в задумчивости, затем принялся изучать карты, воспользовавшись оставленной Госнольдом свечой.
Планы были подробные, но явно перерисованными. Естественно, друзья слухача не станут подставлять шеи под топор палача и воровать карты с печатями. Проще уж поработать пару вечеров да скопировать планы. Немного коряво нарисовано, но это ничего. Масштаб меньше всего заботил Галента.
Безопасный маршрут был нарисован подробно и лучше, Госнольд заботился о своих будущих доходах.
— Хоть кому-то я нужен, — хмыкнул вор, сложил карты и пошел домой.
Уходя, он закрыл котельную — негоже оставлять безгрешные механизмы на произвол судьбы. Когда-нибудь сюда вернутся механисты, все равно они долго не смогут отрицать свое прошлое, захотят раскопать корни. Вот тут и пригодится дневник Дука, истории про эльфов и Харана.
Может быть, и Галенту что-нибудь перепадет.
Пребывая в блаженном состоянии, Галент ожидал назначенного дня. Он несколько часов угробил, чтобы запомнить расположение помещений, обозначенных на картах. Конечно, в реальности они могли находиться в другом месте — монастырь наверняка перестраивали, — но хоть какая-то уверенность появлялась. Вор запоминал карты, мысленно представляя комнаты.
Накануне операции Галент сделал вылазку на остров, чтобы рассчитать время и отработать маршрут. Так же постарался запомнить расположение и патрули стражей.
Городская темница охранялась лучше, чем монастырь, так что Галент рассчитывал на успех. Внутри, конечно, будет хреново, но все лучше, чем прятаться в похожей на праздничное древо Цитадели. Слишком много света, слишком много военных. Военные караулы отличались собранностью и внимательностью.
Галент пару минут играл на нервах патрульного, кидая в стену камешки и громко сопя. Солдат нервничал, ругался и бегал туда сюда, светя фонарем перед собой. Вскоре ему надоело это, и он отправился за дежурным офицером.
Монастырь охранялся хуже, располагался он на возвышенности, на север от Цитадели. В него вела только одна дорога, но в отличие от цитадели не было ни рва, ни подъемных мостов, так что ловкач — Галент мог забраться внутрь, не слишком рискуя.
Проведя реконгнисцировку, вор уверился в успешности миссии. Он все так же опасался неудачи, но теперь не считал, что его ждет неминуемая смерть. Шанс уцелеть сохранятся всегда, главное настроиться на победу. Иначе можно заранее заказывать урну для праха.
Галент желал победить, доказать всем ублюдкам, которые хотели его поиметь, что может обвести их вокруг пальца! Пусть Алой задумается о способностях своего "раба".
Вечно Галент пытался кому-то доказать, что чего-то стоит, хотя эти мотивы и яйца выеденного не стоили.
Глава 17. Вторжение
Последний день Галент провел в нервозном ожидании, не помогали даже медитативные упражнения. Сидеть на месте и ожидать нужного времени было свыше сил Галента. Умом он понимал, что силы надо беречь и минута отдыха повышала шанс успеха, но все равно вор не мог успокоиться. От ожидания он уставал еще сильнее, потому, не выдержав, вор вскочил, собрал все необходимое, запер свой дом, активировав ловушки, и побрел в сторону центрального района Города.
Шел по крышам вор, не торопясь, поминутно останавливался и проверял снаряжение — все ли взял, ничего не забыл? Все было на месте, удобно расположено, не мешалось. Почти все деньги ушли на то, чтобы подготовиться. И то вору "повезло" со смертью Дука, тот сделал милость и отправился на небеса в золотом саване как раз вовремя. Прям, лучшего времени найти не мог!
— Извини, приятель, но что есть, то есть, — покаялся Галент, посмотрев в небо.
Дух Дука не снизошел, не потребовал от него платы, как в старом анекдоте про жадного мастера. Все-таки подобные истории всего лишь плод фантазии. Реальность куда скучнее, если не прийти в гости к язычнику.
