Снежный человек поднялся, посмотрел на варварский металлический капкан, впившийся ему в ногу, и на мгновение сконцентрировался.
К концу этого мгновения снежный человек оказался в нескольких шагах от капкана, который все еще был установлен и почти полностью листьями.
— Хорошая работа, — сказал Лю-Цзы. — Методично. И очень четко. Направлялись в долину?
Снежному человеку пришлось сложиться вдвое, чтобы поднести свое длинное лицо поближе к Лю-Цзы.
— Дааа, — сказал он.
— Что вы хотите сделать с этими людьми?
Люди сжались под его взглядом.
— Скора стемнеет, — сказал он. — Неет гидов.
— У них есть факелы, — сказал Лю-Цзы.
— Ха. Ха, — произнес снежный человек. Именно произнес, не рассмеялся. — Хорошо. Факелы ноочью хорошоо видны.
— Ха! Да. Вы не могли бы подбросить нас? Это очень важно.
— Тебя и того ловкача воон там?
Облачко серого воздуха на краю поляны превратилось в задыхающегося Лобзанга. Он отбросил сломанную ветку, которую сжимал в руке.
— Парня зовут Лобзанг. Я его обучаю, — сказал Лю-Цзы.
— Похооже тебе придется поторопииться, пока еще остаались вещи, которых он не знаает, — сказал снежный человек. — Ха. Ха.
— Дворник, что вы… — начал Лобзанг, подбегая к нему.
Лю-Цзы приложил палец к губам.
— Не перед нашими поверженными друзьями, — сказал он. — Думаю, с сегодняшнего дня в этих местах Правило Первое станут чтить гораздо больше.
— Но мне пришлось сделать всю…
— Нам пора, — сказал Лю-Цзы, жестом приказывая ему замолчать. — Думаю, мы сможем неплохо вздремнуть, пока нас будет нести наш друг.
Лобзанг посмотрел на снежного человека, а потом опять на Лю-Цзы. И вновь на снежного человека. Он был высок. Несколько похож на троллей, виденных им в городе, но только тонко раскатанных. Он был более чем в два раза выше Лобзанга, и большую часть роста занимали худые ноги и руки. Тело походило на меховой шар, а ступни и вправду были громадными.
— Если он мог выбраться из ловушки в любой момент… — начал он.
— Ты ведь ученик, так? — сказал Лю-Цзы. — А я — учитель? Я уверен, что где-то это у меня записано…
— Но вы сказали, что не собираетесь произносить…
— Помни Правило Первое! О, и подай мне один из этих мечей. Он нам понадобиться через минуту. Хорошо, ваша честь…
Снежный человек осторожно, но твердо поднял их и, посадив на согнутые руки, зашагал прочь сквозь снег и деревья.
— Уютно, да? — Сказал Лю-Цзы через некоторое время. — Их шерсть состоит из чего-то вроде камня, но довольно удобная.
От другой руки не было ответа.
— Я провел некоторое время со снежными людьми, — сказал Лю-Цзы. — Удивительный народ. Они научили меня паре вещей. Ценных. Как было сказано: «Век живи, век учись».
Молчание, похожее на угрюмое, намеренное молчание, продолжалось.
— Я бы почел себя счастливчиком, если бы меня в твоем возрасте по-настоящему нес настоящий снежный человек. Многие у нас в долине никогда не видели их. Не забывай, что они перестали подходить близко к селениям людей. С тех самых пор, как прошел слух об их ногах.
Лю-Цзы начинало казаться, что он принимает участие в одностороннем диалоге.
— Ты что-то хочешь мне сказать? — Спросил он.
— Ну, собственно говоря, да, действительно хочу, — сказал Лобзанг. — Вы оставили мне всю работу там! Вы не собирались ничего делать!
— Я хотел убедиться, что привлек их внимание, — спокойно ответил Лю-Цзы.
— Зачем?
— Чтобы ты не привлек его. Я, безусловно, полностью доверял тебе. Хороший учитель всегда позволит ученику продемонстрировать свое мастерство.
— И что бы вы делали, если бы меня там не было? Молились?
— Да, возможно, — сказал Лю-Цзы.
— Что?
— Но, думаю, что скорее нашел бы способ использовать их глупость против них самих, — сказал Лю-Цзы. — Обычно так и бывает. Какая-то проблема?
— Ну, я просто… Я подумал… ну, я просто подумал, что вы могли бы научить меня чему-нибудь еще, вот и все.
— Я постоянно учу тебя чему-нибудь, — ответил Лю-Цзы. — Просто может быть, ты этому не учишься.
— О, понятно, — сказал Лобзанг. — Здорово. Значит, вы собираетесь попытаться научить меня чему-то связанному со снежными людьми? И зачем вы заставили меня тащить меч?
— Тебе понадобиться меч, чтобы научиться кое-чему связанному со снежными людьми.
— Как?
— Через пару минут мы найдем уютное местечко для привала, и ты можешь срубить ему голову. Устраивает это вас, сэр?
— Дааа. Конечно, — произнес снежный человек.
Во Второй Скрижали Мгновена Вечно Изумленного есть история о том, как бунтарски настроенный подмастерье Дурврун подошел к Мгновену и рек так:
— Учитель, какая разница между религиозной гуманистической системой верований, в которой мудрость ищется посредством очевидно абсурдной системы вопросов и ответов, и огромным количеством мистических знаний, полученных под влиянием минутного настроения?
