– Это она! Наверняка она! Сейчас ворвётся! Ворвётся!
– Тогда бежим… Марвин, ты что там делаешь? Марвин!
Его двоюродный брат набрал из мешка пригоршню риса, ссыпал в карман.
– Марвин, бежим! Марвин?
– Да, порядок!
Марвин подскочил к Элли и Тайрису. За спинами у них раздался леденящий кровь вопль, но они уже спускались по крутой деревянной лесенке в темноту…
Глава 22
Кним во тьму долетел треск распахнувшейся двери – Тайрис на цыпочках переступал со ступеньки на ступеньку, каждая поскрипывала под ногами. Чем дальше они спускались в темноту, тем сильнее изменялась температура. В воздухе повисла стылая сырость, в нос ударил запах влажной земли.
Было слышно, что над головами у них кто-то ходит: шаги одной ноги были тяжелее шагов другой – копыто Ла-Диаблессы грохотало по половицам.
Если закрыть глаза, долетавшие сверху звуки казались громче. Душераздирающие потусторонние вопли, злобное завывание пробирали Тайриса до самых костей, и он сжался от страха.
Он услышал, что по полу что-то волокут. Потом ещё один громкий удар – как будто что-то разрубили на два куска. Сверху приплыл металлический запах. Скребут, тащат. Даже воображать себе не хотелось, что там происходит, но самые разные варианты так и лезли в голову.
Тайрис глубоко вдохнул, медленно раскрыл глаза, сосредоточил взгляд на входе на лестницу. Так и ощущал, что Ла-Диаблесса стоит там, выжидает – такая же застывшая, неподвижная, как и он сам.
Наверху зажёгся свет. Голая пыльная лампочка тускло освещала подвал.
Элли повернулась к Тайрису и явно хотела что-то сказать, но он мягко прикрыл ей рот ладонью.
Они стояли под лестницей, неподвижные как статуи.
– Тайрис. Тайрис.
Он развернулся, посмотрел на Марвина и Элли, торопливо прошептал:
– Она зовёт меня по имени. Она знает моё имя!
Марвин недоумённо откликнулся:
– Ты уверен?
– Да-да, ты что, не слышишь? – Тайрис говорил тихо, напористо, задыхаясь.
Брат его покачал головой.
– Тайрис. Тайрис.
Имя его выкрикивали так пронзительно, так визгливо, что Тайрис зажал уши и, даже не подумав, сделал шаг назад.
И в тот же миг об этом пожалел.
Нога стукнулась об землю, звук раскатился по всему подвалу, он в ужасе поднял глаза наверх – вдруг Ла-Диаблесса услышала. И тут внезапно понял: когда он сделал шаг назад, ощущение от пола оказалось другим. Да и звук тоже.
Он тихонько опустился на колени, разгрёб слой грязи и почвы. В носу щекотало от пыли, он плотно сжал губы, чтобы из горла не вырвался кашель.
– Марвин! Элли, глядите! Тут люк в полу.
Он потянул за верёвочную ручку на деревянной крышке, почувствовал, что деревянная створка шевельнулась, хотя, судя по всему, её не поднимали уже много лет. Верёвка врезалась в ладонь.
Створка начала подниматься.
В нос ударил гнилостный затхлый запах.
Тайрис уставился в темноту.
– Похоже, канализационные трубы! Они, видимо, проходят под дорогой за кафе. Похоже… – Тут он услышал сверху какой-то шум. – Это она идёт! Ужас, она идёт!
Тайрис глянул сквозь просветы в перилах наверх, но ещё прежде, чем увидеть Ла-Диаблессу, он услышал её хриплый голос:
Теневик, Теневик заберёт тебя,
Сын Теневика, он унесёт тебя…
Внутри заклубился новый ужас. Слова изменились. Она назвала его «сыном Теневика», как раньше уже называл старик. Тайрис увидел, что на лестнице показался край длинного белого платья. Ла-Диаблесса медленно спускалась по ступеням.
И тут Марвин вдруг бросился к ней.
– Марвин, не смей! Остановись! Марвин! Марвин! Не надо! – кричал Тайрис, так и не поняв, что задумал его двоюродный брат. – Марв, не делай глупостей! Марв!
Но Марвин уже стоял у подножия лестницы. Он засунул руку в карман, вытащил обратно и швырнул в Ла-Диаблессу горсткой риса. Она заверещала, отшатнулась, как будто сухие зёрнышки полыхали ярким пламенем. Глаза её покраснели, налились желтизной, из углов растрескавшегося рта засочилась тёмная пена. Ла-Диаблесса рухнула на пол, фыркая, загребая руками – окровавленные ногти пытались дотянуться до рисовых зёрнышек.
– Марвин, беги! Беги! – Тайрис поманил к себе брата, и тот помчался обратно к ним.
– Ты как думаешь, тут очень глубоко? – быстро спросила Элли, заглядывая в люк.
Тайрис посмотрел на Ла-Диаблессу – она вся извивалась на полу и пыталась подцепить зёрнышки.
– Какая разница, Элли? Прыгай! Прыгай давай!
И они без дальнейших колебаний кинулись в тёмный вонючий туннель.
Марвин спрыгнул неудачно и сильно ударился. Он вскрикнул, Тайрис тут же зажёг фонарик. Посмотрел на Элли, как она там, а потом побрёл по грязной мелкой воде к Марвину, который схватился за ногу и сжимал её, корчась от боли.
В воздухе стояло такое зловоние, что казалось, они прыгнули в бассейн, наполненный тухлыми яйцами; Тайрис даже ощущал их вкус. Он с трудом сглотнул, сдерживая рвоту.
