.
3 ноября 1951: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
…в дополнение к вышеупомянутому, я позволил втянуть себя в поездку в Денвер – выступать перед Лигой Колорадских Авторов. Я постоянно отбиваюсь от желающих сожрать моё время подобными мероприятиями. Я стараюсь по максимуму избегать подобных вещей, но слишком часто я оказываюсь загнан в угол.
27 января 1952: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Меня попросили выступить в программе Си-Би-Эс Эдварда Мерроу «В это я верю». Я польщён, но думаю, что откажусь; я не в восторге от перспективы выступать по национальному радио с исполнением эмоционального стриптиза. Кроме того, такие вещи мешают моей основной работе, отвлекая мои мысли от историй, иногда на многие дни. Не было никакого упоминания об оплате, и я думаю, что это некоммерческая радиопрограмма с приглашёнными ораторами, которые выступают там исключительно ради славы. Я упомянул об этом, потому что, возможно, Вы считаете, что эта «слава» настолько важна, что я непременно должен участвовать. Я не буду давать им ответ, пока не получу от Вас известий.
21 августа 1952: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
…весь этот 52-й год я был в полном раздрае. Сегодня я попытался точно выяснить, на что ушло время, потому что в итоге у меня не появилось никакой рукописи. Я могу разложить по полочкам каждый день и в большинстве случаев не вижу, как я мог бы сделать в этих обстоятельствах хоть что-то, но факт, что не написано ни одной вещи. Поверьте, Лертон, я не бездельничал в этом году, но моё время было съедено… операция, выздоровление… сокращение «Беспокойных Стоунов», общенациональные соревнования по фигурному катанию, три раза в доме работали мастера, потратили впустую полтора месяца, два текста, которые не были оплачены, два неоплаченных выступления по радио, несколько неоплаченных выступлений, Артур Ч. Кларк – одна неделя, Джордж О. Смитс – две недели, другие гости в сумме около недели, покупка новой машины… смерть близкого друга – одна неделя, две свадьбы, куда я был приглашён и не мог отказаться, чтобы не прослыть мерзавцем, неисчислимые визиты читателей, которые были достаточно вежливы, чтобы написать и попросить меня о встрече, роман, начатый и отложенный, то же самое с рассказом, проклятый телефон звонит, и звонит, и звонит, а я единственный человек в доме… и, наконец, поездка в Йеллоустон и парки Юты. Это последнее я, возможно, должен был пропустить, но Джинни заслужила отдых, и я в нём нуждался тоже, даже если я и не достиг никаких результатов. Из всего вышеперечисленного можно понять, что времени хватает на то, чтобы ответить на письма и прочитать гранки. Возможно, Вам покажется, что кое-что из перечисленного я мог бы избежать – ну, при ближайшем рассмотрении окажется, что их невозможно было избежать. Ситуацию с телефоном мы наконец преодолели, поместив звонок в гараж, где его не слышно, и поставив в доме выключатель, тем самым уклонившись от соблюдения правил телефонной компании.
Большинство моих неприятностей, видимо, являются результатом того, что мне трудно отказываться отдать моё время другим людям. Могу ли я отказаться принять у себя председателя Британского межпланетного общества? Могу я отказаться встретиться с одноклассником, который прибывает сюда с инженером из моего родного города на буксире? Или мой поклонник, физик из Университета Джона Хопкинса[125], который появляется здесь и хочет встретиться со мной – разве я могу отказать? Точно так же, как офицеру разведки ВВС, который написал вежливую просьбу? Или руководителю проекта «Flying Saucer»[126]? Сегодня я был приглашён выступить перед юго-западным отделением Ракетного общества и посетить ночной запуск ракеты «Фау-2» – и мне придётся отказаться, потому что для этого нужно лететь в Белые Пески – однако мне очень хочется принять это приглашение, я ухватился бы за него обеими руками, будь у меня время. Я не знаю, как поступить в подобных случаях, но я начинаю понимать, почему очень многие писатели снимают комнаты в гостиницах – а я, как всем хорошо известно, предпочитаю комфорт. Как бы то ни было, я собираюсь пробовать написать другую историю.
4 сентября 1952: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Теперь о времени для занятий литературой: после войны пошла сплошная чёрная полоса, одно за другим: слабое здоровье, семейные проблемы, строительство дома и пр. Надеюсь, в будущем будет поспокойнее. В противном случае я просто приложу все усилия, какие смогу при данных обстоятельствах. Снять офис вдали от дома – это совсем не то, что мне хотелось бы – я просто закончу этот дом, в котором будет встроенный офис. И в этом нам поможет одно маленькое новое обстоятельство – наконец-то, после долгих пререканий с телефонной компанией, у нас есть выключатель, которым можно отрубить телефон.
