Брок был красив и добр ко мне. Это смертельная комбинация, и я знала, что нехорошо страдать из-за женатого мужчины. Я упрямо переворачивала песни, хмурясь и запихивая монеты в музыкальный автомат. «Причудливый любовный треугольник» выпалил из музыкального автомата. Случайно, конечно.
— Итак, расскажите мне о себе, — он перегнулся через стол и попытался поймать мой взгляд.
Я не могла смотреть на эти серые глаза, не задаваясь вопросом, каково чувствовать его взгляд на своем голом теле. Будет ли это такой же эффект, какой производит на меня ледяная голубизна Троя?
Я фыркнула, сосредоточившись на музыкальном автомате.
— А зачем? Похоже, ты и так знаешь обо мне все. Почему Трой женился на мне, мой любимый напиток…
Это должно было бы встревожить меня, но, честно говоря, за последние несколько недель произошло так много событий, что Брок волновал меня меньше всего. Он казался вполне безобидным.
Официантка средних лет с фальшивыми сиськами прошла мимо нас и лизнула Брока глазами, подтверждая, что он действительно был великолепен. Она наклонилась к столику, за которым сидели три девочки. Сгорбившись над столом, они украдкой поглядывали на мужчину напротив меня и перешептывались. Не могу их винить.
— Я просто стараюсь быть внимательным. Я хочу, чтобы ты знала, что ты не одинока. Я здесь ради тебя.
Я покачала головой и фыркнула, выдергивая несколько пакетиков сахара из держателя и разрывая их на столе.
— Почему ты притворяешься, что тебе не все равно, Брок? Мы не знаем друг друга, и это не похоже на то, что ты ко мне пристаешь. У тебя дома жена и ребенок, — напомнила я ему.
Его интерес ко мне начинал бесить. Это не имело под собой никаких оснований. Или будущего, если уж на то пошло.
Брок протянул руку и провел указательным пальцем по сахару, который я рассыпала на столе. Наклонившись через стол, он положил свой засахаренный палец на мою нижнюю губу, медленно потянув ее. Мои глаза встретились с его, и он той же рукой дернул меня за воротник через стол, взяв мои губы своими.
Он крепко поцеловал меня и без колебаний запустив свой язык внутрь. Мой желудок сжался, когда он взял мое лицо в ладони, и сладость сахара взорвалась между нашими языками. Я слышала, как девушки из других кабинок ахали от изумления и ревности. Время остановилось прежде, чем мне удалось увернуться от его прикосновения.
Вскочив на ноги, с кружащейся головой, я прижала ладонь к щеке, чтобы убедиться, что у меня не галлюцинации.
— Какого черта? — выдохнула я.
Он просто сидел с безмятежной улыбкой на лице.
— Ты сказала, что мне все равно. Это не так. А еще ты сказала, что я к тебе не пристаю. Ну вот…
— Сейчас подходящее время напомнить тебе, что ты женат? — я топнула ногой, жар волнами прокатился по моему телу. Я не была уверена, была ли я зла или возбужденна.
— Только ради сына, — он выгнул одну бровь. — Только для Сэма. Мы с Кэт не пара.
— Да, но у меня все еще есть кольцо на пальце, — я схватила рюкзак и торопливо запихнула в него мобильник.
— Опять же, вы тоже не настоящая пара, — сказал он, снова проводя пальцем по сахару и посасывая его. — Мы им ничего не должны, — он произносил каждое слово. — Мы всем обязаны самим себе.
Я издала низкий рык. В голове у меня уже был полный кавардак из-за Троя и его секретов. Это была еще одна катастрофа, ожидающая ответного удара в лицо.
Мне не нужен был Брок. Даже если у него великое сердце и безупречное лицо. Он принадлежал Кэт и, что еще важнее, Сэму.
— Тронь меня еще раз, и я все расскажу твоему боссу, — сказала я, разворачиваясь и устремляясь к выходу.
Я почувствовала его взгляд на своей спине, когда толкнула дверь закусочной, почти захлопнув ее перед носом какого-то парня.
Брок остался сидеть на своем месте, зная, что сделал. Он посадил семя. Знал, что я пускаю на него слюни, как и все другие женщины. Пробегая мимо окна закусочной, я увидела, как он откинулся на спинку стула с глупой улыбкой на лице, постукивая по губам засахаренным пальцем.
Глава 14
Трой
Этот идиот явился посреди ночи, как раз когда Флинна Ван Хорна вырвало прямо на мои туфли, и он пополз по полу к деревянному столу в конце хижины, пытаясь добраться до телефона.
— Чертов наркоман, — пробормотал я, перешагивая через его блевотину, чтобы открыть дверь.
Брок стоял с другой стороны, глупо самодовольный. Фары его машины все еще горели, освещая холмы вокруг нас.
Первоначально мой отец купил это место, в центре Беркшира, вдали от цивилизации и Бостона, чтобы проводить время с Робин. Когда я унаследовал его, я использовал его в основном для ведения бизнеса. И прямо сейчас у меня был наркоман для детоксикации, только я ни хрена не знал об этом дерьме.
Но именно для этого у меня был Брок.
Отец Флинна, Джордж Ван Хорн, настаивал на том, что его сын не может посещать обычную реабилитационную клинику, где кто-то мог узнать об этом. Я увез его в хижину, потому что ее стены поглощали секреты моих клиентов. Они промокли насквозь, большие и маленькие, грязные и безумные. Секреты повсюду.
