И неуклюжая фигура направилась внутрь дома, передвигаясь на цыпочках с грацией дрессированного слона в цирке. На секунду он переменился, оказавшись в дверном проеме, его левая рука была занесена для удара, а голова чуть откинута назад в бойцовской стойке. Но через секунду его кулаки разжались, и Магуайр, потирая руки, стоял, дрожа от смеха, в свете приоткрытой двери.
– Подходите! – воскликнул он, поманив нас. – Зайдите и полюбуйтесь на этого чертова британского взломщика. Да вы просто гляньте, как он лежит, зарывшись лицом в чертов ковер, будто его пригвоздили!
Представьте, что я чувствовал, услышав это! Болезненный секретарь вошел первым, за ним последовала усыпанная блестками с головы до пят дама, а я в тот момент подумывал о том, чтобы сбежать через все еще открытую входную дверь. В итоге я все же вошел и даже сам закрыл ее за собой. Конечно, подвигом это назвать сложно, но я нахожу похвальным, что я все же остался по одну сторону двери с Раффлсом.
– Обыкновенный грязный ворюга прямиком из Уайтчепела! – услышал я описание мужчины от Магуайра. – Сброд с Бауэри просто служители церкви по сравнению с этим чумазым чертом. Вот же мерзавец, мне даже об него руки пачкать не хочется, но если бы на мне были сейчас ботинки на толстой подошве, уж я бы прошелся по твоей мерзкой физиономии!
После этого мне было уже не так тяжело присоединиться к остальным. Какое-то время даже я был неспособен опознать отталкивающего бродягу, возле тела которого они столпились. На его лице не было фальшивой бороды, но оно было до черноты испачкано грязью. Одежда, с другой стороны, была мне незнакома, она была старее, чем большинство носимых Раффлсом комплектов для профессиональных целей. Как я уже упоминал, в тот момент я вовсе не был уверен, что это действительно Раффлс, но я вспомнил глухой стук, который оборвал наш телефонный разговор, а этот неизвестный бродяга в оборванном тряпье как раз находился без сознания под стендом для телефона, у которого болталась трубка.
– Вы его знаете? – обратился ко мне секретарь, от чего моя душа ушла в пятки.
– Господи, нет, я только хотел посмотреть, не умер ли он, – объяснил я, убедившись, что это действительно Раффлс, и что он действительно без сознания. – Но что здесь произошло? – спросил я в свою очередь.
– Это и я хотела бы узнать, – заныла дама в блестках. До сих пор она произнесла лишь пару фраз, а теперь чуть отстранилась, пряча лицо за веером.
– Прошу заметить, – вставил секретарь, – что это право господина Магуайра объяснить нам, что здесь произошло, или умолчать об этом.
Но знаменитый Барни стоял на персидском ковре, сияя от собственного триумфа, который был настолько грандиозен, что он не мог вот так запросто облечь его в слова. Комната, в которой мы находились, была обставлена под кабинет и с довольно неплохим вкусом, если вы, конечно же, находите экзотические фигурки из мореного дуба произведениями искусства. В Барни Магуайре трудно было разглядеть чемпиона мира по боксу, разве что манера говорить и тяжелая нижняя челюсть выдавали в нем бойца. Мне уже довелось осмотреть его дом, и я был удивлен тем, что все предметы интерьера выполнены одной известной фирмой, которая славилась приверженностью высокому искусству. Именно в этом артистическом стиле была обставлена и комната, в которой произошла наша маленькая трагедия. Сверкающая дама в блестках, похожая на выпрыгнувшего из воды лосося, заняла причудливое кресло с гобеленовой обивкой и декоративными гвоздями. Секретарь прислонился к секретеру, отличительной чертой которого были громадные кованые петли. За спиной самого хозяина дома виднелась сложная комбинация из дуба и плиток, рядом было уютно обставлено место у камина, а также стоял буфет с дверцами из освинцованного стекла. Магуайр с гордостью смотрел то на графин и стаканы на восьмиугольном столе, то на другой графин на соседнем причудливом круглом столике.
– Скажите, разве мне не улыбнулась удача? – спросил призер, улыбаясь распухшими губами каждому по очереди и не забывая смотреть на нас залитыми кровью глазами. – Вы только подумайте, не прошло и недели, как я изобрел ловушку для взломщика, и уже поймал в нее одного! Вот вы, мистер, – и он кивнул в мою сторону, – помните ли, вы приходили со своим другом и я уверил вас, что смогу поймать грабителя? Жалко, что он не с вами сейчас. Он мне очень понравился, славный малый, но слишком много расспрашивал меня – думается, не из чистого любопытства. Но я просто обязан с вами поделиться всем. Видите этот графин на столе?
– Он и меня заинтересовал, – признала дама в блестках. – Вы и представить не сможете, как сильно меня напугала вся эта ситуация, если бы знали, то давно бы предложили мне выпить.
– Все будет, дайте только минуту, – заверил Магуайр. – Но если вы все же решите наполнить свой бокал из этого графина, то тут же рухнете на пол, как наш незваный гость.
– О господи! – вскрикнул я, и в моем тоне было негодование, ведь я понял его ужасный план.