Я пишу Вам столь подробно только для того, чтобы Вы знали, что я сделал так мало в этом году не из-за лени, а из-за всяких осложнений. Одна из проблем, для которой я пока не нашёл удовлетворительного решения, – повышенный спрос на моё время, вследствие моей большей известности. Я отвечаю на все письма поклонников, а их приходит целая куча. Но это нужно делать, не так ли? Я ограничиваюсь ответами на открытках, но и это занимает время. Меня часто просят выступить на публике, одно такое приглашение пришло вчера вечером. Я по возможности придерживаюсь политики отказываться от подобных приглашений – но что мне делать, если меня приглашает Ассоциация Библиотекарей Колорадо?.. Наверное, самые главные пожиратели моего времени – это те, кто, прочитав мою вещь, хочет приехать в Колорадо-Спрингс, чтобы нанести мне визит – и, удивительно, многие из них ухитряются добраться до Колорадо-Спрингс, в такую даль, как это место. Если они просто пытаются вломиться ко мне, я не желаю их видеть… Но если они пишут или телефонируют и достаточно учтивы, мне трудно им вот так сразу отказать. Я не вижу никакого хорошего решения этой проблемы, но мне придётся что-то с этим сделать в дальнейшем.
…наверное, это самый последний из «Фау-2», и это будет один из очень немногих несекретных запусков в течение долгого времени. Нет ничего, что можно сравнить с картиной взлёта одной из них в космическое пространство – это зрелище способно превратить обычного человека в энтузиаста, я Вам ручаюсь. Я не считаю поездку в Белые Пески потерянным временем, для меня это тот же сбор материалов по теме. Поскольку я пишу о ракетах, я должен знать, на что они похожи, должен общаться с ракетчиками. Помимо этого, у меня появится возможность встретиться с Клайдом Томбо, человеком, который открыл планету Плутон, и, возможно, я смогу увидеть в телескоп марсианские каналы… Это один из тех случаев, что выпадают раз в жизни, потому что высокое качество изображения, правильный телескоп и правильная техника – крайне редкая комбинация.
6 января 1953: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну
Только что просмотрел текст передачи «В это я верю». Он, конечно же, великолепен, лучший из всех, что мне встречались. Я был особенно заинтересован в этой программе, потому что один из моих мальчиков [клиенты], Эд Морган, был связан с этим проектом с самого начала. Я думаю, что Ваш материал превосходен, и я очень горжусь Вами.
Я собираюсь говорить не о религиозных верованиях, но о делах, настолько очевидных, что их упоминание вышло из моды. Я верю в моих соседей. Я знаю их недостатки, и я знаю, что их достоинства далеко перевешивают их недостатки.
Возьмите Отца Майкла, он живёт немного дальше по дороге. У меня другая вера, но я знаю, что его повседневный труд пронизан добротой, заботой о ближнем и милосердием. Я верю в Отца Майка. Если я попаду в беду, я пойду к нему.
Мой сосед – ветеринарный врач. После тяжёлого рабочего дня Док подымется с постели, чтобы помочь беспризорному коту. Бесплатно – без какой-либо перспективы оплаты – я верю в нашего Дока.
Я верю в жителей нашего города. Здесь вы можете постучать в любую дверь и сказать: «Я голоден» – и вас накормят. Наш город вовсе не исключение. Я видел такую же готовность к милосердию повсюду. А на одного, кто скажет: «Пошёл к чёрту – с меня довольно!», найдутся сотни, тысячи тех, кто скажет: «Конечно, приятель, садись».
Я знаю, что, несмотря на все предостережения против случайных попутчиков, я могу выйти на шоссе, поднять большой палец, и через несколько минут остановится автомобиль или грузовик, и кто-то скажет: «Лезь сюда, парень, – далеко собрался?»
Я верю в моих сограждан. Заголовки наших газет кричат о преступлениях, и всё же на одного уголовника найдётся 10 000 честных, порядочных, доброжелательных людей. Если бы это было не так, ни один ребёнок не дожил бы до совершеннолетия. Бизнес не смог бы развиваться день ото дня. Порядочность не новость. Она похоронена в некрологах, но она – сила, более сильная, чем преступление. Я верю в терпеливую обходительность медсестёр и кропотливое самопожертвование преподавателей. Я верю в невидимую и нескончаемую борьбу против неодолимых трудностей, которая тихо ведётся почти в каждом доме на земле.
Я верю в честное ремесло рабочих. Оглянитесь вокруг себя. Никаких начальников не хватило бы, чтобы проконтролировать всю эту работу. От Зала Независимости до Дамбы Гранд-Кули, все эти вещи были построены прямыми и честными мастерами, которые были честны до мозга костей.
Я полагаю, что честны почти все политики… есть сотни политиков, которым платят мало или не платят вообще, которые, не рассчитывая на благодарность или славу, полностью выкладываются для того, чтобы наша система работала. Если бы всё было не так, у нас никогда бы не было ничего, кроме тринадцати колоний[127].
Я верю в Роджера Янга