Сьюзен многозначительно посмотрела на картины. Если на них были изображены члены семьи, то госпожа Ягг командовала целой армией.
Госпожа Ягг совершенно не смутилась тем, что ее поймали на очевидном вранье.
— Присаживайся, девонька, да рассказывай, что привело тебя сюда. Чай уже закипает.
— Я хочу кое-что выяснить.
— Многие хотят, — хмыкнула госпожа Ягг. — И могут продолжать хотеть.
— Я хотела бы кое-что выяснить о… об одних родах, — невозмутимо продолжила Сьюзен.
— Правда? Я приняла сотни родов. Возможно, тысячи.
— Насколько я знаю, эти роды были сложными.
— Не все роды простые.
— Эти вряд ли можно забыть. Не знаю точно, как все началось, но думаю, в твою дверь постучал незнакомец.
— О?
Лицо госпожи Ягг мигом превратилось в неприступную стену. Черные глазки смотрели на Сьюзен так, словно она была захватнической ордой.
— Госпожа Ягг, ты не станешь мне помогать?
— Не стану, — подтвердила госпожа Ягг. — Думаю, девонька, я знаю, кто ты такая, но мне на это совершенно наплевать, ясно? Можешь привести того, другого, если хошь. Только не думай, что мы с ним не встречались. Мне не раз доводилось у смертного ложа стоять. Вот только смертное ложе — это место, как правило, публичное, а вот родильное — нет. Если, конечно, того сама роженица не пожелает. Так что можешь приводить его, уж я-то плюну в его бесстыжие зенки!
— Это очень важно, госпожа Ягг.
— Вот тут ты права, — твердым тоном подтвердила госпожа Ягг.
— Не могу сказать, как давно это произошло. Может, даже на прошлой неделе. Время — ключ к разгадке.
Ага, вот оно. Госпожа Ягг была плохим игроком в покер, во всяком случае по сравнению с таким мастером, как Сьюзен. Ее глаза чуть метнулись в сторону.
Кресло отлетело к стене, когда госпожа Ягг попыталась вскочить из него, но Сьюзен первой успела к каминной полке и схватила то, что было там спрятано — на самом виду, среди украшений.
— А ну, отдай немедленно, бесстыдница! — рявкнула госпожа Ягг.
Сьюзен вскинула руку так, чтобы госпожа Ягг не могла дотянуться до предмета. Она чувствовала излучаемую им силу. Он словно пульсировал в ее ладони.
— Госпожа Ягг, ты хоть имеешь представление, что это такое? — спросила она, разжимая ладонь, в которой оказались две соединенные друг с другом стеклянные колбочки.
— Знаю! Сломанные песочные часы! — Госпожа Ягг рухнула обратно в свое кресло так, что на мгновение ее ступни оторвались от пола.
— А я вижу перед собой день, госпожа Ягг. Целый день жизни.
Госпожа Ягг посмотрела на Сьюзен, потом перевела взгляд на крошечные песочные часы в ее руке.
— Я-то сразу прикинула, что с ними что-то не так, — сказала она. — Песок в них не сыплется, как ни крути.
— Потому что ты в этом пока не нуждаешься, госпожа Ягг.
Нянюшка Ягг, казалось, немного успокоилась. Сьюзен еще раз напомнила себе, что имеет дело с ведьмой. Обычно они так легко не сдаются.
— Я сохранила часы, потому что это был подарок, — буркнула повитуха. — И они красивые. А что это за слова по кромке?
Сьюзен прочла выгравированные на металлическом основании жизнеизмерителя слова:
— Темпус Редукс. Время Возвернутое.
— А, теперь понятно, — кивнула госпожа Ягг. — Тот человек так и сказал: мол, мне возместят каждую минуту потраченного времени.
— Тот человек?.. — тихим голосом уточнила Сьюзен.
Нянюшка Ягг подняла на нее пылающий гневом взгляд.
— Даже не думай воспользоваться моей минутной слабостью! — отрезала она. — Никому еще не удавалось обойти нянюшку Ягг!
Сьюзен посмотрела на женщину, но на этот раз не ленивым глазом, а деловым. Да, и правда, обойти нянюшку Ягг было трудно. Но был и другой путь. Напрямую, прямиком через сердце.
— Дитя должно знать своих родителей, госпожа Ягг, — сказала она. — Сейчас он как никогда нуждается в этом. Он должен понять, кто он есть на самом деле. Это будет весьма непросто, и я хочу ему помочь.
— Почему?
— Потому что мне в свое время никто не помог, — ответила Сьюзен.
— Видишь ли, девонька, у повитух тоже есть свои правила, — пожала плечами нянюшка Ягг. — Насчет того, что ты видела и слышала, рот держи на замке! И только сама роженица может освободить тебя от этой клятвы.
Ведьма неловко заерзала в кресле, ее лицо покраснело. «Она хочет рассказать, — догадалась Сьюзен. — Ей не терпится поделиться. Но я не должна ее торопить. Нужно, чтобы она сама решилась на это».
— Я не прошу назвать мне имена, госпожа Ягг, потому что, полагаю, ты их сама не знаешь.
— Точнехонько.
— Но ребенок…
— Послушай, девонька. Ни одной живой душе я не должна говорить о…
— Если это хоть сколько поможет, я не совсем уверена, что отношусь к так называемым живым, — перебила Сьюзен. Некоторое время она наблюдала за госпожой Ягг. — Но я все понимаю. Без правил нельзя. Спасибо за потраченное на меня время.
Сьюзен встала и поставила законсервированный день на каминную полку. Потом вышла из хижины и закрыла за собой дверь. Бинки ждала у ворот. Сьюзен села на лошадь и только после этого услышала, как открылась дверь.
