Но если автор не развлекает своих читателей, тогда всё, что он производит – это испачканные с одной стороны бумажки. И я всегда должен держать в уме, что мой потенциальный читатель может потратить свои деньги на пиво, а не на мои истории, я должен каждую минуту осознавать, что я конкурирую за деньги с пивом – и что я не могу себе позволить упустить клиента. Если бы я производил, скажем, картофель или говядину, то я мог бы быть уверен, что мой продукт имеет некоторую ценность на рынке. Но история, которую не любят читать клиенты, не стоит ничего.
Так что, если кто-то спрашивает меня, зачем я пишу, если это – быстрый ответ, с ходу, я просто говорю: «Ради денег». Любой другой короткий ответ нечестен – и любого писателя, который забудет, что главная его цель – это выудить, скажем, 95 центов с клиента, который вообще ничего не собирался покупать, просто перестанут печатать. Он не писатель, он только воображает, что им является.
(О, разумеется, можно услышать много всякого дерьма про «искусство», «самовыражение» и «долг перед человечеством» – но когда дело доходит до дыры в семейном бюджете, вот она ваша книга, в газетных киосках, вместе с сотнями других таких же, в одинаково пёстрых обложках – и вас никто не покупает. Если автор не умеет развлекать, он не сможет поставить на стол еду – а для внештатных авторов не бывает пособия по безработице.)
(Даже богатый писатель хочет быть интересным. О, он может тешить своё тщеславие, публикуясь за собственный счёт – но кто будет это читать? Разве что его мать.)
Вот что скрывают первые две причины: я пишу за деньги, потому что мне нужно содержать семью, а чтобы заработать эти деньги, я должен развлечь читателя.
Третья причина более сложна. Писатель может позволить себе баловаться этим, только если взял первые два барьера. Я писал вещи почти всех сортов: заметки в газету, киносценарии и телевизионные скрипты, стихи, технические отчёты, популярные статьи, детективные рассказы, истории любви, приключенческие истории и т. п. – и мне заплатили за 99 % того, что я написал.
Но большинство из перечисленных выше категорий были скучны для меня. У меня было достаточно навыков, чтобы получить за них гонорар, но сами работы мне не нравились. Я нашёл, что работа, от которой я получал удовольствие и в которой больше всего преуспел – это спекулятивная беллетристика. Я не думаю, что это всего лишь счастливое совпадение, я подозреваю, что у большинства людей лучше всего получается та работа, которая им в радость.
К тому времени, когда я начал писать «Чужака», я достаточно наловчился развлекать читателя и достаточно прочно утвердился на коммерческом рынке, чтобы рискнуть, очертя голову, кинуться в омут фантастических предположений и погрузиться в него немного глубже, чем я позволял себе раньше. Ни мой агент, ни моя жена, ни мой издатель не были уверены относительно этой книги, но я был уверен, что она будет продаваться, по крайней мере, достаточно хорошо, чтобы издатель не потерял на ней денег и «сделал свой навар».
Я оказался прав, книга действительно цепляла. Её развлекательной способности хватило на то, чтобы донести притчу, даже если её читали исключительно ради развлечения.
Но я считал, что притча не оставит равнодушными многих или, по крайней мере, некоторых читателей. Так и случилось. Некоторые читатели (многие, я сказал бы) говорили мне, что они прочли эту фэнтези три, четыре, пять и более раз – а значит, сюжет тут ни при чём, в перечитанном множество раз сюжете не остаётся никакого элемента неожиданности, значит, в этой книге было скрыто нечто большее.
Итак, что же я пытался в ней сказать?
Я задавал вопросы.
Я не давал ответов. Я пытался встряхнуть читателя, освободить от некоторых предубеждений и побудить его думать самостоятельно, направить мысли в новое, неиспробованное русло. В результате каждый читатель получил от этой книги что-то своё, потому что он сам находил свои ответы.
Если я сумел вытрясти из него некоторое количество предрассудков, предубеждений или необоснованных предположений, то я добился всего, что задумал. Мыслящему человеку не нужны ответы, которыми его пичкает с ложечки «вера». Ему нужны вопросы, способные его обеспокоить, серьёзные вопросы. И в этом случае качество ответов зависит от него самого… и тогда он сможет вновь и вновь пересматривать эти ответы в течение всей своей жизни, с каждым разом ещё немного приближаясь к истине. Во всяком случае, я на это надеюсь. Но я ни за что не взялся бы быть «Пророком», раздавая аккуратно упакованные ответы для ленивых мозгов.
(Чтобы увидеть некоторые из наиболее важных вопросов, оставленных без ответа в «Чужаке», перечитайте главу 33, особенно на странице 344 издания в твёрдом переплете, начиная со слов «Все имена скрыты в шляпе, Бен»[229].)
«Звёздный десант» тоже наполнен оставшимися без ответа вопросами. Многие забраковали эту книгу, навесив ярлык «фашист» или «милитарист». Они не хотят или не умеют читать, эта книга ни то, ни другое. Она написана как предельно серьёзное (но неполное) исследование, почему люди сражаются. А поскольку люди действительно сражаются, то эта проблема заслуживает изучения.
