Когда я вышел на улицу, уже смеркалось и небо над церковью Святого Стефана вспыхивало и темнело, как чье-то разгневанное лицо. В это время уже зажглись фонари, и под каждым из них я тщетно высматривал Раффлса. Потом я вбил себе в голову, что найду его на станции, и слонялся там до тех пор, пока поезд на Ричмонд не ушел без меня. В конце концов я перешел по мосту к вокзалу Ватерлоо и, оказавшись там, сел на первый же поезд до Теддингтона. Это несколько сократило мой путь, но от реки до Хэм-Коммона мне пришлось идти сквозь густой туман, поэтому домой я добрался лишь к тому часу, когда мы обычно уютно ужинали. На жалюзи вспыхивали только блики от камина, оказалось, что я вернулся первым. Прошло уже около четырех часов, с тех пор как я потерял Раффлса в непреступной крепости Скотланд-Ярда. Где он может быть? Наша хозяйка, узнав от меня, что его нет, всплеснула руками – она приготовила блюда, которые были по сердцу ее любимцу, и они совсем остыли к тому времени, когда я приступил к одной из самых унылых трапез в моей жизни.
Наступила полночь, но Раффлс все еще не появлялся. Мне все же удалось заранее успокоить нашу хозяйку, только, боюсь, лицо и голос выдали мою неумелую ложь. Я сказал ей, что мистер Ральф (как она его называла) упомянул, что собирается в театр. Я заметил, что он хотел отказаться от этой идеи, но объяснил, что, по всей видимости, я ошибся, и объявил, что все же намерен обязательно его дождаться. Перед уходом наша добрая хозяйка принесла мне тарелку сэндвичей, и я был готов провести с ними ночь в ожидании, расположившись в гостиной в кресле у камина. Моя тревога была настолько велика, что я никак не смог бы уснуть. Мне даже казалось, что долг и преданность зовут меня отправиться на его поиски, несмотря на темноту зимней ночи. Но куда идти, где искать Раффлса? У меня в уме было лишь одно место, однако искать его там значило погубить себя и при этом все равно ничем не помочь ему. Во мне с каждым часом все больше крепло убеждение, что его узнали на выходе из Скотланд-Ярда, и произошло одно из двух: его схватили либо вынудили скрываться в другом месте. О произошедшем я наверняка смогу прочесть в утренних газетах, но он сам во всем виноват. Он сунул голову в львиную пасть, и челюсти захлопнулась. Вопрос был лишь в том, успел ли он вовремя вытащить голову.
У меня под рукой находилась бутылка, и в ту ночь, признаюсь, она была мне другом, а не врагом. Только она смогла отвлечь меня от тревожного ожидания. Я даже задремал в кресле у камина. Когда я проснулся, лампа еще горела, камин ярко пылал, а я, абсолютно одеревеневший, сидел в железных объятьях зимнего утра. Внезапно что-то заставило меня обернуться. Дверь была открыта, а в кресле позади меня сидел Раффлс и тихонько стаскивал ботинки.
– Извини, что разбудил тебя, Банни, – сказал он. – Я думал, что веду себя тише мыши, но, проходив три часа, стер себе все ноги.
Я не встал и даже не бросился обнимать его. Откинувшись на спинку кресла, я постарался закрыть усталые глаза на его эгоистичное бессердечие. Ему незачем было знать, что мне пришлось пережить.
– С прогулки из города? – спросил я, стараясь говорить как можно более равнодушно, будто я привык к подобным выходкам.
– Из Скотланд-Ярда, – ответил он, вытягивая ноги в одних носках к очагу.
– Скотланд-Ярд? – повторил я. – Значит, я был прав, все это время ты был там, и все же тебе удалось сбежать оттуда!
Говоря об этом, я взволнованно поднялся с кресла.
– Конечно, – ответил Раффлс, – я не предполагал, что будет трудно, но оказалось и того легче. В какой-то момент я даже появился у стола, за которым спал полицейский. Я решил, что безопаснее всего будет разбудить его и спросить, не возвращал ли кто мой бумажник, который я якобы забыл в кэбе где-то в Карлтоне. То, что он быстро выставил меня, будем считать еще одним плюсом в копилку лондонской полиции. Это же только в какой-нибудь варварской стране у меня позаботились бы спросить, как я туда попал.
– И как тебе удалось? – спросил я. – И скажи на милость, Раффлс, когда и зачем?
Раффлс, стоявший спиной к камину, в котором уже затухали угли, посмотрел на меня сверху вниз, подняв бровь.
– Как и когда, Банни, ты знаешь не хуже меня, – загадочно сказал он. – И наконец ты узнаешь почему и зачем. У меня для поездки в Скотланд-Ярд, мой дорогой друг, было больше причин, чем я хотел признать.
– Меня не волнует, почему ты пошел туда! – вскричал я. – Я хочу знать, почему ты остался, или вернулся, или что ты там сделал! Я думал, что тебя схватили, и ты смог ускользнуть!
Раффлс улыбнулся, покачав головой.
– Вовсе нет, Банни, я продлил визит по собственной воле. Что касается причин, то их слишком много, чтобы все перечислять, но признаюсь, что они висели на мне тяжким грузом, когда я оттуда уходил. Но ты и сам сможешь увидеть их собственными глазами, если повернешься.