Потом присел на корточки, ощупал лодыжку Марвина.
– Всё хорошо, Марвин? Не сломана?
– Нет, но ударился сильно, – ответил Марвин шёпотом, дрожа от боли.
– Дай помогу. – Тайрис встал, подхватил брата, дёрнул его вверх, вытащил из вонючей жижи.
– Обопрись на меня, Марвин, – тут же предложила Элли.
– Всё у меня хорошо, только тормозить вас не хочется.
– И у меня всё хорошо! Давай!
Марвин улыбнулся ей с благодарностью. Закинул руку Элли на плечо, переместил туда часть своего веса, а Элли включила фонарик телефона.
– А, ну конечно, я и забыл, что ты королева ринга, – прошептал он, изо всех сил стараясь не терять бодрости.
– Вы давайте вперёд, а я буду сзади, в дозоре, – пробормотал Тайрис, посмотрев в сторону люка.
Он слышал, что Ла-Диаблесса царапается и рычит, точно голодный волк, страдающий бешенством, – она была совсем рядом. Потом Тайрис припустил вслед за Элли и Марвином.
Канализационные туннели разбегались в разные стороны, и все выглядели одинаковыми. Стук капель отдавался эхом, в темноте метались и пищали чёрные крысы. Тайрис светил фонариком, медленно шагая в затхлой зловонной жиже, где плавали отходы и мусор. Оглядываться было слишком страшно. Из-за крысиного писка казалось, что кто-то идёт сзади. А ещё он старался не думать о том, не ходят ли они кругами. Старался не терять надежды, хотя один наклонный туннель только приводил их в другой. Старался не думать о том, что они могут остаться здесь навсегда.
Никто их не найдёт. Никто не услышит их криков.
Он остановился.
Дыхание участилось – он внимательно вгляделся в стену туннеля, озарённую лучом фонарика.
Элли обернулась через плечо, тихо окликнула:
– Тайрис, ты что там делаешь? Тай!
Он не ответил и продолжал вглядываться в стены.
– Тайрис! – Голос Марвина эхом прокатился по туннелю. – Тай!
Будто их не замечая, Тайрис рванулся вперёд. А потом принялся яростно сдёргивать со стен канализационного туннеля то, что по ним было развешано. Марвин, хромая, подковылял поближе, разгребая воду.
– Тай? Ты чего? Что случилось?
Тайрис сделал шаг назад, а потом медленно и хрипло произнёс – казалось, что кто-то зажимает ему рот рукой:
– Это же я… я!
И он направил луч фонарика на фотографии плакатного размера, которыми были оклеены все стены. Рядом с Тайрисом стоял кто-то ещё, но лицо было видно только наполовину – вторую стёрли. Было в этих фотографиях что-то знакомое – Марвину показалось, что он когда-то знал этого человека.
– Это же фотография, которая у бабули в гостевой комнате стоит! Там, у твоей кровати, Тай. Только погоди, а почему половины лица нет? – Марвин изумлённо вытаращился на фото. – Йейзус-йус, Тай, и вообще, откуда она здесь взялась? Что происходит?
– Что? – Тайрис моргнул. – Я раньше никогда не видел эту фотографию… В смысле, кто это рядом со мной?
Марвин бросил на Тайриса озадаченный взгляд:
– Тай, ты смеёшься? Ты о чём? Погляди внимательнее…
Тайрис вгляделся в освещённый фонариком снимок. Пожал плечами.
– Тай, это ж твой папа. Фотография такая же, как и та, про которую ты сказал, что вытащил её из рамки и выбросил.
– Погоди… как? Это… это мой папа? – Слово будто резало ему язык. Ему казалось, что он смотрит на незнакомого человека. Тайрис отшатнулся от друзей, схватившись за голову. – Нет, не говори так, не пытайся меня запутать… Просто скажи, кто это, чёрт возьми. Скажи, ну пожалуйста! – Он закричал во весь голос.
Марвин взял у него фонарик, указал на стену.
– Тай, смотри: это твой папа. Я бы не стал тебе врать. Но погоди-ка… почему ты его не узнаёшь?
– Не знаю, не могу – и всё, но…
– Но что, Тай? – вмешалась Элли. – Продолжай.
Тайрис помедлил; палец чесался меньше, но невыносимая боль никуда не делась и отдавала во всю руку. Он бросил быстрый взгляд на тёмный туннель и прошептал:
– Я понемногу забываю разные вещи, сперва забывал всякие мелочи, не придавал этому значения. Только дальше всё хуже. Память то приходит, то уходит, всё расплывается. Я ничего не могу удержать, и всё, что про папу, совсем спуталось у меня в голове… – Тайрис, окончательно расстроившись, с трудом выдавливал из себя слова: – Он исчезает, по кусочкам, как и эта фотография. – В горле защекотало от слёз. – Марв, что со мной происходит? Мне кажется, я схожу с ума, я… я…
В грудь Тайрису будто ввинтилось что-то острое, и внутри стало так тесно, что он задохнулся. Как он ни старался, никак не мог остановить накатившую волну паники. Ему казалось, что его удерживают под водой – не всплывёшь, чтобы глотнуть воздуха.
Элли встала в вонючей воде на колени, взяла Тайриса за руку, подняла на него глаза – он согнулся пополам и хватал губами воздух.
– Дыши, Тай, дыши… вот так… молодец, Тай… Отлично! Ну вот, всё получилось.
Сосредоточившись на голосе Элли и вцепившись в её руку, Тайрис постепенно успокоился. Он сделал несколько глубоких вдохов, бросил на неё признательный взгляд: