Внутри меня поднялся жар. Я втянула воздух, яростно кусая губы, чтобы подавить стон.
— Мне остановиться? — спросил он, обхватив меня руками и продолжая тереть.
— Д-да, — мой слабый голос запнулся. Я правда хотела, чтобы он остановился… да?
Он сделал паузу, но его улыбка становилась все шире и больше похожей на акулью. Он наклонил голову, скатился с меня. Он заговорил мне в рот, его губы склонились над моими, но не целовали.
— Когда-нибудь я добьюсь, чтобы нас вышвырнули из этого дома, потому-что ты будешь выкрикивать мое имя так громко, что услышат все.
Я нахмурилась, глядя на него.
— Я сомневаюсь, что кто-то вышвырнет тебя из дома, учитывая твою репутацию.
Трой откинул голову назад и расхохотался от всего сердца, радостно. Ему очень понравилось мое замечание. Любил, когда его боялись.
— Это действительно так, — его рука переместилась к моему горлу, палец прочертил невидимую линию. — Знаешь что, Спэроу? Может быть, мы все-таки сыграем вместе. Есть какая-то забава, скрывающаяся под твоими слоями добра.
У меня было такое чувство, что под его слоями тьмы нет ничего интересного, но я промолчала.
Глава 3
Спэроу
Пять дней спустя
Один день поглощал другой, время слипалось, как страницы в новой, не открытой книге. А я? У меня заканчивались возможности развлечься сквозь эти удушливые стены пентхауса Троя Бреннана.
Когда он заточил меня в тюрьму на десять дней до нашей свадьбы, он только один раз посетил свою со вкусом обставленную, похожую на клинику квартиру, и всего лишь сказал, что я буду его женой. Тогда я гадала, хочет ли он напугать меня или дать мне время смириться с новым порядком. Теперь я точно знала, что его отсутствие не имеет никакого отношения ко мне, а только к его работе.
Он приходил домой каждый вечер, я притворялась спящей, и от него несло алкоголем, чужими духами и кисло-сладким запахом мужского пота. Он рано уходил на работу, поэтому, когда я просыпалась, его половина матраса всегда была холодной и пустой.
Он больше не пытался прикоснуться ко мне. Черт, он даже не пытался завязать разговор. И по большей части я была довольна этим.
Я уходила из пентхауса только для утренних пробежек и вечерних кулинарных занятий. Я дважды навещала папу, готовя и убирая дома, а Коннор следил за каждым моим шагом, как щенок. Я не пустила его в квартиру отца, поэтому он сидел за дверью, на кухонном стуле, который я вытащила в коридор, терпеливо ждал, жуя табак, зажатый в зубах.
Любая моя попытка покинуть пентхаус поздно ночью (а попытки были, особенно первые два дня) блокировалась моим крепким, громоздким телохранителем, который выглядел как человеческий прототип холодильника. Коннор молча скрещивал руки на своем гориллоподобном торсе, шагая в мою сторону, когда я, спотыкаясь, возвращалась в квартиру, низко опустив голову.
Теперь у меня было что-то вроде комендантского часа. Я ненавидела Троя за то, что он накладывал на меня ограничения, вмешивался в мою жизнь, даже не принимая в ней участия.
Но, по крайней мере, у меня была другая компания.
У Троя есть экономка по имени Мария, маленькая, шестидесятилетняя женщина с белыми волосами и смуглой кожей, которая приходила через день, работая и на Троя, и на его мать, Андреа, в качестве домашней прислуги.
Мария плохо говорила по-английски, поэтому мы общались самым универсальным способом, который только возможен для человека — едой.
Я часами тренировалась и готовила еду. Я готовила вкусные блюда только для того, чтобы молча любоваться ими, складывать их в одноразовую посуду и сдавать в ближайший приют для бездомных. Но сначала Мария угощалась порцией и предлагала добавить каких-нибудь специй (в основном на испанском языке). Ее предложения и комплименты делали меня счастливой, ее присутствие — капля утешения в море отчаяния, в котором я тонула.
Почти через неделю после нашего фиктивного брака я вернулась в пентхаус Троя после утренней пробежки и направилась прямиком в ванную комнату на первом этаже. Его квартира была современной двухэтажной, со спальней и кабинетом наверху. Я всегда пользовалась ванной рядом с гостевой комнатой на первом этаже, потому что она была меньше. Там не было его полотенец, бритв и никаких мужских запахов.
Начиная с нашей первой «брачной» ночи, я старалась свести свои отношения с Троем к абсолютному минимуму и относилась к нему с подозрением, которое обычно приберегала для осужденных террористов.
Под подушкой у меня лежал маленький нож, которым я пользовалась на уроках кулинарии. Я добавила 911 к быстрому набору на своем телефоне. Как хорошая девочка-скаут, я всегда была готова.
Сегодня я встала на колени в ванной комнате и налила себе ванну, бросая соль. Я сняла кроссовки, штаны для йоги и промокшую рубашку в потную кучу в углу рядом с раковиной.
Потом я услышала, как хлопнула входная дверь, и мое сердце подпрыгнуло. Мария пришла.
Коннор мирно (хотя и непрофессионально) дремал на диване в кабинете Троя наверху, стараясь не отставать от меня на бегу.
