– Спасибо… Спасибочки.
Марвин нервно посмотрел в конец туннеля.
– Тай, если ты в состоянии, нужно двигать.
Тайрис остался на месте, лишь бросил очень быстрый взгляд на фотографию.
– Знаю, у меня просто в голове всё совсем перемешалось.
– Может, в этом-то всё и дело: кто-то или что-то играет с нами в такую игру. Мы для них как игрушки… вернее, ты для них игрушка. – Элли тоже посмотрела на фотографию. – Они всё делают, чтобы ты свихнулся. Играют в разные игры – ну, как тогда, когда тебе показалось, что в шкафу висит папин пиджак.
Тайрис смахнул с лица воду, накапавшую с потолка.
– Ребята, мне очень страшно.
Марвин тревожно прошептал:
– Мне тоже, но нужно выбираться отсюда.
– А как твоя нога?
Марвин кивнул Элли:
– Болит, но я здесь ни за что не останусь.
Они зашагали дальше по заполненному водой туннелю – он плавно уходил вверх. Прямо на бегу Тайрис услышал, как в темноте за спиной раздался какой-то скрежет. Он увидел, что Элли с Марвином замедлили шаг, потянул их за собой – вслед им неслись вопли и завывания.
– Смотрите! Вон там! – Тайрис указал пальцем. – Наверху! В конце! Видите?
Навстречу им лился лунный свет.
Ночное небо напоминало маяк, призывало в безопасную гавань. Они понеслись вверх по туннелю, навстречу внешнему миру. И выскочили на площадку на склоне холма.
– И куда дальше? – неуверенно спросила Элли.
Марвин вгляделся в устье туннеля – оттуда вылетел пронзительный вопль, будто выл попавший в ловушку зверь. Марвин содрогнулся.
– Куда угодно, главное – прочь отсюда.
Глава 23
Было уже поздно, за полночь. Совсем выбившись из сил, они брели под дождём по тропке на горном склоне, стараясь уйти подальше от туннелей, почувствовать себя хоть немного в безопасности.
Наконец, когда над головами в ночном небе заклубились тучи, они присели передохнуть возле леса, который с обеих сторон обступал петлявшую тропку. Деревья стояли над ними, точно огромные зонты, и Тайрис, взяв яркий фонарик, сел споласкивать футболку и шорты в бурном ручейке – хотелось смыть запах канализации. Он протёр очки, промокнул лоб, почувствовал, что с потом смешались частички пыли и теперь царапали кожу.
Марвин сел напротив, привалившись к древесному стволу; он растирал лодыжку.
– Тай, ты чего-то тихий у нас. Переживаешь из-за этого плаката в туннеле, на котором твой папа?
– Не хочу про это говорить. – Ответ прозвучал резко. – Прости, я очень устал и… – Он умолк. – Да нет, ничего, всё в порядке.
– И что? Давай, что ты собирался нам сказать? – ласково спросила Элли.
Тайрис поднялся, чтобы выжать из футболки чистую воду, сморщился от боли в пальце. Посмотрел на Элли.
– Я думал про этих, других. Пропавших. – Голос звучал натянуто, взгляд прыгал по тёмным стволам деревьев.
Элли пожала плечами.
– Я чего-то не врубаюсь.
– Думал, что с ними случилось. С другими ребятами.
– Что? С какими ребятами?
– Я про Теневика. Ему кто нужен? За кем он приходит? За ребятами. Подростками. Никто не знает почему – они просто пропадают.
У Элли и Марвина на лицах отразились те же чувства, которые испытывал Тайрис.
– Откуда… откуда ты знаешь? Кто тебе это сказал? – пробормотала Элли.
– Бабуля. – Тайрис взглянул на Марвина. – Но ты-то про них знаешь, ты мне даже говорил, что этот стишок называется заклинанием пропавших.
Марвин ошарашенно покачал головой.
– Я знаю только то, что случайно услышал от бабули, ещё друзья кое-что говорили. Но кто эти пропавшие на самом деле, я понятия не имею. – Он задумался и добавил: – Видимо, мне было страшно спрашивать… Я, Тай, честно не знал, что речь о наших ровесниках. – Он содрогнулся. – Что ж ты раньше молчал? – В голосе зазвучала обида.
– Прости, я не знал, всё случилось так быстро. Я просто пытаюсь это осмыслить… Знаешь, когда бабуля заговорила со мной про Теневика, я очень удивился, потому что помнишь, Марв, как она рассердилась после того, как я упомянул его впервые?
Марвин чуть улыбнулся.
– Бабуля у нас не подарок, когда сердится, – сказал он ласково, но с ноткой грусти.
Тайрис улыбнулся, потом покачал головой и снова посмотрел на Элли.
– Я видел, она не сердилась, но ей было страшно – она будто всерьёз чего-то испугалась. Но ей было очень важно рассказать мне эту историю. – Он умолк, вспомнив ужас в бабулиных глазах.
– Какую историю?
– Она начала мне рассказывать про какого-то… Леви. Леви, как там его… фамилию она тоже назвала, но я не запомнил, потому что слишком испугался. И ещё бабуля сказала, что раньше не рассказывала мне всё это только потому, что надеялась, что и не придётся.
Элли пошарила рукой по мокрой земле и спросила:
– И что именно она тебе сказала?
– Дело в том, что много она сказать не успела, – мама услышала и распсиховалась. Сказала, что не хочет, чтобы бабуля забивала мне голову всякими страшилками, а потом у меня уже не было возможности бабулю спросить – было поздно. Но бабуля успела мне рассказать, что этот Леви хорошо заработал, любил родню и всё такое, а потом случилось что-то очень плохое. В смысле, с этим Леви случилось что-то страшное.