– Все так, сэр! – сказал Магуайр, переводя свои кровавые глаза на меня. – Моя ловушка для грабителей и взломщиков – это бутылка виски. Вот эта, на столе, с серебряным ярлыком вокруг горлышка. Теперь посмотрите на другой графин, без какого-либо ярлыка. Не правда ли, они похожи как две капли воды друг на друга? Убедитесь сами, сравните их. И содержимое, и сами графины выглядят абсолютно одинаково, и даже могу уверить вас, что виски нельзя различить на вкус. Понять разницу вы сможете, только когда очнетесь на полу от глотка. Я получил сильнодействующий порошок от одного чертова индийца с запада. Чтобы различать их, я повесил на отравленную бутылку ярлык, и оставляю ее здесь на ночь. Вот и вся идея, – поведал Магуайр, вернув графин с ярлыком на стол. – Но я полагаю, что этой простой идеи достаточно, чтобы поймать девяносто девять грабителей из ста, а девятнадцать из двадцати не устоят перед тем, чтобы глотнуть из графина, прежде чем приступить к своей работе.
– Я бы не был так в этом уверен, – заметил секретарь, посмотрев на распростертое тело Раффлса. – Вы проверили все ли трофеи на своих местах?
– Еще нет, – сказал Магуайр, взглянув на псевдоантикварный шкаф для своих ценностей.
– Тогда чего же мы ждем? – недоумевал секретарь, ныряя под восьмиугольный стол, чтобы достать из-под него черную сумку, которую я узнал с первого взгляда. С самого первого случая Раффлс неизменно брал на дело именно эту сумку, когда нужно было переносить тяжелую добычу.
Сумка была настолько тяжелой, что секретарю понадобились обе руки, чтобы взгромоздить ее на стол. В следующий миг он уже достал оттуда драгоценный пояс, подаренный Магуайру штатом Невада, серебряную статуэтку самого боксера и золотой кирпич от жителей Сакраменто.
То ли вид сокровищ, которые он чуть не утратил навсегда, то ли возмущение, направленное на грабителя, осмелившегося на них посягнуть, внезапно ввели Магуайра в настоящее бешенство, и он несколько раз ударил бесчувственное тело Раффлса, прежде чем мы с секретарем успели вмешаться.
– Мистер Магуайр, так нельзя! – закричал бледный секретарь. – Этот человек находится под действием наркотика, и к тому же он уже лежит.
– Ему повезет, если он когда-нибудь встанет, моя бы воля, я бы убил его!
– Я думаю, самое время позвонить в полицию.
– Нет, пока я сам с ним не разберусь. Он скоро придет в сознание, подождем! Я ему морду начищу так, что он сам себя в зеркале не узнает! После всего, он должен все свои зубы выплюнуть с кровью, а там уже пусть с ним копы разбираются!
– От ваших слов мне стало нехорошо, – пожаловалась дама. – Могу я попросить вас налить мне чего-нибудь выпить, и прошу вас, не будьте столь вульгарным, у вас даже вены вздулись.
– Налейте себе сами, – рявкнул Магуайр, – и не говорите чепухи. Посмотрите-ка, что там с этой трубкой?
Секретарь поднял висящую трубку.
– Мне кажется, – сказал он, – что грабитель успел кому-то позвонить, прежде чем потерял сознание.
Отвернувшись, я решил наполнить даме бокал, который она так жаждала.
– Ты прав, черт бы тебя побрал! – прогремел Магуайр. – Но кому он мог позвонить в такой ситуации?
– Это мы непременно выясним, – сказал секретарь. – На центральной станции нам все расскажут.
– Теперь это не имеет значения, – сказал Магуайр. – Давайте выпьем, а потом встряхнем этого дьявола, посмотрим, что он нам скажет.
Но после всего услышанного я уже не мог сдержать дрожи. Я осознал, каким будет результат их расследования. Даже если бы я сейчас смог спасти Раффлса, полиция без труда определит, что грабитель звонил именно мне, и тот факт, что я не сказал ни слова об этом, будет означать мое разоблачение и станет основанием обвинить в произошедшем нас обоих. Я чуть не потерял сознание, но в последний момент увидел путь, который мог бы провести нас между Сциллой нынешнего положения и Харибдой косвенных улик. И я понимал, что если я немедленно не прерву молчание, то и этот относительно безопасный путь будет мне заказан. Поэтому я и заговорил с отчаянной и поспешной смелостью, совсем для меня не характерной. Но любой бы осмелел, отужинав в компании Свигги Моррисона в его клубе.
– Вдруг это он мне звонил? – воскликнул я, изображая внезапное озарение.
– Тебе, сынок? – эхом отозвался Магуайр, держа в руке графин. – Что, черт возьми, он мог знать о тебе?
– Или что ты знаешь о нем? – спросил в свою очередь секретарь, сверля меня глазами.
– Ничего, – добавил я, уже сожалея о своем безрассудстве. – Но кто-то звонил мне около часа назад. Я думал, что это был мой друг Раффлс. Помните, я даже сказал, что ожидаю встретить его здесь.
– Но я не понимаю, какое отношение ваш рассказ имеет к нашему вору, – упрямо продолжал секретарь, вглядываясь в мое лицо еще пристальнее.
– Как и я, – был мой жалкий ответ. Но в его словах я нашел определенную выгоду, ровно, как и в том факте, что Магуайр щедро наполнил свой бокал спиртным.
– Ваш звонок оборвался внезапно? – спросил секретарь, потянувшись за графином, поскольку мы втроем расположились вокруг восьмиугольного стола.