– Тебе удобно? – уточнил Марвин.
Она кивнула, широко улыбаясь, глянула на Тайриса из-под широких полей своей шляпы, он же нагнулся и поставил педали в правильное положение.
– А теперь ноги на педали и крути их со всей мочи. Понятно? – спросил Тайрис.
– Понятно. – Элли от сосредоточенности высунула язык, сдвинула брови и налегла на педали.
Велосипед рванул с места, Тайрис и Марвин бежали с обеих сторон, придерживая его за седло.
Марвин, запыхавшись, крикнул:
– Когда отпустим, жми дальше!
– Не отпускайте! – взвизгнула Элли сквозь смех.
Тайрис и Марвин всё-таки отпустили.
– Давай, Элли! Молодец! Всё получится! – кричал Тайрис, глядя, как велосипед виляет на колдобинах. – Всё правильно! Не останавливайся!
– Ух ты, Элли, классно выглядишь! – заорал Марвин.
И тут Элли повело в сторону – она попыталась объехать упавшую ветку мангового дерева – и с громким стуком рухнула на землю. Тут же к ней подлетел Тайрис.
– Порядок? – спросил он, заметив ссадину у неё на коленке. – У тебя здорово получается, смотри, как ты далеко уехала! – Он с улыбкой помог ей встать на ноги.
Элли подняла шляпу с земли, потёрла локти и коленки.
– Чего-то даже не знаю, получится ли. Вы на меня поглядите!
Марвин фыркнул.
– Пожалуй, твой папа прав: из девочки не получится хорошего борца. И хорошего велосипедиста тоже. – Он лукаво подмигнул, а потом расхохотался. – Давай, королева ринга, попробуем снова. Ты молодец, Элли.
Следующие полчаса Элли пробовала и падала, пробовала и падала, а Тайрис каждый раз подлетал к ней, чтобы помочь встать, а потом возвращался в тень деревьев: смотрел, подбадривал, старался не впускать в голову ни одной мысли. И вот настал миг, которого они так ждали: Элли, ни разу не упав, описала большой круг и вернулась к мальчикам, которые дружно хлопали в ладоши.
– Вот это да! Молодчина! Мы знали, что у тебя получится! – Марвин махал в воздухе кулаком.
Элли так запыхалась, что говорила с трудом. Волосы прилипли к потному лбу, будто приклеились. Она спрыгнула с велосипеда, засмеялась, заплясала.
– Ой, как здорово… спасибо вам! Я сейчас вообще растаю от жары, ну и наплевать, у меня в жизни ещё не было таких отличных каникул!
Марвин кивнул. Потом ухмыльнулся Тайрису, тот тоже кивнул в надежде, что улыбка его выглядит убедительно.
– Марвин! Марвин, подий сюда, в курьятнике так и не прибрайся! – крикнула от дверей дома бабуля.
– Ладно, иду! – радостно отозвался Марвин и зашагал было к курятнику.
Элли, всё так же тяжело дыша, взяла его за обе руки.
– Если хочешь, я тебе помогу… Тайрис, ты с нами?
Тайрис посмотрел на них, подумал. Он радовался за Элли, она отлично справилась, но был не в настроении болтать ни с ней, ни с двоюродным братом. Беспокойство, с которым он проснулся утром, нарастало, давило всё сильнее. Всё тело, все мышцы подергивались, как будто на него налетел порыв холодного ветра. Он очень старался, но никак не мог выгнать ненужные мысли из головы – они вращались там с огромной скоростью.
– Я вас догоню. Только велики на место поставлю, ладно? – сказал он, подыскав предлог побыть в одиночестве.
Они ушли, а Тайрис медленно покатил велосипед вдоль забора в тень гибискуса. Взгляд его перелетел на покрытые лесом горные склоны, стоявшие часовыми над бабулиным домом.
Он зевнул во весь рот.
Тут ему послышалось, что до него долетел чей-то крик; Тайрис захлопнул рот, вытянул шею, начал прочёсывать взглядом окрестности.
С горы доносились пронзительные вопли. Он инстинктивно сделал шаг назад. А потом, прямо у него на глазах, на верхушках появилась и загомонила целая стая попугаев. Тайрис облегчённо выдохнул, покачал головой, дивясь собственной пугливости, но, как только ему удалось убедить себя в том, что не происходит ничего страшного, раздались ещё более душераздирающие крики.
И в этот раз, вне всякого сомнения, человеческие.
Сердце заколотилось, он торопливо оглянулся через плечо, но Элли с Марвином уже скрылись за углом. Тогда он крикнул им вслед:
– Стойте, стойте! Эй, я с вами!
И, не оглядываясь, помчался вдогонку.
Вечер выдался невыносимо жаркий. Тайрис тихо сидел на скамейке перед бабулиным домом, пытаясь заплести Элли косичку с одного боку: они ждали, пока приедет её папа. Получалось у Тайриса так себе: волдыри на пальце увеличились и болели, как будто он стукнул по руке чем-то тяжёлым – пользоваться ею стало трудно.
Элли была одета в оранжевую футболку и шорты – они, как назло, привлекали к себе всяких летучих жуков. Она криво ухмыльнулась Марвину – тот старательно заплетал ей вторую косичку.
– Мне всегда казалось, что у нас в Техасе жарко, но теперь никогда не буду жаловаться там на жару. Представляете, каково работать в такую погоду? Или тренироваться! – Она покосилась на Тайриса: – Ты бы смог, Тай? Пробежал бы восьмисотметровку вот прямо сейчас?
Тайрис пожал плечами: говорить про это не хотелось.