Они умолкли, задумавшись.
– Может, бабуля решила рассказать тебе про этого Леви, потому что Теневик и с ним что-то сделал? – предположила через некоторое время Элли.
– Да, но ещё бабуля сказала, что пропавшие – это подростки, наши ровесники, не взрослые.
– Я не про это, я скорее про то, что случилось с бабулей, с твоей мамой и моим папой… только ещё хуже. Может, с Леви случилось что-то ещё страшнее, чем просто уснуть и не просыпаться… Мне кажется, важно вспомнить его фамилию. Вдруг поможет?
– Как именно? – удивился Марвин.
– Ну, видимо, то, что с ним случилось, очень важно, иначе зачем ваша бабуля стала бы Таю про это рассказывать? А теперь подумайте. Никто не хочет говорить о Теневике – все знают, что тогда случится что-то очень страшное: вселятся демоны или вообще…
– А почему с нами этого не происходит? – прервал её Марвин. – Мы же только о нём и говорим. – Марвин, как и Тайрис, уставился в темноту леса. – Почему на нас не пало это сонное проклятие – ведь получается, что Теневик хочет, чтобы никто ни с кем не говорил?
Элли задумалась.
– Ну, может… может, для них действует какое-то другое правило, а вообще я не знаю. Ну, вот, например, про полтергейста говорят, что он преследует детей и подростков. А взрослых – почти никогда, только если те ему мешают. Может, и здесь что-то такое. Ну, может, Теневику к нам так же, как полтергейсту ко взрослым, не подобраться… или, может, дело в том, что он и не хочет к нам подбираться. Похоже, детей он вообще не хочет усыплять… – Она посмотрела на Тайриса, а потом продолжила: – Их он вроде как хочет забрать себе, как вот сказано в заклинании, – именно поэтому дети и подростки и становятся пропавшими.
– Слушай, прекрати, ладно? – резко оборвал её Тайрис. – Ты что, попугать меня решила? Ты хоть представляешь, каково это – знать, что там затаился кто-то или что-то, и он с тобой играет, выжидает, когда можно будет тебя забрать? Давайте лучше поговорим про Леви, ладно?
– Погоди, не спеши, мы же договорились, что взрослых Теневик не забирает, но тогда непонятно, почему ему нужен один только Тайрис. И почему он Тая до сих пор не забрал? – удивился Марвин.
– Вы что, не слышали, что я вам сказал?! – рявкнул Тайрис на Марвина. – А ещё… откуда ты знаешь, что он не придёт и за тобой? Всему своё время, – добавил он яростно.
– Я не знаю, но должна быть какая-то причина, – тихо ответила Марвину Элли и тут же глянула на Тайриса с извиняющейся улыбкой: – Ну, может, этот Леви слишком много знал про Теневика. Попытался ему помешать. Может, он был единственным, кому хватило храбрости попробовать.
Марвин уставился на Элли.
– То есть этот Леви тоже стал жертвой Теневика. – Он прошептал это утверждение, но из-за страха в голосе оно прозвучало громко.
Элли кивнула:
– В общем, если мы узнаем фамилию Леви, мы выясним, что там к чему и почему Теневик так ужасно с ним поступил. Может, мы тогда сумеем восстановить историю, которую бабуля хотела рассказать Таю. И тогда вдруг – будем надеяться – появятся ответы на все наши вопросы. Ты что думаешь, Марв?
– Согласен. Мне кажется, лучших вариантов у нас нет… Главное – узнать его фамилию.
– И как мы её узнаем? – поинтересовался Тайрис: на него будто что-то давило, а ещё он вдруг обратил внимание, как громко дождь стучит по листьям.
– Если у тебя в телефоне так и нет сигнала, можешь взять мой, – предложила Элли. – Он в наружном кармане рюкзака. Давайте прокрутим все существующие фамилии, в интернете есть алфавитные списки – может, когда ты увидишь нужную, ты вспомнишь.
– А если нет? – Тайрис взволнованно взмахнул рукой. Марвин перехватил его руку, поднёс к фонарику.
– А это ещё что? Вон там, на пальце!
Тайрис отдёрнул руку.
– Ничего. В смысле, я знаю, что выглядит мерзко, но просто потому, что воспалилось.
– Давно оно у тебя?
Тайрис нахмурился. Тот же вопрос ему задавала и бабушка.
– В то утро, когда мы ездили в гости, я проснулся и – на тебе… А что такого? Ты почему, Марв, так на меня смотришь?
– Тай, это укус сукуянта.
Сукуянт. Тайрис успел забыть, но ведь и бабуля говорила то же самое. Он уставился на болезненные вздувшиеся гнойники. Его затошнило. Кожа побелела, палец постоянно горел. Никогда ещё он не испытывал такой физической муки, даже когда однажды во время забега порвал связки. И боль тут была ни при чём. Он поднёс палец к носу и почувствовал зловоние.
– А кто такие сукуянты? – спросила Элли, глядя на палец Тайриса с тем же омерзением, что и он сам.
Губы у Марвина пересохли, он заговорил хриплым шёпотом:
– Даппи. Их ещё называют ол-хигами. Они, короче, привратники мира зла. Сосут кровь, продают её дьяволу в обмен на силу – потому и прокусывают кожу. Три прокола, точно как у тебя, Тай. Бабуля мне однажды сказала, что в мире даппи они как бы такие батраки, делают то, что другие даппи им велят. – Он помолчал, а потом добавил: – И если на тебе их укус…