— Ты ведь собираешься дотронуться до нее, не так ли? — сказал голос позади Лобзанга. — Ты собираешься протянуть руку и взять ее, не смотря на все то, что я тебе говорил. Следи за чертовым небом!
Лю-Цзы нервно курил. Дым, оказываясь в нескольких дюймах от его тела, застывал в воздухе.
— Ты уверен, что не чувствуешь, где они? — резко спросил он.
— Повсюду, Дворник. Мы слишком близко к ним… это все равно, что пытаться увидеть лес, стоя под деревьями!
— Ну, это Улица Умельцев, а вон там гильдия Часовщиков, — сказал Лю-Цзы. — Но я не рискну войти туда, пока мы не будем уверены.
— А что насчет Университета?
— Волшебники не настолько тронутые для этого!
— Вы собираетесь попытаться обогнать молнию?
— Это возможно, если мы начнем из Желоба. Молния не так скора, как думают люди.
— Мне надо увидеть верхушку молнии, выходящую из тучи?
— Ха! Молодежь, где вас только учат? Первый удар с земли в воздух, парень. Он проделывает хорошенькую брешь в воздухе, через которую пройдет главная молния. Следи за сиянием. К тому времени, когда оно достигнет облаков, мы должны будем нестись во весь отпор. Тебе не сложно поддерживать это состояние?
— Я могу делать это хоть целый день, — сказал Лобзанг.
— Даже не пытайся, — Лю-Цзы вновь осмотрел небеса. — Может, я не прав. Может это просто гроза. Рано или поздно ты…
Он замолчал. Одного взгляда на лицо Лобзанга было достаточно.
— Хорошо, — медленно сказал дворник. — Просто скажи где. Просто покажи, если не можешь говорить.
Лобзанг упал на колени, обхватив руками голову.
— Я не знаю… не знаю…
Серебряный свет взметнулся над городом в нескольких улицах от них. Лю-Цзы схватил мальчика за локоть.
— Пошли, парень. Вставай на ноги. Быстрее чем молния, да? Хорошо?
— Да… да, хорошо…
— Ты можешь идти?
Лобзанг заморгал. Он вновь вдел стеклянные часы — уходящий в пространство бледный контур над городом.
— Часы, — слабо произнес он.
— Бежим, мальчик, бежим! — закричал Лю-Цзы. — И ни за что не останавливайся!
Лобзанг бросился вперед и почувствовал как это тяжело. Время поначалу весьма неохотно отступало перед бегущим человеком. С каждым шагом он все быстрее рвался вперед. Пейзаж вокруг вновь изменил цвет, в то время как мир замедлился еще сильнее.
Во времени есть еще одна лакуна, сказал дворник. Еще один желоб, который еще ближе к не-существованию. Пока Лобзанг думал так, он мог надеялся, что скоро достигнет ее. Он ощущал, будто его тело собирается развалиться на части, слышал, как трещат кости.
Сияние впереди было уже на полпути к свинцовым тучам. Когда он достиг перекрестка, он увидел, что оно поднимается из дома на расстоянии в полквартала от него.
Он оглянулся, чтобы посмотреть на дворника. Лю-Цзы был в нескольких ярдах позади: статуя, падающая на землю.
Лобзанг развернулся и сконцентрировался, позволив времени вновь набрать скорость.
Он подбежал к Лю-Цзы и поймал его прежде, чем он упал на землю. Из ушей старика шла кровь.
— Я не могу, парень, — пробормотал дворник. — Давай! Беги!
— Я же смог! Это легко, как бежать с холма!
— Только не для меня!
— Я не могу бросить вас здесь!
— Спаси нас бог от героев! Доберись до этих чертовых часов!
Лобзанг медлил. Ответный разряд уже появился из туч, летящая вниз сияющая игла.
Он побежал. Молния целила в магазин в нескольких зданиях от него. Он уже мог разглядеть часы, висящие над его окном.
Он все быстрее несся сквозь поток времени, и тот отступал. Но молния, опередив его, ударила в железный прут на крыше дома.
Окно было ближе двери. Он пригнул голову и прыгнул, осколки стекла брызнули в стороны и замерли в воздухе, часы скатились с прилавка и остановились, словно попали в невидимый янтарь.
Перед ним была еще одна дверь. Он схватился за дверную ручку и потянул, чувствуя чудовищное сопротивление куска дерева, который заставляют двигаться в ощутимой близости от скорости света. Едва она отворилась на пару дюймов, он увидел в щель молнию, медленно текущую по железному пруту в самое сердце часов.
Часы ударили час дня.
Время остановилось.
ти…
Молочник Соха мыл бутылки в раковине, когда воздух вокруг него потемнел, а вода застыла.
Он некоторое время задумчиво смотрел на нее, а затем с видом экспериментатора поднял одну из бутылей над полом и отпустил.
Она осталась висеть в воздухе.
— Черт, — сказал он. — Еще один идиот с часами?
Того, что он сделал потом, обычно не происходит на молочных фермах. Он прошел к центру комнаты и сделал несколько пасов руками.
Воздух посветлел. Вода вновь заплескалась. Бутыль вроде бы разбилась, но Ронни обернулся и, взмахнув рукой, заставил стеклянные осколки вновь срастись вместе.
