Несмотря на то, что создание чего-то подобного в прошлом меня бы непременно убило, сейчас, когда органическую часть мозга разгрузило появление магии, каких-то особых проблем я не ожидал. Я прекрасно подготовился, меня не сковывали ограничения божественных Искуплений, в отличие от старого дома в Нирвине у меня имелось очень много места для размещения контуров и артефактов, да и чистота окружающей элир избавляла от необходимости многократного экранирования.
Но всё равно я очень нервничал, возможно даже больше, чем перед исцелением Мирены или изменением собственной души. Причина была довольно простой — и в первом, и во втором случае я совершал лишь техническую работу: просчитывал параметры ритуала, декодировал ДНК или же проводил слияние душ, используя существующие и отработанные методики, мне пришлось их модифицировать и смасштабировать до следующего уровня. Теперь же, пусть просчёты и проверки показывали, что всё должно пройти как надо, ведь все конфликтующие и нежизнеспособные варианты я выявил и исключил, имелось слишком много того, что могло пойти не так. Конечно, даже сейчас я не изобрёл ничего нового, соединение геномов живых существ являлось одной из двух главных задач химерологии, но всё упиралось в количество подобных соединений. Будь на Итшес хоть один из богов, отвечающих за удачу будущего начинания, я бы сейчас воззвал именно к нему.
Проснувшись рано утром, я встал, привычно почистил зубы и побрился, убрав щетину несложным плетением бытовой магии, находя успокоение в этом утреннем ритуале, несмотря на то что сегодня в нём не было смысла.
Пройдя на кухню, я сварил себе кофе, и, грея руки об чашку, отрешённо смотрел на полку с банкой сахара, к которой я последний раз притрагивался ещё перед обретением магии. В который раз решив воздержаться от сладкого, я отправился на террасу, шлёпая босыми ногами по тёплому каменному полу. Там я долго стоял, любуясь красотами природы, величественными очертаниями Изельшталя и заснеженными вершинами гор. В голове было совершенно пусто, лишь ускоренно колотилось сердце, и терзало душу назойливое желание всё отменить, а вместо комбинированного генома заново просчитать свой родной, привычный генетический код.
Мягкие сильные руки обняли меня за талию, на плечо лёг твёрдый подбородок, а ухо защекотали пряди пушистых волос. Я повернул голову и поцеловал жену в щеку. Она прекрасно понимала моё состояние, так что не говорила ни слова. Я тоже молчал до тех пор, пока чашка не опустела.
— Пойдём внутрь, Ули, — шепнула жена. — Остальные уже ждут.
Я посмотрел в глаза Кенире, любуясь этим прекрасным лицом, кивнул и отстранился от её объятий. Совершенно неожиданно для себя я отвёл руку назад, хорошо размахнулся и швырнул, сколько хватало сил, чашку вперёд. Она пролетела по высокой дуге, а затем, громко булькнув, утонула в озере. Насладившись этим бессмысленным актом разрушения, я вновь повернулся к любимой.
— Ну как, легче? — спросила жена.
— А ты знаешь, да! — с удивлением признал я. — Жалею только, что лёд уже сошёл и она не разбилась.
Ухватив её за талию, я направился с ней к лестнице, по которой мы неторопливо спустились вниз. В гостиной на земляном этаже нас ждали все остальные. Лицо Ксандаша было спокойным, Лексна послала мне ободряющую улыбку, а Патала только крепче прижалась к маме. Хартан нервничал и почти подскакивал на месте, Незель и Мирена стояли, держась за руки, и, поглядывая на меня, о чём-то шептались.
— Не ожидал увидеть такую делегацию, — тихо сказал я.
— Не дури, Ули, — ответил Ксандаш. — Ты наш друг, а сейчас тебе предстоит нечто большее, чем попробовать в ресторане незнакомое блюдо.
Он подошёл ко мне, протянул руку, и мы пожали друг другу запястья. Он хлопнул меня по плечу, и я едва не скривился — силу он не особо сдерживал.
— Ты справишься, — сказал он. — Ты всегда справляешься. Это надолго? Я спрашивал Лез, но она ответила как-то чересчур уклончиво.
— Просто подобные ритуалы зависят от множества составляющих, — вмешалась Лексна. — Мы с Ули обсуждали детали и строили схемы, но главным фактором является не сама рекомбинация тканей, а последующий процесс реабилитации.
— Вот видишь, — усмехнулся Ксандаш. — Об этом я и говорил!
— Она права, — защитил я Лексну. — Сам процесс изменения должен занять около двух третей суток. Мирене понадобилось меньше, но её телу требовалось лишь принять свои собственные клетки, а значит, не шло никакой речи об отторжении. Я же задействую целый комплекс дополнительных чар и буду делать это с оптимальной скоростью, а это не быстро.
— То есть завтра ты уже будешь снова на ногах?
— Санд, — раздражённо сказала Лексна, — я же сказала, реабилитация!
— Мне понадобится время, пока моё тело не исцелится, — пояснил я. — И я буду спать, чтобы медицинские чары и сила Ирулин привели меня снова в порядок. Изменения слишком серьёзны, нужны не только перестройка и подгонка тела, но и адаптация души к почти полностью чуждой плоти.
— Пап, ну так это сколько? — нетерпеливо спросил Хартан, внимательно прислушивающийся к разговору.