Солнце под вечер припекало, казалось странным, что обычные в это время морозы обошли Город стороной. Снег на крышах подтаял, образовавшиеся сосульки убили нескольких горожан, став причиной вялых акций против бездействия ратманов. Народ подустал от бунтов, или же кормчий не взялся за руль. Все это было внизу, все это касалось только горожан. А вор наслаждался сбросившими ледяную броню крышами, мансардами, балконами, парапетами и статуями.
Чем ближе к центру, тем дороже становился декор. Некоторые стены несли столько украшений, что вор по ним мог спуститься вниз, как по лестнице. Делать этого Галент, конечно, не стал — чего ж рисковать жизнью? Через пару часов у него появится множество возможностей расстаться с ней.
Вор наслаждался прогулкой, быть может, последней в его жизни. Так наслаждается теплом солнца идущий к эшафоту человек. Наблюдал вор за горожанами, которые радовались теплой погодке, сидя в лоджиях и попивая чаек. Некоторые в это время отдавались страстям, не зная, что за ними наблюдает посторонний. Горожане не привыкли ждать угроз сверху, хотя многие взломщики пользуются крышами, чтобы проникнуть внутрь — но это обычно летом, когда все "дороги" открываются. Не каждый ловкач способен пробраться там, где проходил Галент.
У Галента имелся нюх, который помогал ему выбирать безопасный и короткий путь.
Не забывал вор приглядываться к банкам, магазинам и лавкам, в которые можно было забраться через крышу. Некоторые конторы занимали полностью здание, от верха до низа — идеальная мишень для умельца.
Конечно, они хорошо охранялись, Галент не рискнул бы в вечернее время пробираться по парапету к балкону, на котором дежурил лучник. Да и ночью… вор взглянул вниз, уличное освещение уже зажгли. Зима еще не ушла, ночи были длинными — вот горожане и не скупились на освещение. Тут не Поле, буржуа могли позволить себе ночные солнца механистов.
Дорога успокаивала, имея лишь направление, но не видимый путь. Созерцание было лучшим лекарством от волнения. Галент душой отдался дороге, забыв о предстоящих делах.
До набережной Красного района Галент добрался к вечеру, полностью успокоившись. Он был собран, внимателен и спокоен, как никогда. За такую работу лучше приниматься с трезвой головой, полагал он, потому так долго и бродил по крышам, перепрыгивая через пропасти и забираясь на скользкие парапеты.
До заката вор просидел у входа в коллектор, расположенный в эскарпе барбакана, защищающего надвратные башни. Ров давно не чистили, он был завален всевозможным мусором: снег, мусор, ветки, листья; вода замерзла, сковав всю грязь. Мост превосходно оборонялся, лет эдак двести тому назад ратманы не пожалели денег на возведение Цитадели, а с усовершенствованием артиллерии чья-то светлая голова рассчитала, что бастионная фортификация гораздо эффективнее. И судя по тому, что никто так до сих пор не смог захватить Рачий остров, то бастионы выполняли свои функции идеально.
Старая крепость была перестроена, чтобы соответствовать современности. Горожанам крупно повезло, что у Города естественным врагом были только дикари, которые, естественно, не пользовались пушками. Даже порох они применяли в крайних случаях, чтобы разрушить укрепления на севере. Рачий остров был символом, потому городские власти не жалели денег в фортификацию.
— Зато солдаты слишком спокойные, — проговорил Галент, поглядывая наверх, — службу-то знают, но что толку. Начеку надо быть всегда.
Теплая погода внесла свои коррективы, вор думал изменить маршрут, попробовать пробраться по балкам в основании моста. Но железо из-за близости к воде было покрыто тонким слоем льда.
В реке образовались полыньи, берег размыло. Вор хмурился, подходя к воде. По мосту пройти не представлялось возможным, под мостом — тоже. Оставалось только рискуя шеей попробовать преодолеть ненадежную ледяную переправу.
— Как бы не утонуть, — почесывая подбородок, размышлял Галент.