Мгновен задумался на секунду и отвечал:
— Рыба!
И Дурврун отступился, удовлетворенный.
Кодекс Игоров весьма строг.
Никогда не Спорить: в обязанности Игоров не входит говорить вещи вроде: «Нет, фэр, это артерия». Мафтер всегда прав.
Никогда не Жаловаться: Игор никогда не скажет «Но это фа фто миль отфюда!»
Никогда не Отпускать Субъективных Замечаний: ни один Игор никогда не помыслит о том, чтобы заявить что-то вроде «Я бы на вашем мефте поработал над вашим фмехом».
И никогда, никогда не Задавать Вопросов: Игоры все до одного знали, что значит не задавать ВАЖНЫХ вопросов. «Хочет ли фэр чай фейчаф? — это еще ничего, но «Зачем вам нуфно фто девфтвениц?» или «И где, по-вашему, мне найти мофг в это время футок? — никуда не годились. Игоры были за преданное, надежное и вежливое служение с улыбкой или, по крайней мере, перекошенной ухмылкой или, возможно, просто с кривым шрамом на нужном месте.[12]
Вот поэтому Игор и начал беспокоиться. Все было не так, а когда Игор так считает, все действительно не так. И, безусловно, невероятно сложно внятно изложить это Джереми без нарушения Кодекса. Игору все больше становилось не по себе оттого, что кто-то может выглядеть столь откровенно сумасшедшим, будучи на вид совершенно нормальным. Однако он старался.
— Ее фветлофть вновь прибудет фегодня утром, — сказал он, пока они наблюдали, как еще один кристалл вырастает в приготовленном растворе. «И я знаю, что вы знаете это, — думал он. — Потому что уже пригладили волосы мылом и надели чистую рубашку».
— Да, — ответил Джереми. — Мне бы хотелось доложить о бoльших успехах. Однако я уверен, работа почти сделана.
— Да, это очень фтранно, правда? — Игор не мог упустить такой случай.
— Ты сказал странно?
— Мофите называть меня глупцом, но мне кафетфя, что мы фегда на пути к уфпеху, когда ее фветлфть пофещает наф, но когда она уходит, мы фталкиваемфя ф новыми туднофтями.
— Ты ее подозреваешь, Игор?
— Я, фэр? Я не иф тех, кто подофревает, фэр. Но в пофледний раф у наф трефнула делительная матрица.
— Ты же знаешь, я считаю, что это произошло из-за деформации в конструкции!
— Да, фэр.
— Почему ты так странно смотришь на меня, Игор?
Игор пожал плечами. То есть одно плечо на мгновение поравнялось с другим.
— Профто многое фофпадает.
— Она вряд ли бы платила нам так много, а затем саботировала работу, так? Зачем ей это?
Игор заколебался. Он опять чувствовал дыхание Кодекса на своем затылке.
— Я вфе еще думаю, та ли она кем кафетфя.
— Прости? Я не уловил.
— Думаю, мофем ли мы ей доверять, фэр, — терпеливо пояснил Игор.
— Ох, иди и проверь резонатор интеграции, хорошо?
Ворча себе под нос, Игор повиновался.
Второй раз Игор выслеживал их покровительницу до отеля. В тот день она пошла к большому дому в Королевском Переулке, где была встречена напомаженным человеком, устроившим из подношения ей ключей целое представление. Игор последовал за маслянистым до его конторы на соседней улице — потому что есть некоторые вещи, о которых не рассказывают людям, лица которых покрыты шрамами — и выяснил, что она просто расплатилась за арендованные апартаменты большим слитком золота.
После этого Игор обратился к давней Анк-Морпоркской традиции и заплатил кое-кому, чтобы за ее светлостью последили. Видят боги, в мастерской достаточно золота, а мастер совершенно им не интересуется.
Леди ЛеГион ходила в оперу. Леди ЛеГион посещала галереи. Леди ЛеГион брала от жизни все. Кроме того, что, насколько довелось выяснить Игору, она никогда не посещала ресторанов, и к ее дому никогда не подвозили продуктов.
Леди ЛеГион замышляла что-то недоброе. Игор сразу понял это. Она никогда не фигурировала в «Книге Пэров» Твепа или в «Альманак де Готик» или в любых других справочных изданиях, которые Игор, конечно же, проверил, и это означало, что ей есть что скрывать. Безусловно, он уже работал на хозяев, которым порой приходилось многое скрывать, и нередко в глубоких ямах по ночам. Но эта ситуация была кардинально другой в нравственном отношении. По двум причинам. Ее светлость не являлась его хозяйкой, а Джереми являлся — вот здесь зарыта преданность. Поэтому Игор и считал их нравственно различными.
Теперь насчет стеклянных часов.
Они выглядели практически завершенными. Джереми разработал устройство, тикающее позади циферблата, и Игору пришлось полностью сделать его из стекла. Но хуже всего был другой механизм, который поблескивал позади маятника и занимал тревожаще мало места: он уже был собран, но некоторые его части не пребывали в том же измерении где и остальные. Так или иначе, у часов был циферблат, а циферблат подразумевает стрелки, так что стеклянный маятник раскачивается, а стеклянные стрелки показывают каждый день точное время. Их «***» слегка напоминает звон склянок, сло