– Марвин мне рассказал, что ты крутой спортсмен – ну, там, побил кучу школьных рекордов. Это вообще обалдеть… И здорово, что твой папа сам тебя тренировал. Мой папа вряд ли бы смог кого научить даже бегать к входной двери. – Она смахнула с футболки здоровенного жука, хихикнула. – А когда ты опять будешь соревноваться – когда вернёшься в школу после каникул?
Тайрису показалось, что его ударили кулаком под дых. Он согнулся, прижал руки к животу. В голове всплыла картинка: папа стоит, подбадривает его, машет руками, раскидывает их в стороны, чтобы обнять его у финиша… А он не хотел это видеть, не хотел об этом думать. Хотел одного: чтобы все мысли отцепились от него, однако кадр так и стоял перед глазами, обжигающий, точно печка.
Элли он ответить не смог – глотнул воздуха, но не помогло. Казалось, он сейчас задохнётся. Он потёр горло. С тела капал пот, в груди была тяжесть, будто на рёбра давил слой воды. Тайрис ничего не мог поделать – на него налетал приступ, сбивал его с ног.
– Тай, у тебя астма? Тай? – Марвин, похоже, запаниковал. Он обхватил кузена рукой за плечи, а тот пытался втянуть воздух в лёгкие.
– Ему нужен ингалятор, – сказала Элли, тоже перепуганная. – У него есть ингалятор?
– Не знаю! – Марвин крикнул вдаль: – Бабуля! Тетя Патти! Бабуля, скорее сюда!
Почти сразу же подбежала бабушка.
– Да что такое… – Увидев, как Тайрис хватает воздух, она осеклась. – Марвин, что случилось?
– Да это астма его так, бабуля.
– Астма? Нет у Тайриса никакой астмы. – Бабуля нагнулась, потёрла Тайрису спину. – Тайрис, посмотри на меня. Мне твоя мама рассказала про панические атаки. Это она и есть?
Тайрис с усилием кивнул.
– Ясно, дорогой… так, давай-ка дыши медленно… Слышишь меня? Медленный вдох, выдох… вот так. Умничка. – Бабушка продолжала тереть ему спину.
Тайрис почувствовал, как петля на горле ослабла. Он выдохнул, его мышцы расслабились. Бабушка пристально посмотрела на него:
– А с чего она началась, Тай?
– Кажется, это я виновата. – Голос Элли звучал озабоченно. – Я заговорила про его папу. Простите меня.
Бабуля потянулась к Элли, взяла её за руку:
– Не надо извиняться, Элли-Мэй, ты молодец. Папе его бы понравилось, что ты говоришь про него с Тайрисом. Точно понравилось бы.
– А мне не нравится. – Тайрис вытер лицо, накатили стыд, слабость. Как глупо вот так опозориться перед Элли и Марвином. Теперь все знают, что никакая это не астма, наверное, считают его лжецом, а он просто хотел вести себя нормально – чувствовать себя нормально. – Бабуля, я тебе уже говорил, что это бессмысленно, и маме с Джонатаном я тоже всё время про это говорю. В смысле, ну, его же здесь нет, – добавил он, стараясь не злиться на бабушку.
– А тут ты не прав, Тайрис. Он здесь. Нужно просто научиться видеть его по-другому. Не отгоняй его. – Бабуля улыбнулась им всем сразу. – Тьму прочь, и смотрите на свет.
– На свет?
Она погладила Тайриса по щеке:
– Твой свет – твоя к нему любовь и его любовь к тебе. Вот за это и держись, потому как, помни, свет спасёт и укажет путь даже в самый тёмный час.
Загудел автомобильный гудок, Тайрис вздрогнул, увидел, как насекомые кружатся в свете фар большого внедорожника – это за Элли приехал её папа.
Мистер Томас окликнул их через водительское окошко и резко затормозил рядом.
– Элли, давай шевелись, малышка, у меня дел куча!
– А это обязательно?
– Что-что? – Он ещё дальше высунулся из машины – глаза сверкают из-под полей ковбойской шляпы. – Говори внятно, Элли, ноют и жалуются только скунсы и броненосцы.
Элли встала со скамейки и мрачно взглянула на отца:
– А вот и нет. И вообще, шутка не смешная. Откуда ты её взял? Мне за тебя стыдно.
– Так, садись-ка в машину.
– Ну, ладно. – Элли помахала Тайрису, Марвину и бабуле – Пока, ребята.
– Завтий свидимся. – Марвин расхохотался, увидев, как Элли озадачена. Потом ухмыльнулся. – Завтра увидимся.
Тайрис смотрел вслед машине, и в груди вздымался ужас – как будто у него внезапно поднялась температура; сердце сжалось, потому что он знал: вот-вот произойдёт что-то страшное.
Глава 16
Ближе к ночи начала собираться гроза. Тайрис стоял над кухонной раковиной и медленно вытирал тарелки, стараясь не обращать внимания на головную боль, а заодно слушал, как мама, бабуля и Марвин болтают у стола.
– Тай? – окликнула его мама. – Как называется эта игра, которую вы с папой так любили? Ну, в которой нужно описать слово, но не произносить. В конце вы оба всегда хохотали как ненормальные. Я как раз об этом бабуле рассказываю… Тай?
Хотя ему и не хотелось вступать в разговор, а ещё он не понимал, почему мама всё время поднимает эти болезненные темы, Тайрис автоматически потянулся к воспоминаниям. И не обнаружил их. Нахмурился, стал обшаривать собственные мысли. Бред какой-то. Должно же вспомниться, но всё как в тумане… Ну, давай, нужно сосредоточиться. Вот только очень мешала головная боль, от которой он постоянно морщился.