Конечно, этот вывод внушал некий оптимизм, но не настолько большой, чтобы остаться у пелены.
Лука, в конце концов, прекратил этот бессмысленный спор. Уже понятно, что курсанты ничего не смогли узнать. И пока этот самый инопланетный разум не проявится, бесполезно спорить о том, на основании каких мотивов он действует.
Поэтому курсанты просто собрались и улетели.
Центр спирали становился всё дальше и ничего плохого не происходило. Никто не бросался в погоню и не стрелял им вслед. Жанна вспомнила, как они радовались, когда нашли базу. Ещё бы! Настоящее спасение — хорошая еда, крыша над головой, запасы и удобства. А теперь они бросали всё это богатство, потому что не видели другого выхода.
Она обернулась в сторону Ахлейна. Тот выглядел слегка помятым, но всё равно очень привлекательным. Он заметил Жанну и тут же улыбнулся. Словно чувствовал, что ей это нужно. И стало легче. Ахлейн прикоснулся пальцем ко лбу, что означало — я думаю о тебе, и она сделала то же самое.
Они улетали… И Жанна испытывала странное чувство, будто курсанты поступают так напрасно, будто зря обижают место, которое подарило им отдых и покой.
Но Жанна молчала и выполняла приказ, потому что все эти субъективные ощущения не имели под собой никаких доказательств. Ведь даже Ахлейн сказал, что не уверен, опасна ли пелена.
Может быть, однажды они узнают.
Жанна улыбнулась ему в ответ.
Транспортёр постоянно дёргался, летел довольно неровно, то и дело менял угол наклона из-за кривых стволов джунгабасов. При очередном повороте Ахлейна загородила круглая физиономия Вадима. Ответная улыбка с лица Жанны сползла, а Вадим, успев её заметить, сально ухмыльнулся и подмигнул. Вот уж кто никогда не упустит случая испортить кому-нибудь настроение!
Было грустно. Но одновременно радостно — джунгли всем сильно приелись. Как и загадки, которые они подбрасывали, и которые курсанты не смогли отгадать.
Оставалось надеяться, что на базе студентов всё будет проще.
Васька спала и ела. И снова спала и ела. И так три раза подряд. Не могла больше ничего делать, хотя и пыталась себя заставить. Бесполезно.
В конце концов она решила, что того требует беременность. Наверное, организм нуждался в полноценном отдыхе, наверное, он быстрее поверил, что теперь всё наладилось, чем сама Васька. Но стоило открыть глаза и зевнуть, как урчал желудок. А как только она набивала желудок всем тем, что тот просил, глаза начинали слипаться и Васька снова брела в каюту, чтобы лечь спать.
Данила следил за ней со стороны и улыбался. Не дёргал и не доставал вопросами. Чем он занимался во время, пока она спала, Васька не знала. Обычно он появлялся, заслышав, как она шумит в столовой, быстро перехватывал что-то и остальное время сидел, наблюдая за ней, как за рыбками в аквариуме.
А потом однажды она выспалась. То есть после еды ей не захотелось обратно в мягкую постель, а захотелось, наконец, осмотреться. Целый корабль, который принадлежит Даниле. Ну как такое можно пропустить?
Сообщать Даниле о своих планах Васька не посчитала нужным. Ушла из столовой как обычно, только вот направилась не в ту каюту, где провела последнее энное количество часов, а решила найти себе другую. В кораблях такого класса должно быть, по крайней мере, три благоустроенные каюты и она выберет свободную. Свою собственную, чтобы без его вещей и в идеале, без его запаха. Спать он, конечно, помогает, но бодрствовать с ним гораздо сложнее, мысли то и дело сбиваются в сторону прошлого. Но Данила правильно сказал — прошлое уже прошло, чего о нем думать?
Итак, новый дом. Каюты должны находиться рядом друг с другом, в одном месте. Спустившись на нижний ярус, Васька остановилась. Тут, оказывается, полумрак. И скорее всего всегда так было. Но вот хоть убей, она не помнит, как возвращалась сюда спать. Память милосердна… но не всегда. Она прекрасно помнила многое другое.
Ладно, сейчас не до лирики. Васька взмахнула над головой рукой — стандартный жест управления — и свет стал ярким. Да, всё верно, вот знакомая дверь, за ней каюта Данилы. А вот еще три. Каюты должны быть примерно одинаковые… но вот одна дверь была самой дальней и находилась в небольшом закутке. Как раз для Васьки, которая хотела спрятаться подальше.
Туда она и направилась. Открыла дверь, включила свет.
Комната была чуть меньше, и кровать чуть меньше. Довольно пусто… только у стены на полу лежало несколько деталей женской одежды. В том числе красное нижнее бельё. Оно сигналило об опасности ярким, режущим глаза цветом алой крови. Бешеного пульса. Сильной страсти.
Васька отвернулась, будто это могло что-то изменить, вернуть время впять.
Тут и Данила вошёл. Судя по шагам, он спешил.
— Что ты тут делаешь?
— Комнату хочу сменить.
— На эту?
Васька не стала отвечать, а попыталась выйти, отворачиваясь от чужой одежды. Эту каюту она больше не хотела. Кто его знает, что тут припрятано по углам.
Данила уставился на вещи, нахмурился.
— Это не мои… в смысле, эти вещи были до меня, остались от прошлых хозяев.
— Ты не должен отчитываться. Ты улетел, мне ничего не обещал, всё закончилось. Можешь спать с кем хочешь, какое мне дело?
