Предложение прозвучало очень кстати — так я не только смог бы наполнить желудок, но и выяснить, смогу ли я получать удовольствие от еды.
— С удовольствием, — ответил я.
Разогревать готовые блюда Мирена не стала. Она активировала плиту, нагнулась к одному из нижних шкафчиков, достала из него кастрюлю, набрала воды и поставила кипятить. Выудив из продуктового ларя несколько овощей, которые мой внутренний переводчик считал помидорами, начала их крошить на доске. Я с нескрываемым удовольствием наблюдал за её суетой. Особенно мне нравилось, когда ей приходилось низко нагибаться — зрелище получалось незабываемым. Кенира, подарив мне лукавую улыбку, присоединилась к маме, так что перед моим взором предстали две прекрасные женщины, суетящиеся, чтобы удовлетворить мои желания.
Я почувствовал, как по телу пробежала волна жара, а дотронувшись до лба, с удивлением ощутил, что на нём выступил пот. Мне не казалось, что тут настолько уж жарко, но, возможно, терморегуляция моего организма тоже пока что не пришла в норму. На такие мелочи отвлекаться совершенно не хотелось, так что я перенёс внимание туда, где оно требовалось больше всего: на женщин в очень лёгких и очень соблазнительных одеждах, которые почти ничего не скрывали. Мирена как раз снова потянулась на верхнюю полку, чтобы ухватить картонную коробку с макаронами. Ракурс отсюда оказался очень удачный, так что я смог рассмотреть каждый изгиб её великолепного тела.
Голову озарила потрясающая идея, и я удивлённо замер, не понимая, почему я не додумался до такого раньше. Отодвинув пустую чашку и банку с сахаром, я встал, обошёл вокруг стола, развернул к себе Мирену и впился ей в губы поцелуем. Она застыла, ошарашенно уставившись на меня своими красивыми глазами, чем я и воспользовался, чтобы подхватить её под ягодицы и понести в сторону ближайшей горизонтальной поверхности, которой являлся стол.
Я смутно припоминал, что в прошлом имелись какие-то факторы, препятствия, казавшиеся непреодолимыми. Пребывая во дворце Раэ, Мирена пережила моральную травму, подверглась пыткам и насилию со стороны принца. Тот не только над ней надругался, но и изувечил тело, а потом оставил в таком виде, бросив, словно сломанную игрушку. Больной ублюдок испортил такую красоту, превратил шедевр, созданный природой и богами в вызывающее тошноту уродство. Но к счастью, я всё исправил, так что не насладиться получившимся результатом было бы вопиющей глупостью.
Помню, Мирена боялась мужчин, сама мысль разделить с кем-нибудь из них постель вызывала у неё ужас. И этот факт каким-то нелепым образом останавливал меня от попыток сорвать столь заманчивый плод, находящийся на расстоянии вытянутой руки. Я расхохотался. Каким же глупцом я был! Какие же ничтожные причины находил, чтобы лишить себя истинного наслаждения!
Я усадил Мирену на стол и резким движением распахнул полы пижамы, обрывая пуговицы. Пожирая глазами открывшееся зрелище, я наполовину стянул курточку вниз, оголяя Мирене плечи. Во рту внезапно пересохло. Она смотрела на меня всё тем же удивлённым взглядом, словно не в силах поверить, что это происходит в реальности.
— Какая же ты красивая, — медленно сказал я охрипшим голосом.
Почувствовав поток изумления от своей жены, я вновь ухмыльнулся. Не волнуйся, Кенира, скоро наступит и твой черёд, а пока что твой проголодавшийся муж распробует новое блюдо! Я бесцеремонно схватил Мирену за спину и вжал лицо в её огромные, великолепные и упругие груди с такими заманчивыми небольшими сосками. Ухватив один из них губами, я стал его жадно посасывать и прикусывать. Похоже, я не соразмерил усилия и укусил слишком сильно, так как она издала тихий стон.
Оторвавшись от её груди, я толкнул её, укладывая на спину, придержав при этом за руки, чтобы она не ударилась о каменную столешницу затылком. Затем положил ладони ей на груди и начал мять — жадно, грубо и бесцеремонно. Ощущая пальцами эту упругую плоть, я вновь и вновь задавался вопросом: как же мне, человеку с форсированным разумом, способным вычислять в уме сложнейшие формулы и строить грандиозные планы, не додумался до настолько очевидной идеи? Почему, рассматривая тысячи вариантов каждого действия, не сделал то, что приносило настолько сильное наслаждение?
Не в силах больше терпеть, я опустил руки ей на бёдра, туда, где последним ненадёжным препятствием служили свободные штанишки. