Мне не хотелось признавать правоту Незель, но выхода не было. Из-за завтрашнего начала нового тура боёв я накрутил себя настолько, что даже стал сомневаться в прошлых решениях. Да и, если подумать, и в предстоящих боях ничего страшного не было. Главный узкий момент — использование доработанного Последнего Шанса — я уже преодолел. Поговорив со жрецами Керуват, я выяснил, что Блюстительница Договоров даёт своё позволение при условии, если я деактивирую эвакуационный контур, оставив только защитный. Что я и проделал прямо там, на арене.
— Да, ты говорила, что Фаолонде могут передавать магию, — припомнил я.
Тема не слишком меня интересовала — существовало множество способов транспортировки элир, единственное, в интенсивном бою, где применялось множество сильных чар, страдала надёжность.
— Конечно могут, — улыбнулась Незель. — Ведь магия человека — часть его души. Но настоящая необходимость возникает редко — слишком узкая область применения.
— Имеешь в виду, что люди со столь совместимой элир, как мы с мамой, очень редки? — высказала предположение моя жена.
— И это тоже, — не стала отрицать Незель. — А ещё у них друг к другу должны быть крепкие чувства. Впрочем, обычно у людей с одинаковой магией так и есть. Это могут быть дети и родители, братья и сёстры, чаще всего близнецы. Пусть само благословение простое, доступное даже младшим жрецам, но разница в силе достаточная, чтобы затея имела хоть какой-то смыл, встречается даже реже, чем одинаковая элир. Забавно как раз то, что ваш с Миру случай — именно таков, просто на совершенно противоположном краю шкалы. Но если хотите, я могу наложить благословение для вас с Ули — ваша связь крепка, а твоя магия не вызовет у него отторжения. Что думаете? Это могут быть кольца или браслеты, хуже — медальоны. Только Ули, скорее всего, твоей магией воспользоваться все равно не сможет.
Я на мгновение задумался. При всей заманчивости предложения реальный смысл в нём действительно отсутствовал. Благословение моих имплантатов основывалось на жгучем желании обладать магией. А реликвии, о которых говорила Незель, использовали совсем другую связь — любовь к жене. И как бы мне этого ни хотелось, но всё вместе никак бы не заработало. К тому же я вот-вот собирался получить магию, проведя ритуал. И тогда моя собственная элир, моя воробьиная сила, неизбежно вступила бы в конфликт.
К тому же я не мог избавиться от ощущения, что все мои волнения отдавали лицемерием. Ведь я спокойно, даже с некоторым удовольствием наблюдал за сражениями на арене, в которых участники бились не на жизнь, а на смерть, наносили друг другу серьёзные увечья, один раз даже со смертельным исходом. Но стоило опасности коснуться моего сына, я тут же превратился в ярого противника кровопролития. Особо неприятный привкус возникал от осознания, что всего несколькими днями ранее я сам подвергал смертельному риску его жизнь вместе с жизнями Кениры и её мамы. И пусть тогда я тоже беспокоился, но в подобные истерики не впадал.
От мрачных раздумий меня громкий звук. Дверь резко распахнулась и в гостиную ввалился Хартан. Он окинул взглядом наши тела, развалившиеся на груде подушек, ухмыльнулся, решительно подошёл к бутылке с вином и сделал большой глоток прямо из горлышка.
— Случилось что-то хорошее? — насмешливо спросила Кенира.
— Почти, мам! — засмеялся он. — Я придумал для боёв совершенно потрясающее прозвище!
— И какое же? — поинтересовался я.
— А это вы узнаете завтра!
— А теперь, уважаемы господа и прекрасные дамы, — раздался над ареной гулкий голос ведущего, — наступает тот момент, которого мы так долго ждали! Двенадцать дней вы наблюдаете за сражениями, познакомились с каждым из участников, знаете их силы и слабости. И пусть за некоторых из них вы переживаете, как за родную бабушку, верите в их победу настолько, что готовы поставить весьма длинную децию, но разве вам не стало немножко скучно?
Ведущий сделал паузу, и над трибунами раздался нестройный гул.
— Похоже, следует обратиться к присутствующим здесь жрецам Мирувала, чтобы Длань Исцеления наложил свою длань на мои глухие уши, — нехитро пошутил ведущий. — Потому что я не расслышал ответа. Вам скучно? Ну-ка, громче!
— Да! — раздался над трибунами дружный крик.
Я выдавил из себя кривую улыбку, когда заметил, что Лексна, Мирена, Незель и даже Патала тоже вопят изо всех сил.
— Хотите увидеть, как в жилы этого состязания вольётся новая кровь?
— Да! — заревели трибуны, и я тоже решил не сдерживаться, подхватив вопль.
— Не слышу! Хотите крови?
— Да!
Крик раздавался над трибунами почти целую минуту, и ведущий терпеливо ждал. Наконец, он сделал драматическую паузу, дождался относительной тишины и лишь тогда заговорил снова:
— Тогда мне не остаётся ничего, кроме как принести вам радостную весть! К турниру присоединяются пятнадцать новых участников! Поприветствуйте этих отважных женщин и мужчин, которые столь уверены в своих силах, что готовы вступить в схватку с двумя десятками сильнейших бойцов, добравшихся до заключительной части нашего турнира. Поприветствуйте этих затаившихся солоров, этих новичков, не боящихся бросить вызов судьбе! Вознесите хвалу этим безумцам, решившим пойти на верную смерть ради славы и упоения битвой!
