Я почувствовал под носом лёгкий холодок, машинально отнял руку от серьги и коснулся верхней губы. Мои пальцы окрасились алым. Моделирование обстановки, прогнозирование, расчёт траекторий как змея, так и четырёх атакующих, выдача целеуказание на забрало каждого из шлемов и остальная гора вычисление, похоже, брали больше, чем у меня имелось.
К сожалению, использовать здесь по-настоящему сильную магию мы не могли, руки Мирены и Кениры были скованы обстановкой. Нам требовалось сберечь это место, очистить его от незваного гостя, а не превращать будущий дом в подобие Увядшей Долины. Так что после многочисленных репетиций во сне, мы посчитали текущий способ самым подходящим.
Как бы ни была крепка броня крежл-змея, но артефакты, которыми я снабдил команду, являлись лучшим, что можно было купить за деньги. Накопители парней, размещённые в свёрнутом пространстве их брони, были накачаны под завязку гармонизированной элир, ну а Кенира и Мирена являлись сами по себе бесконечными источниками магии. Из-за уменьшенной подвижности змея бойцам стало легче атаковать, так что несколько мгновений спустя мечи разгорелись ещё сильнее и, наконец, принялись наносить твари раны.
— Тана, не увлекаться! — выкрикнул я, вновь коснувшись серьги.
Хартан, слишком близко подбежавший к змею, проигнорировав путь отхода, спроецированный у него на забрале, попытался отскочить, но огромный хвост, извернувшись, хлестнул по его телу. Несмотря на бесстрастность вычислительного режима, я почувствовал, как у меня укололо сердце.
Обычный кинетический удар не был страшен никому из бойцов, даже если бы на них и не было брони. Вот только хвост магической твари был каким угодно, только не обычным. Я видел тошнотворную зелёно-фиолетовую ауру, окутавшую его во время удара, с безжалостной неотвратимостью просчитал траекторию, фиксируя неизбежность столкновения. Увидел, как штурмовая броня Хартана исчезает в непрозрачном чёрном шаре, кажущемся отсюда дырой в пространстве. Как этот шар улетает прочь, словно бейсбольный мяч после удара по нему битой.
Я сосредоточился на телеметрии доспехов Хартана, почувствовал через Таага, что ничего серьёзного не произошло, и они функционируют штатно. Защитный барьер, генератором которого я оборудовал все комплекты брони, запросто выдержал дар, а инерционная стабилизация предотвратила ущерб, возникавший от резкой перемены скорости. Но всё равно, там внутри оставался мой сын, поэтому избавиться от волнения я не мог.
Чёрный шар замерцал и пропал, броня Хартана резко сменила направление движения и рухнула на лёд, ловко приземляясь на ноги.
— Тана, статус! — прохрипел я.
— Ули, порядок! — ответил Хартан. — Мне понравилось, надо как-то повторить!
— Чистота канала! — рявкнул Ксандаш.
Трое оставшихся бойцов изо всех сил рубили змея, следовали моим указаниям, чтобы уйти от атак, а также следовали обозначенным пометкам, врубаясь в показанные мною места.
Клубы фиолетового дыма стали настолько густыми, что я стал терять контроль над ситуацией. Яд, непрерывно исторгаемый змеем, имел магическую основу, и это было хорошо, так как после боя он бы распался бесследно. Но сейчас он загораживал обзор, не позволяя координировать схватку. Я быстро переключил режимы глаза, пока не нашёл тот, в котором туман давал наименьшее количество помех. Успел заметить, как многочисленные раны змея под действием врождённой регенерации затягиваются и бесследно исчезают прямо на глазах.
Хартан вскинул Берту и выстрелил в змея ещё раз, попал, не причинив особого вреда, но растопил лёд вокруг твари и немного разогнал туман. Вытянув мечи, он присоединился к схватке, и ситуация снова стала склоняться в нашу пользу.
Змей заревел, вырвался из ледяных оков, свернулся клубком и окутался тёмной аурой.
— Всем отступить! — закричал я, голосом дублируя целеуказание на шлемы их доспехов.
Четыре маленькие фигурки взмыли в воздух, прямо в прыжке резко поменяв направление и отлетев на десятки ярдов.
Раздался странный звук, похожий на скрежет разрываемого металла. Чёрная поглощающая свет волна ударила из змея, испаряя лёд и отбрасывая бойцов прочь. Быстро проверив доспехи, я убедился, что всё в порядке. Сторожевые контуры брони не посчитали всплеск гравитационной аномалии большой угрозой, чтобы активировать главный защитный барьер. С последствиями справились и второстепенные щиты, отразившие магию, содержавшуюся в атаке и рассеивая гравитационный векторный удар. Пасть распахнулась, яркий алый луч ударил в Мирену, но она, ведомая подсказками, возникшими на забрале шлема, успела вовремя уйти в сторону. Монстр выпустил несколько плазменных шаров, метнул ещё одну маленькую чёрную дыру и ударил с рогов развесистой молнией. Но я, до предела напрягая разум, сумел всё это просчитать и передать через Таага пути отклонения.