— Именно так он и сказал, — произнесла госпожа Ягг. — Когда эти колбы дарил. «Спасибо за потраченное на меня время, госпожа Ягг». Вернись-ка ты в дом, девонька.
Смерть отыскал Чуму в одном из хосписов Лламедоса. Чуме нравились больницы. Там ему было где развернуться.
В данный момент он, склонившись над треснутой раковиной, пытался соскоблить надпись «Мойте руки перед едой». Чума поднял глаза.
— А, это ты, — узнал он. — Мыло, говоришь? Я им дам мыло!
— Я ПОСЛАЛ ПРИЗЫВ, — сказал Смерть.
— А. Ну да. Конечно. Да, — ответил явно смущенный Чума.
— У ТЕБЯ КОНЬ ОСТАЛСЯ?
— Конечно, но…
— У ТЕБЯ БЫЛ ХОРОШИЙ КОНЬ.
— Послушай, Смерть… это… слышь, дело не в том, что я не разделяю твою точку зрения.
Чума отошел чуть в сторонку — мимо них проходила нянечка в белом халате, совершенно не обратившая внимания на обоих Всадников. Но он все же воспользовался возможностью, чтобы дыхнуть ей прямо в лицо.
— Легкий грипп, не более, — сообщил он, заметив, как посмотрел на него Смерть.
— ТО ЕСТЬ МЫ МОЖЕМ РАССЧИТЫВАТЬ НА ТЕБЯ, ДА?
— Поскачем, значит…
— ДА.
— Ради Главного События…
— ИМЕННО ЭТОГО ОТ НАС И ЖДУТ.
— И кого еще тебе удалось разыскать?
— ТЫ ПЕРВЫЙ.
— Э…
Смерть вздохнул. Разумеется, болезни существовали еще до появления людей, и их было предостаточно. Но Чуму создали именно люди. Они обожали собираться большими толпами, лазать по всяким джунглям, сваливать навозные кучи возле колодцев. Таким образом, Чума был отчасти человеком. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ему было страшно.
— ПОНЯТНО, — сказал Смерть.
— То, как ты это излагаешь…
— ТЫ БОИШЬСЯ?
— Я… подумаю.
— ДА. ХОРОШЕНЬКО ПОДУМАЙ.
Нянюшка Ягг плеснула себе в кружку изрядную порцию бренди. Она помахала бутылкой, посмотрев на Сьюзен вопросительным взглядом.
— Нет, спасибо.
— Ну и ладушки, настаивать не станем!
Нянюшка Ягг поставила бутылку на стол и припала к кружке так, словно пила не бренди, а пиво.
— Тот человек постучал в мою дверь, — сказала она, — За всю мою жизнь целых три раза приходил. В последний раз, дай-ка прикинуть, деньков десять назад. Один и тот же, каждый раз. Повитуха ему была нужна, видите ли…
— Десять дней назад? — переспросила Сьюзен. — Но ребенку уже не меньше шестна… — Она замолчала.
— Агась, догадалася! — воскликнула нянюшка Ягг, — Я сразу же поняла, что ты сообразительная. Время не имело для него значения. Ему была нужна самая-самая лучшая повитуха. Похоже, он где-то прознал обо мне, да только дату перепутал. Ну, типа как если бы ты или я не в ту дверь постучались. Понимаешь меня?
— Лучше, чем ты думаешь.
— В третий раз… — Еще глоток бренди. — Он был немного тогось, — сказала нянюшка Ягг. — Вот с чего я взяла, что он был простым человеком, несмотря на то, что произошло опосля. По чести говоря, поняла я это, потому что он напужался. Мужья жен на сносях частенько так пужаются. Он начал твердить, что я немедленно должна пойти с ним, что времени совсем нет… У него было все время мира, но мыслить нормально он не мог, потому что, когда наступает срок, у всех мужиков мозги встают набекрень. Мир перестает принадлежать им одним, вот они и пужаются.
— А что произошло потом? — спросила Сьюзен.
— Он усадил меня в свою повозку, такая вся на колесницу похожая, в каких всякие древние ездили, и отвез… — Госпожа Ягг замялась. — Много странного я в жизни повидала, уж поверь, — промолвила она, словно готовя почву для откровения.
— Вполне верю.
— То был замок из чистого стекла.
И госпожа Ягг воззрилась на Сьюзен с видом, который буквально провоцировал ее выразить недоверие. Сьюзен решила ускорить ход событий.
— Госпожа Ягг, одно из моих самых ранних воспоминаний относится к тому, как я помогаю кормить Коня Цвета Блед. Понимаешь? Сейчас он, вернее это она, лошадь, стоит у ворот. Лошадь Смерти. Ее зовут Бинки. Поэтому, пожалуйста, рассказывай дальше. Вещи, которые я считаю нормальными, не поддаются никакому счету.
— Ну а потом женщина… в общем, появилась она, — продолжила ведьма. — Можешь представить себе, как что-то разлетается на миллионы кусочков? Вижу, можешь. Так вот представь, как будто все наоборот. Возник туман, заполнивший все вокруг, а потом вшух! И вдруг появляется женщина. Потом опять вшух! И снова туман. И все время этот вшух, вшух… — Госпожа Ягг провела пальцем по краю бокала так, что тот зазвенел.
— Женщина то… обретала плоть, то исчезала? Но почему?
— Да тоже испужалась потому что! Первые роды, понимаешь? — Госпожа Ягг усмехнулась. — Лично у меня в ентой области никогда никаких проблем не было, но я приняла много первых родов и видела девушек, напуганных буквально до смерти, когда перестает толкать и начинает схватывать, если ты меня понимаешь, это такое наше, повитушечье выражение. Так вот, они сразу начинают вопить, мужей своих чехвостить и готовы отдать все, что угодно, лишь бы оказаться в другом месте. А эта дамочка