— Васька, ты слышишь что говоришь? — Данила наподдал в голос мягкости, призывающей устыдиться.
— А ты? — Она покачала головой. — Что ты несешь? Перед продажей проводят обязательную инфекционную чистку. Я знаю про это правило. Иначе продажи не состоится. После чистки не то что чужих вещей, ни единого следа человеческого не остается. Не отпечатков, ни волосинки, ни кусочка кожи. Так зачем ты мне на уши вешаешь это всё? Думаешь, я настолько дура, что элементарных вещей не знаю? Ну, привел бабу… баб. Ну, развлекался, почему бы нет, денег теперь много. Много же?
Его глаза упрямо сверкнули, а потом он кивнул. Да, много.
— Ну вот. — Васька усмехнулась и снова попыталась выйти. И снова он не пустил.
— Ладно. — Почти рявкнул Данила. — Это не от прошлых владельцев, согласен. Это вещи Вилки и Светланы, я подвозил их в безопасное место.
— Что? Ты?!
— Да! Не мог же я их бросить. Их бы в покое не оставили, их некому защитить. Затаскали бы на допросы и сделали соучастницами. В общем, они бы не выкарабкались, ты же понимаешь?
— А вы разве не вместе работаете?
— Нет. С чего ты взяла? И между нами ничего нет. Они, наверное, просто забыли, собирались в спешке.
Васька неопределенно пожала плечами. Вместе, не вместе, в данный момент для неё большого значения не имело. Больше поражало другое.
— Потрясающе просто. — Васька покачала головой. — Ты даже не пытаешься оправдаться, так напрямую и говоришь об этой краже. Как будто гордишься ею.
— Не горжусь. Но чего ты от меня ждёшь?
— Не знаю. Может, что ты хотя бы извинишься.
— Извинюсь? — Он картинно расхохотался. — С чего бы это? Я не жалею о том, что сделал!
— Не жалеешь, что обворовал мою семью? Семью девушки, которая тебе верила?
— Не семью девушки, а её отца! Семьи там никакой и близко нет. И это ещё самое малое, что он заслуживает.
— Разве это тебе решать?
— Мне.
— Да ты просто упёртый и капризный ребёнок! — Закричала Васька. Потом невольно всхлипнула носом. Слёзы вот-вот, уже на подходе. Она такая жалкая!
— Я не жалею о том, что сделал. — Отрезал Данила. — Только о том, как всё вышло с тобой.
— Ой, ну конечно!
— Я тебя люблю. Это правда!
Васька молча отвернулась.
— Можешь не верить. Но я никогда бы не оставил тебя твоему отцу. Как только мы познакомились, и я понял, что попал… Я сразу дополнил план. Я должен был забрать тебя, как только добуду код безопасности, но возникли сложности. Мне пришлось срочно уехать, а потом… я просто не успел. Всё слишком быстро завертелось, деньги слишком быстро перевели. Нас слишком быстро вычислили. Я просто не успел, слышишь меня? Я тебя не бросал!
— Что значит, не оставил? Не бросал? Я что, чемодан? Ты так говоришь… ничего не спросил, не объяснил, ты думаешь, я хочу куда-то с тобой лететь? Чем ты тогда отличаешься от моего отца? Он меня никогда ни о чём не спрашивал!
— Я не такой! Я бы никогда не стал обращаться так с собственной дочерью! — Данила невольно опустил взгляд ей на живот и уже спокойно закончил. — И не стану.
— Это моя дочь! — Васька вдруг заволновалась, вскочила, прикрываясь руками, будто Данила мог вдруг взять и как-то изъять из неё ребёнка. Васька слышала, это возможно, такие технологии существуют. Вдруг Данила, вдруг он?..
Паника накатила душной волной. Отец бы смог. Он бы смог с ней так поступить. И Васька не видела причин, почему Данила не сможет.
— Васька! — Отчаянно крикнул он, делая шаг назад. Его губы побледнели, а глаза, наоборот, стали тёмными.
Она моргнула, почти придя в себя. Он пятился прочь.
— Васька! Я отошёл, видишь? Я не стану… ты о чём думаешь? Почему ты меня боишься? Неужели ты, правда, думаешь, что я могу тебя обидеть? Да что же ты!..
Он не договорил, схватился одной рукой за голову, за волосы, как будто собирался сам себя дёргать, развернулся и пропал в коридоре. Васька осталась одна — вся дрожащая, скорченная, как крендель, со слезами на глазах.
Теперь, когда паника прошла, она не понимала, чего, в общем-то, испугалась. Села на стул, выдохнула.
Это всё отец. Это он превратил Ваську в дрожащее желе. Та его мимолётная фраза, которую он бросил Ваське перед самим полётом, никак не выходила из головы. Она становились только больше и тяжелее, и Васька уже не могла дышать под её весом.
Он сказал, что она уже достаточно взрослая… судя по тому, что завела себе любовника из персонала. Достаточно взрослая, чтобы принести пользу. Например, внука.
Ничего больше. Отец пожелал успешного завершения учёбы (будто мог быть иной вариант) и ушёл. А Васька осталась переваривать услышанное. Может, отец ничего такого и не имел в виду, может, ещё не строил планов, но тут ключевое слово как раз «ещё». Не вышло с дочерью… может выйти с внуками. Внуков можно воспитывать иначе, сделать из них кого-то… кого там отец хотел сделать из неё?..