Моя последняя книга, «Не убоюсь я зла», ещё более загружена серьёзными, оставшимися без ответа вопросами, возможно, чересчур загружена, отчего немного провисает сюжет. Но вопросы эти предельно серьёзны – потому что, если мы оставим их без ответа, мы просто пыль на ветру. Меня лично это не слишком задевает, по крайней мере, не в этой жизни, поскольку я, скорее всего, буду мёртв прежде, чем существующие тенденции приведут к крупной катастрофе. Тем не менее они меня беспокоят. Я думаю, что мы находимся в реально трудном положении… и выход из него следует искать не в примитивных «коммунах среди дикой природы» или в движении за «Нулевой Прирост Населения», которое не охватывает весь земной шар.
Здесь не может быть никаких окончательных решений… и даже частичные решения будут очень тяжёлыми.
Я вижу, что у меня получилось не письмо, а какое-то эссе. Простите меня, должно быть я достиг того возраста, в котором становятся чрезмерно болтливыми. Надеюсь, я убедил Вас, что «Чужак» – предельно серьёзная книга… как и вопросы, которые она ставит. Серьёзные, нетривиальные вопросы, на которые человек может потратить всю свою жизнь. (Я в этом почти преуспел.)
Но любой, кто ищет в этой книге ответы, обманывает себя. Она – приглашение подумать, а не уверовать. Любой, кто воспринял её как лицензию трахаться как ему заблагорассудится, идёт на риск: миссис Гранди [230]не умерла. Или возьмите любое другое острое оскорбление, публично нанесённое современной культуре, там есть строгие предупреждения о том, какие опасности оно влечёт за собой. Разумеется, правило «делай что хочешь – вот и весь Закон» вполне применимо, если рассматривать его должным образом. На самом деле это – закон природы, а не предмет юридических запретов или разрешений. Но необходимо помнить, что оно относится ко всем одновременно – и в том числе к толпе ваших линчевателей. Вселенная такая, какая она есть, и она никогда не прощает ошибок – даже ошибок по незнанию…
Послесловие
Роберт заболел, не успев подготовить к публикации сокращённый вариант «Не убоюсь я зла». Два года он провёл, перемежая различные болезни с операциями. Наконец, в 1972-м, он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы снова начать писать.
Его следующей книгой стала «Достаточно времени для любви».
В дополнение к переменам во временах и нравах Роберт теперь имел репутацию, которая позволяла ему делать такие книги, какие он сам предпочитал. Вполне возможно, что, хотя бы отчасти, «Чужак» оказал некоторое влияние на сексуальную революцию шестидесятых и семидесятых. Он был созвучен веяньям времени. Поэтому его издатели не возражали против размеров «Достаточно для любви», и даже (что меня весьма удивило) сцена кровосмешения вообще не вызвала никаких протестов. Её даже рецензенты не упоминали.
Следующие два года по большей части ушли на изучение достижений в физических и биологических науках. Как можно писать научную фантастику, не поспевая за открытиями в этих областях? Эти изыскания были предприняты для двух статей в Комптоновский ежегодник «Британники»: «Дирак, антивещество и вы» и «У вас редкая кровь».
Новое тяжелое заболевание случилось в 1978-м. После выздоровления Роберт сел за свой компьютер и написал «Число Зверя». Кроме совсем незначительного количества пометок на редактируемой рукописи, его просили сократить 2000 слов (!) из примерно 200 000 общего объёма. Разумеется, это была совсем простая задача.
Затем последовала «Расширенная Вселенная», изданная по инициативе Джеймса Бейна[231]. К нашему удивлению, эта книга вызвала гораздо больше почты, чем любая другая книга, которую Роберт когда-либо писал. В течение двух лет я была привязана к компьютеру, отвечая на письма фэнов, которые вызвала её публикация.
В 1981 году, в возрасте семидесяти четырёх лет, Роберт решил, что он больше не будет выполнять ни одной из тех специальных маленьких обязанностей, которые влечёт за собой статус известного писателя: ни участвовать в читательских конференциях (даже по приглашению библиотекарей), ни выступать на съездах – его здоровье не допускало никакого напряжения. Он просто хотел писать книги, которые он хотел написать.
Так он написал «Пятницу», потом «Иова», «Кота, который проходит сквозь стены» и свою заключительную книгу, «Уплыть за закат». Каждая из этих книг отличалась от всего, что он делал раньше, и немного показывала новые методы, которые он изобретал.
«Уплыть…» было издано к 80-му дню рождения Роберта, в 1987-м, по специальной договоренности с его издателем. Единственное, что Роберт написал после этой книги, было предисловие для романа Теда Старджона «Godbody». Пока шли переговоры по контракту на «Уплыть…», Роберт слёг с тем, что должно было стать его последней болезнью. Почти два года он дрейфовал между болезнью и слабым здоровьем, но в конце концов уступил смерти 8 мая 1988 года.