— Сложно сказать, — ответил я. — От трёх-четырёх суток до месяца. Возможно, даже больше.
— Мне будет трудно ждать, — сказал он. — Не так трудно, как маме, но…
— Уверен, за это время ты найдёшь, чем себя занять, — засмеялась Кенира, подойдя ко мне и взяв за руку. — Вернее, кем. А за меня не беспокойся, нас с папой объединяет сильная связь. Я буду знать, в порядке он или нет. Мне, конечно, будет его не хватать, но я попробую справиться и с этим, кое-какие идеи у меня есть.
— Если ты думаешь прийти в мой сон, то лучше не раньше, чем через сутки, — предупредил я. — Когда перестройка тканей уже закончится.
— Погоди, пап, а разве это возможно? — удивился Хартан. — Нужно же касаться друг друга, мы всегда делаем именно так.
— Твои папа и мама — священники Ирулин, — пояснила Незель. — А у нас, служителей богов, свои отношения с Правом наших повелителей. К тому же иногда бывают особые случаи.
Она выразительно посмотрела на меня, а потом на Кениру. Обе женщины проказливо захихикали, да и я не смог сдержать улыбку, вспоминая, чем закончилась одна из наших первых встреч, и обстоятельства, которые к этой встрече привели. Я ощутил лёгкое чувство потери, и Кенира чуть сжала мне руку, чтобы ободрить.
— Дядя Ули, желаю вам удачи! — очень серьёзно сказала Патала. — Вы очень умный и сильный, почти такой же сильный как папа. У вас всё получится.
Ко мне подошла Мирена, подняла руку и провела пальцами по моей щеке. В её прекрасных глазах не было тревоги, только безграничная уверенность.
— Ули, то, что для других невозможно — для тебя рутина. Как ты сам говоришь, «обычный перводень». Кому как не мне это знать? Так что возвращайся поскорей!
Она крепко обняла меня, прижавшись всем телом. Но даже мягкость и упругость её груди не смогла прогнать накатившей с утра меланхолии.
— Ладно, мне пора, — помахал рукой я всем, выдавливая из себя улыбку. — До скорой встречи!
Развернувшись, я направился к лестнице в подземелье.
— Ули, подожди! — услышал я голос Незель.
Жрица догнала меня и пошла рядом. Я бросил через плечо взгляд на жену. Она улыбнулась, посылая чувство поддержки и одобрения.
Мы спустились с Незель вниз, прошли по коридорам и дошли до двери ритуального зала. Я остановился и вопросительно посмотрел на жрицу, задержавшись взглядом на её прекрасном лице. Незель сделала шаг вперёд, закинула мне руки на шею и впилась в губы горячим поцелуем. Затем, немного отстранившись, прошептала:
— Скажи Ули, желаешь ли ты благополучного исхода?
— Конечно, — удивлённо ответил я.
— Улириш Шанфах, — строго сказала Незель, — это не тот ответ, которого я жду.
Я удивлённо моргнул. До сих пор пребывая в своих мыслях, я никак не мог понять, к чему именно она клонит.
— Ули, — ласково сказала она, — ты опять забываешь кто я, и какому господину служу. Перед тобой лежит нелёгкий путь. Ты сделал всё, чтобы повысить вероятность успеха, чтобы устранить известные препятствия и избежать непредвиденных. Ты боишься, это нормально. Но такое «нормально» не то, что хотел бы видеть мой повелитель. Ты рассматриваешь этот ритуал как ступеньку к твоей главной цели. Как нечто, что обязательно следует сделать просто потому, что твоё текущее тело стало оковами, удерживающими тебя на месте. Я знаю, что ты хочешь помочь своей госпоже, ты видишь способ, но считаешь, что вероятность недостаточно высока. Ты не хочешь уповать на удачу и готовишься к худшему исходу, надеясь, что он никогда не наступит. Я права?
Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Моим главным намерением было проникновение в Цитадель Ашрад незамеченным, я собирался это сделать в отсутствие Эгора, не потревожив охранных систем. Вот только я прекрасно помнил судьбу Мирикеша, его полчища гигантских жуков, столкнувшихся с охранными големами, не забыл силу Ирвизов и мощь залпов Кируталов. Помнил, как отчаянно сражались Тааги, дорого отдавая свои механические жизни. Так что реалистичный вариант значил подавление охранных систем, уничтожение големов и непрерывный бой до тех пор, пока я не смогу вызволить госпожу Ирулин, или хотя бы уничтожить её тело вместе с удерживающим его алтарём. А ещё существовал вариант «ночной кошмар», если Эгор засечёт проникновение и успеет прибыть раньше, чем я доберусь до богини. В этом случае мне придётся идти до конца — ведь даже если я сумею уйти, никто мне второй попытки просто-напросто не даст. Эгор найдёт способ укрыть богиню там, где я её найти не смогу никогда.
— Перестань думать о будущем, вспомни о настоящем. Вспомни о том, как ты хотел вновь стать молодым, обрести силу и здоровье не только во сне, но и наяву. Сделай своё новое тело главной целью — если не для себя, то для нас, женщин, которых ты любишь. Желай! Желай так горячо, чтобы это желание прожигало время и пространство! Великого Фаолонде не интересует ни магия, ни химерология, зато именно он может провести тебя по пути, ведущему к желаниям твоего сердца!