Я стоял, опершись спиной о кресло, в котором задремал. За ним был круглый столик, и на нем, рядом с виски и сэндвичами, лежали все реликвии Раффлса, я мог видеть все то, что прежде стояло на крышке сундука в Черном музее Скотланд-Ярда! Не хватало только сундука. Я увидел револьвер, выстрел из которого был произведен лишь однажды, дубинку с пятнами крови, коловорот, бутылку растительного масла, бархатный мешочек, веревочную лестницу, складную трость, буравчики, шурупы, клинья и даже ту самую гильзу, в которой когда-то Раффлс спрятал подарок просвещенного монарха некоему цветному вождю.
– Скажи, ну разве я не Санта-Клаус? – спросил Раффлс. – Жаль, что ты не проснулся при моем появлении, смог бы оценить вид. Тебе еще учиться и учиться, судя по тому, что я увидел, войдя сюда. Ты никогда бы не застал меня вот так спящим в кресле, Банни!
Он решил, что я просто уснул, сидя в кресле! Он и не понял, что я всю ночь его прождал! Скрытый упрек в невоздержанности после всего, что мне пришлось вынести, и только подумать – из всех смертных именно от Раффлса! Его слова почти переполнили чашу моего терпения, но вспышка запоздалого прозрения помогла мне сдержаться.
– Где ты спрятался? – угрюмо спросил я.
– В Ярде и прятался.
– Это я и так понял, но где именно?
– И тебе еще нужно спрашивать, Банни?
– Я спрашиваю, Раффлс.
– В месте, где я когда-то уже прятался.
– Ты же не имеешь в виду сундук?
– Именно его я и имею в виду.
Наши глаза встретились.
– Ты, возможно, и оказался там, – согласился я. – Но куда ты пошел первым делом, когда выскользнул наружу у меня за спиной, и как ты мог знать, куда идти?
– Я никуда не выскальзывал, – сказал Раффлс, – я скользнул внутрь.
– В сундук?
– Именно.
Я рассмеялся ему в лицо.
– Мой дорогой друг, я же потом видел все реликвии на крышке. Ни одна из них не была сдвинута с места. Я видел, как детектив показывал их своим друзьям.
– Да, я тоже это слышал.
– Но не из сундука же?
– Изнутри сундука, Банни. Не смотри на меня так. Попытайся вспомнить те несколько слов, которыми перед этим я обменялся с тем идиотом в воротничке. Разве ты не помнишь, что я спросил, есть ли у них что-нибудь в сундуке?
– Да.
– Чтобы быть уверенным, что там пусто, ты же понимаешь. Потом я спросил, есть ли там, кроме светового люка, боковая дверца.
– Я помню это.
– Полагаю, что ты решил, что это ничего не значит?
– Я не искал тайного смысла в твоих словах.
– Да, не искал. Тебе не пришло в голову, что я хотел узнать, не обнаружил ли кто-нибудь в Ярде секрет боковой дверцы, именно боковой, а не задней. Да, она есть в сундуке, появилась еще в добрые старые деньки, вскоре после того, как я забрал сундук из твоей квартиры и перевез в свою. Она откроется, как фасад кукольного домика, если нажать на одну из ручек, чего, естественно, никто никогда не делал. Я тогда понял, что должен это сделать – это куда проще, чем люк в крышке. Нужно во всем стремиться к совершенству, хотя бы из любви к искусству. К тому же, раз в банке так и не разгадали наш трюк, я решил, что смогу когда-нибудь его повторить. Тем временем сундук может стоять в спальне и служить просто подставкой для вещей, а в случае чего может стать убежищем!
Я спросил его, почему я до сих пор не слышал об этом нововведении не только в старые времена, но и сейчас, когда между нами осталось гораздо меньше секретов, и этим последним он все равно уже не мог воспользоваться. Я задал вопрос не со злости, а исключительно из упрямства. Раффлс молча смотрел на меня, пока я не прочел ответ в его глазах.
– Ясно, – сказал я. – Ты прятался в нем от меня!
– Мой дорогой Банни, я не всегда общителен, – ответил он. – И когда ты доверил мне ключ от своей квартиры, я просто не мог не сделать того же, хотя я все же впоследствии вытащил его у тебя из кармана. Скажу только, Банни, что если я не желал тебя видеть, это значило, что я вообще не годился для человеческого общества в тот момент, и то, что я отказывал тебе в своей компании, было, скорее, дружеской услугой. Не думаю, что это случалось более одного или двух раз. Ты можешь позволить себе простить друга после стольких лет?
– Это я могу простить, – ответил я с горечью. – Но не вчерашнее, Раффлс.
– Почему нет? Я действительно до последнего момента не был уверен, что решусь. Я лишь думал об этом. И только появление этого проницательного детектива заставило меня решиться без лишних колебаний.
– И мы ничего даже не слышали! – пробормотал я, непроизвольно восхищаясь им, что заставило меня разозлиться на самого себя. – Но теперь уже все равно, пусть бы и услышали! – добавил я прежним тоном.
– Почему, Банни?
– Нас вычислят по пропуску.
– Они забрали его?
– Нет, но ты же и сам слышал, как редко их выписывают.
– Так и есть! Бывает, что у них нет посетителей неделями. Заметь, Банни, именно это я выяснил, прежде чем что-либо предпринять. Неужели ты не понимаешь, что в любом случае пройдет две, а то и три недели, прежде чем они обнаружат пропажу?