Трой никогда не являлся домой так рано, и он был не из тех мужчин, к которому приходили друзья.
Это означало сигнал тревоги. Понимая, что это может быть кто-то не очень дружелюбный, я запрыгнула в халат и обыскала шкафы и ящики ванной. Маникюрные ножницы были не очень хорошим оружием, но они были маленькими и острыми, и могли выколоть глаз. По правде говоря, вооружиться ножницами в квартире гангстера было так же практично, как научиться плавать в кухонной раковине, но я хотела быть в безопасности.
С колотящимся в груди сердцем я осторожно ступила в коридор. Весь первый этаж — кухня, столовая и гостиная — функционировало как единое открытое пространство, и я утешалась тем, что не было никаких скрытых углов или темных изгибов, за которыми мог бы спрятаться нападающий. Как только я услышала тихий смех, доносящийся со стороны кухни, мои плечи расслабились.
Голос был мужской и смутно знакомый, но он отличался от голоса Троя.
— Ты хотела напасть на меня с ножницами? — спросил он ровным голосом.
Я остановилась перед ним и прищурилась. Брок. Он сидел на элегантном белом кожаном барном стуле у кухонного островка, потягивая кофе, который Мария, должно быть, только что налила ему. Наша служанка смотрела на него обожающими глазами, сияя так, словно он только что нашла лекарство от рака.
Я отпустила ножницы, положила их на стойку и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить неожиданно участившееся сердцебиение.
— Ну что ж, — сказал Брок, отдавая мне честь кружкой, которую держал в руке. — Ты подготовлена.
— Уверена, что ты подготовлен лучше, чем я, — я бросила на него обвиняющий взгляд.
Он встал, подняв руки, и медленно повернулся, чтобы показать мне, что у него нет оружия. Его красота освещала комнату, и я ненавидела себя за то, что обратила на это внимание. Он был чисто выбрит, его каштановые волосы растрепались. Он был одет в узкую темную джинсовую куртку, серый воротничок, подчеркивающий его глаза, и белую рубашку под ней.
Он был похож на мечты, которые пытаются продать в «Космо и Мари Клэр», на подарок, завернутый в изысканную одежду.
И он женат, напомнила я себе. И я тоже замужем.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я, задыхаясь.
— Кое-что привез для Марии, — он плюхнулся обратно на стул и сделал глоток кофе. — Потом она предложила мне кофе. Не могу сказать нет кофеину. Это как крэк среднего класса. Грасиас, Мария, — он наклонил свою кружку к ней, игриво подмигнув пожилой женщине.
— Де нада. Я возвращаюсь к работе, Михо, — она чмокнула его в щеку.
Я чуть не отшатнулась в шоке. Целоваться было не в ее характере. Она хвалила мою стряпню, но хмурилась при одном упоминании Троя и Коннора. У обоих была сомнительная работа. Я не знала, чем зарабатывал Брок на жизнь, но если ему предоставили доступ в этот пентхаус, я предполагала, что он не полицейский или прокурор, ищущий справедливости.
Нет, он такой же бэдбой. Но против него Мария ничего не имела. Я наблюдала, как она поднимается по изогнутой лестнице на второй этаж и исчезает в хозяйской спальне, вероятно, чтобы сменить простыни, как делала до сих пор при каждом посещении.
— Ты что, накачал ее наркотиками? — я ткнула большим пальцем в сторону Марии.
— Я накачиваю людей наркотиками только тогда, когда это действительно необходимо, — Брок рассмеялся над краем своей кофейной кружки. — Обычно я предпочитаю жить и позволять жить другим.
Я не могла не восхищаться его улыбкой. Он не выглядел страшным и не вел себя как молчаливый, непредсказуемый социопат. Как мой муж. И ненавидеть Брока было сложно. Я фыркнула, отчаянно пытаясь взять ситуацию под контроль.
— Спасибо, что поделился этой полезной информацией, Будда.
— Вообще-то… — он огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, и наклонился вперед, понизив голос. — Я хотел проверить, как ты. Ты выглядела расстроенной на свадьбе.
Я отвела взгляд. Ему же все равно. Он пристально посмотрел на меня, не обращая внимания на мое ворчание.
— Поговори со мной. Я не из плохих парней.
— И не из хороших.
Он помолчал, обдумывая мое заявление.
— Я здесь не потому, что Трой послал меня, если ты так думаешь. Я просто… Волнуюсь. Поговори со мной, Спэроу. Как тебе семейная жизнь?
— Плохо, — невозмутимо ответила я. — А поскольку я слышала, что секрет счастливого брака — это желание быть замужем за человеком, которого ты любишь, думаю, я облажалась.
Я была честна. Я не боялась, что он расскажет моему новому мужу, как я плохо отзывалась о нашем браке. Брок знал, что я была вынуждена вступить в эту связь. Я прочла это между строк, когда он говорил с сыном в церкви на днях. Но даже если он решит сдать меня Трою, вряд ли для моего мужа это станет новостью.
— Всё будет хорошо, — тихо сказал Брок, потирая затылок.
Воздух сгустился. Как и мой голос.
— Серьезно? — я прочистила горло.