Толпа вновь заревела. Я вновь присоединился к этому крику, вскинул в воздух руки и сплёл структуру иллюзии. В воздухе возник уродливый силуэт огромного солора, который припал на передние лапы, задрал длинную пасть и оглушительно заревел, присоединяясь ко всеобщему крику. Кенира обернулась, улыбнулась и тоже подняла руки. Огромная тень накрыла арену, когда над ней пролетел, закрывая крыльями солнце, гигантский феникс. Мирена рассмеялась, обняла Незель и присоединилась к веселью, создавая иллюзию крежл-змея. Толпа заревела ещё громче, зрители неистовствовали, орали во всё горло, запускали фейерверки и свистели в припасённые заранее свистки. Мы не останавливались, создавая всё новые и новые иллюзии, показывая тех монстров, что встретили во время нашего путешествия.
— Вот это другое дело! — радостно воскликнул ведущий, стоило всеобщему рёву стихнуть. — Теперь я вижу, насколько вы рады встретить новых участников. Мы не знаем о них ничего, кроме прозвищ, возможно, это глупые и много возомнившие о себе новички, кое-как накопившие денег на вступительный взнос…
Ведущий дождался, пока среди зрителей не затихнет смех, перемежающийся презрительными криками, и продолжил:
— … а возможно, мы увидим кого-то из Повелителей Чар, решившего развеять скуку!
Трибуны взорвались восторженными воплями.
Пусть речи ведущего для меня, выросшего в нашем просвещённом двадцатом веке, показались слишком простыми и наивным, но каким-то образом они зацепляли примитивные струнки души, заставляя радостно орать вместе с остальными. Нечто подобное я испытывал на Земле, посещая рок-концерты, и, похоже, за прошедшие сорок лет изменился не так сильно, как мне казалось раньше.
— Итак, встречайте! Первая из участниц — прекрасная и смертоносная Вечерняя Мгла!
На арену, вскинув руки, вышла стройная женская фигурка, затянутая в кожаную броню.
— Могучий и искусный Огненный Рокот!
Ко Мгле присоединился высокий худощавый мужчина. Мне было интересно, какое же имя выбрал Хартан, но, к сожалению, пришлось ждать. К Рокоту и Мгле один за другим присоединилось ещё три бойца, с каждым новым участником толпа кричала всё тише.
— … опасный и отважный Хромой Солдат! — закричал ведущий.
На арену вышел Ксандаш, одетый лишь в штаны из грубой ткани и потёртый кожаный жилет. На левом боку, словно катаны у самурая, у него висели ножны с двумя короткими мечами. Я восторженно завопил, вновь вскинул в воздух руки и создал иллюзию змея. Ко мне присоединились Незель, Кенира и Мирена озарившие небо иллюзиями цветов, огненных узоров и диковинных монстров. Лексна и Патала просто радостно кричали, приветствуя мужа и отца.
Прозвище, которое выбрал Санд, оказалось очень своеобразным. Он не забыл ни о службе в армии, ни о своей инвалидности.
За Ксандашем вышли ещё два человека, мужчина и женщина, которые меня ничуть не заинтересовали, так как я ждал выхода сына. И, в итоге, дождался.
— А теперь встречайте самого молодого и дерзкого участника наших Игр, — выкрикнул ведущий, растягивая слова, — под столь же дерзким именем… Грозовой Ветер!
Трибуны, которые уже начали скучать и отвлекаться, вдруг оживились. В толпе сначала раздались приглушённые смешки, которые мгновенно подхватили окружающие, и вот уже по рядам прокатилась волна хохота. На арену, с высоко поднятым копьём, важно вышел Хартан, явно наслаждаясь произведённым эффектом. Я тут же спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как краснеют мои уши.
— Ну, мы ведь чего-то такого и ожидали, — сказала Кенира, легко положив руку мне на плечо, в её голосе звучала смешанная с пониманием усмешка.
— Ты абсолютно права, милая, — вздохнул я. — Иначе он бы не был нашим Таной.
В риланате существовало выражение «громовой ветер» — крайне непристойный звук, издаваемый в общественном месте. Эту же идиому применяли для обозначения значительных затраченных усилий, приводящих к предельно скромному результату или не дающих результата вообще, непристойный вариант нашего «всё для кота». Хартан, заменив слово «гром» на «гроза», умудрился остаться в рамках приличия, но при этом ясно давал понять всем, что именно он имел в виду. И судя по реакции трибун, его шутка оказалась куда успешнее, чем я мог бы предположить.
Остальные участники, появившиеся за нашим сыном, не вызвали почти никакого интереса, так что ведущий, по-быстрому их представив, объявил о начале следующего этапа боёв.
Я продолжал с интересом следить за Жёлтым Серпом и Ночным Лисом, коллегами-магами, которые шли вперёд победа за победой, но, конечно же, главными для меня теперь стали сражения Хартана и Ксандаша. Дела у них тоже шли очень неплохо, пусть публика оставалась недовольной. И Санд и Тана завершали схватки быстро и без особой зрелищности — именно так, как привыкли отрабатывать на бесчисленных тренировках. Техники и чары, используемые обычно в бою, были призваны нанести максимальный ущерб, но при этом не привлекать внимания врагов, и привычкам они не изменяли. Поначалу мы умудрились неплохо заработать, делая на них ставки, но постепенно в этом становилось всё меньше и меньше смысла — публика тоже увидела их силу, соотношения изменились, выигрыш почти сошёл на нет. Я продолжал ставить, но теперь лишь для того, чтобы таким образом выразить поддержку. То же самое делала и Лексна, как гордая за мужа, так и довольная уже полученным деньгам.