Вода, в которой плескался змей, вновь застыла, но он, невероятно изогнувшись, выскочил на поверхность льда. Его иссечённая шкура, которую с таким азартом рубили мои спутники, стала окончательно целой, не неся ни следа произошедшей битвы. Змей открыл пасть, я отобразил на забралах доспехов возможный вектор атаки, но вместо яда, атакующих сгустков и камней, из неё ударил целый поток щебня, накопившийся у твари в желудке. Сейчас, когда крежл-змей отвлёкся, лучшего момента для завершающей фазы не стоило и искать.
— Подарок-три! — воскликнул я, отдавая команду Таагу.
Третий и последний сюрприз свиньи-брандера сработал, раскрывая пространство и выбрасывая в него мощную волну хаотично направленной магии. Артефакт так же сильно отличался от тех заряженных камней, которыми я отбивался от охотников за головами, как повозка Берты Бенц от последнего суперсовременного совершенства Порше-959.
Эта атака не могла причинить монстру особого вреда, но её задача заключалась совсем в другом. Мы не собирались недооценивать противника, но вместе с тем и не были намерены, разрывать его изнутри на мелкие кусочки, хотя сделать это было гораздо проще, чем сражаться в открытую. В тот момент, когда змей проглотил «заряженную» свинью, он уже проиграл. Теперь мы выбирали лишь способ, при котором могли получить от этой охоты максимальную выгоду, вернее, полнее компенсировать затраты.
Сильная буря элир прокатилась по животу змея, внося сбои в течение магии, разрушая врождённые чары или нарушая их действие. Сила, нейтрализующая яд, выплеснутый первым «карманом», перестала действовать, и монстр забился в припадке. Препятствие для камей, удерживаемых в пространственной складке магией крежл-змея, на мгновение исчезло. И пока тварь в отчаянной попытке восстановить контроль пыталась удержать хлынувший поток, её живот раздуло ещё больше.
Не теряя времени, Мирена и Кенира побежали к змею, а Ксандаш и Хартан, двигаясь по дуге, обошли монстра с двух сторон, вскинув мечи и направив на него стволы Худышек. Змей попытался воспользоваться магией, вновь выстрелить огненным лучом. Но сейчас, с нарушенным контролем, у него получилась только опалившая морду яркая вспышка. Он заметался, сделал выпад головой, намереваясь ударить Кениру. Но моя жена, получив на забрало траекторию и обратный отсчёт, взмыла в воздух и приземлилась ему на загривок, в полёте закидывая мечи за спину. Она ухватилась за острые шипы и выкрикнула:
— Мы победили!
И пусть со стороны это казалось преждевременным, но я видел, что да, она была совершенно права. Яркая ослепительная магия Кениры хлынула из её ладоней, растекаясь по телу змея, окутывая того плотным коконом. Количество элир было столь велико, что воздух замерцал, словно над горячим асфальтом в летний полдень. Мирена подскочила к телу монстра и положила руку на раздутый змеиный живот. Из неё тоже хлынул поток элир, совершенно идентичный магии моей жены, даже ещё сильнее. Змей пытался дёрнуться, но было уже поздно. Магия моей жены и её мамы были настолько мощными, что теперь это напоминало схватку на руках между профессиональным армрестлером и школьником начальных классов. Все попытки извернуться, пошевелиться или применить магические способности были заранее обречены на провал. Удерживаемый пространственный карман в животе окончательно распался, исторгнув из себя все оставшиеся камни.
Кенира не дала им разорвать тело змея, для поимки которого понадобилось столько усилий. Магические потоки сплелись в несложную, но очень надёжную структуру, служащую неким подобием гастрологической трубки, позволяющей извлечь содержимое желудка наружу.
Увлекаемые магией камни устремились из пасти крежл-змея, взлетая в воздух и зависая, собираясь в неровный ком. Поток не прекращался, ком рос, увеличивался в диаметре, к нему прилипали всё новые и новые камни. Когда диаметр каменного шара стал превышать тридцать ярдов, у меня мелькнула мысль, что, начиняя свинью сюрпризами, мы немного перестарались. Наконец, пасть змея выплюнула последние несколько камней, и тварь бессильно обмякла. И пусть в теле змея до сих пор теплилась жизнь, все мы понимали, что после насыщения чужеродной магией, это вопрос нескольких минут.
— Ули, знаешь, мы кое-чего не продумали, — сказала Кенира.
— Что именно? — спросил я, догадываясь, к чему она ведёт.
— Куда деть эту кучу камней?
— Кидай в озеро! — посоветовал Хартан. — Будет остров, я когда-то на нём построю свою цитадель. Ведь мой замок папа забрал себе!
— Не стоит, — сказал я. — И, Тана, не забрал, а придержал до выпуска из университета. Цитадель положена магистру, а для этого надо учиться. Милая, чтобы восстановить замок, нам потребуется много разных материалов. Я планировал взять камень из окрестных гор, но, похоже, теперь он у нас есть и так.
— Тогда вывалю туда, ближе к берегу! — сказала Кенира, совершенно не обращая на подрагивающего в лёгких конвульсиях монстра.
Огромный каменный шар медленно полетел в сторону замка, завис неподалёку и плавно приземлился вниз, рассыпавшись напоследок внушительной грудой камней.
— Пойдём, Тааг, — сказал я. — Милая, захватить сумку?
— Было бы неплохо, — ответила Кенира. — Я могу попробовать сунуть его в кольцо, но это не слишком хорошо для ингредиентов. Мы с мамой его хоть не слишком повредили?