Шантажистки-любовницы. Насильники. Богатые люди, которым нужно было исчезнуть на некоторое время. Клянусь, если бы эти стены могли говорить, бостонской полиции хватило бы работы на следующие три столетия.
— Я сказал один час, а не девять, — я гневно сверкнул зубами, и Брок, протиснувшись мимо меня, вошел в хижину со своим снаряжением. Он выглядел очень веселым.
— А где наш маленький пациент? — спросил он.
В этот момент Флинн начал задыхаться, потянувшись к столу и пытаясь подняться на ноги. Он упал лицом вниз, и воздух наполнился треском ломающейся кости.
Я покачал головой и опустился на скрипучий желтый диван, выбранный любовницей моего отца. У нее был ужасный вкус. Повсюду лежали уютные плетеные коврики, небольшая деревянная кухня и куча оленьих голов на бревенчатых стенах. Хижина выглядела как идеальное место для персонажа Стивена Кинга, чтобы убивать своих жертв.
— Я сейчас умру! — крикнул Флинн, когда Брок присел на корточки, чтобы взглянуть на него.
Он склонился над хрупким мальчиком и спокойно заговорил с ним, объясняя, что он собирается сделать.
По правде говоря, я верил Флинну. С того момента, как я вошел в его захудалую квартиру и оторвал его от подружки-наркоманки, в то время как он пытался безуспешно прижать ее к грязным простыням, он дрожал, надрывался и плакал, бормоча на протяжении всей поездки в хижину, что ему плохо и нуждается в дозе. Я не врач, но тот факт, что он почти посинел, не вселял оптимизма в его физическое здоровье.
— Ему нужно в больницу, — объявил Брок, вставая и снимая пару черных перчаток. — Немедленно.
Зарычав, я пнул ближайшую скамеечку для ног. Я не мог отвезти Флинна в больницу, и Брок прекрасно это знал. Мне платили за то, чтобы я делал все тихо и незаметно.
Словно по сигналу, Флинн потерял сознание на ковре, из уголка его рта потекла струйка блевотины и растеклась под щекой. Его глаза были закрыты, а на влажной коже выступил холодный пот.
Я опустился на колени и прижал два пальца к его шее. Он все еще был жив. Пульс был, но слабый.
— Никакой больницы, — я мотнул головой в сторону героинового наркомана. — Сделай это здесь.
— Это… опасно.
— Его отец предпочел бы, чтобы он умер, а не выздоравливал в государственной больнице. Не мы устанавливаем правила, — выпалил я в ответ.
— У него может быть сердечный приступ, — возразил Брок, спокойный и строгий, глядя на меня сверху вниз, прислонившись плечом к стене. — Мы не можем просто дать ему Имодиум, горячую ванну и бутерброд с арахисовым маслом. Это рискованно. Я не хочу, чтобы это было на моей совести.
Я потер костяшками пальцев скулу, сделав два шага к нему, я обхватил его рукой за шею и притянул ближе к своему лицу. Теперь мы стояли нос к носу.
— Твоя совесть уже запятнана, красавчик. Просто делай, что тебе говорят.
Прищурившись, мы уставились друг на друга, прежде чем он сдвинулся в сторону и вернулся к Флинну. Он расстегнул молнию на своей спортивной сумке — набор для детоксикации — и достал шприц и маленькую бутылочку.
Я отвернулся, посмотрел в окно, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Я услышал, как Флинн задыхается, а Брок возится с пластиковыми бутылочками и пузырьками с таблетками.
Да, у богатых детей была склонность к наркоте, а Брок знал, как это обезвредить. По крайней мере, в одном он был хорош.
— Как прошел первый день Рыжика? — я спросил не потому, что мне было не все равно, а чтобы напомнить ему, кому она принадлежит.
Мой взгляд был прикован к его машине, стоявшей снаружи, фары все еще горели, освещая холодный дождь. Мне нравилось, когда летом было холодно. Как будто вселенная была на моей стороне.
— Почему бы тебе не спросить ее? — в голосе Брока звучало удивление. — Я думал, вы в хороших отношениях.
Я повернулся к нему лицом, и он кивком головы попросил меня помочь перенести Флинна на диван. Я взял его под мышки, Брок под ноги, и мы положили его безвольное тело на желтую кушетку. Брок прошел в спальню и вернулся с одеялом, пеленая Флинна, как младенца.
Когда с этим было покончено, Брок сел на табурет возле дивана и уронил голову на руки. Закурив сигарету, он бросил все еще горящую спичку в сторону Флинна. Спичка запрыгала по коже молодого человека, медленно потухая на его обнаженном запястье. Флинн был слишком не в себе, чтобы почувствовать жжение. Да, внешность хорошего мальчика Брока не работала рядом со мной.
Я не Кэт, ни Мария, ни Спэроу. Я был таким же мудаком, как и он, и ему не нужно было производить на меня впечатление. Я уже знал, кто он такой. Он был похож на первую сцену в «Синем бархате» Дэвида Линча — насекомое под ухоженной лужайкой. Это настоящий Брок. Дрянная, голливудская улыбка скрывала душу, внутри он гнил.
— Она вернулась взбешенная. Из Майами, — сказал он, глядя в пол. — Скажи мне, что ты не обижаешь ее, потому что я сказал ей, что буду охранять ее.