Затем Ронни Соха вздохнул и прошел в сепараторную. Большие широкие бочки уходили вдаль, и, если бы Ронни когда-нибудь разрешил человеку заметить это, эта даль оказалась бы значительно дальше, чем бывает в распоряжении обычного здания.
— Покажи мне, — сказал он.
Поверхность ближайшего бочка с молоком превратилась в зеркало, и на нем замелькали изображения…
Ронни вернулся в маслодельню, взял с вешалки свою кепку и прошел через внутренний дворик к конюшне. Небо над головой было угрюмого, неподвижно-стального оттенка. Он вышел и вывел лошадь. Она была черной и сияла, только нечто странное было в этом сиянии, будто оно было отсветом алого пламени. Даже под серым небом красный блеск оставался на ее груди и боках. И даже когда она была впряжена в тележку, она не приобретала схожести с простой лошадью обремененной тягловой обязанностью, но люди не замечали этого, и Ронни следил, чтобы все так и оставалось.
Повозка сияла белой краской, украшенной кое-где свежей зеленью.
Слова на ее боку с гордостью провозглашали:
РОНАЛЬД СОХА, САНИТАРНЫЙ МОЛОЧНИК
ОБЩЕПРИЗНАННЫЙ
Наверное странно, что люди никогда не спрашивали: «Когда конкретно признанный?». Но если бы они это сделали, ответ оказался бы довольно сложным.
Ронни открыл ворота и под грохот молочных ящиков выехал в безвременный миг.
Это ужасно, думал он, все сговорились против маленького бизнесмена.
Лобзанга Лудда привел в себя тихий звук, как будто рядом с ним что-то крутилось и пощелкивало.
Его окружала темнота, неохотно отступающая под рукой. На ощупь она была как бархат, которым, впрочем, и являлась. Он лежал под одним из прилавков.
За его спиной ощущалась слабая вибрация. Он осторожно протянул руку и понял, что портативный Удлинитель начал крутится в своей раме.
Значит…
Что теперь делать? Он живет за счет одолженного времени. У него не больше часа, а может и намного меньше. Но он может нарезать, значит…
Нет. Что-то подсказывало ему, что это может стать роковым для времени сохраненном в изобретении Ку. Это простое размышление навело его на мысль, что всего дюйм пространства отделял вселенную полную бритвенных лезвий от его кожи.
Итак… всего час, может и меньше. Но волчок можно опять заставить крутиться, ведь так?
Нет. Рукоятка завода была на спине. Можно завести только чей-нибудь другой волчок. Спасибо, Ку, за твою экспериментальную модель.
Может можно ее снять? Нет. Лямки это часть прибора. Без них части тела начнут путешествовать с разной скоростью. Эффект, наверное, будет такой же, как если заморозить человеческое тело, а потом спустить с лестницы.
Открыть ящик ломом, который ты должен из него достать…
Сквозь дверную щель лилось зеленовато-голубое сияние. Он шагнул к ней и неожиданно услышал, что волчок набирает скорость. Это значило, что он высвобождает больше времени, а это плохо, когда у тебя в запасе лишь час, а может и меньше.
Он сделал шаг назад, и Удлинитель вновь принялся неспешно пощелкивать в своей раме.
Значит…
Лю-Цзы был на улице, и у него тоже был волчок, который, так же как и у него, должен был заработать автоматически. В этом безвременном мире Лю-Цзы оставался единственным, кто может крутить ручку завода.
Стекло, которое он разбил, прыгнув сквозь окно, окружало дыру подобно блестящему исполинскому цветку. Он потянулся, чтобы потрогать один из осколков. Осколок словно живой, рванулся вперед к полу, порезав его палец и остановившись только выйдя из радиуса действия вертушки. Не трогай людей, говорил Лю-Цзы. Не трогай стрел. Не трогай вещей, которые движутся, это правило. Но стекло…
… но стекло, в обычном времени, летело сквозь воздух. Оно все еще обладало энергией, ведь так?
Он осторожно обогнул его и открыл дверь на улицу.
Дверь двигалась очень медленно, сопротивляясь неимоверной скорости.
Лю-Цзы на улице не было. Но появилось нечто новое. Оно висело в воздухе в нескольких дюймах над землей, прямо там, где был старик. Этого не было здесь раньше.
Кто-то у кого было свое собственное портативное время, был здесь, бросил это и ушел прежде, чем оно достигло земли.
Это был маленький стеклянный кувшин, окрашенный временным эффектом в голубой.
Сколько может быть в нем энергии? Лобзанг сложил руки чашечкой и осторожно поднес их под кувшин, раздался звон и внезапное ощущение тяжести в руках, когда поле вертушки захватило его.
Сейчас же вернулся настоящий цвет. Кувшин был молочно-розовый или, вернее, казался таким из-за содержимого. На его бумажной крышке вместе с плохо пропечатанной картинкой неправдоподобно безукоризненных клубничин была надпись витиеватым почерком:
Рональд Соха, Санитарный Молочник
КЛУБНИЧНЫЙ ЙОГУРТ
«Свеж Как Утренняя Роса»
Соха? Он знает это имя! Этот человек доставлял молоко в Гильдию! Кстати хорошее свежее молоко, не эта водянистая, зеленоватая субстанция, которую предлагали остальные молочники. Все говорили, что он был весьма надежным. Но надежный или нет, он всего лишь молочник. Ладно-ладно, просто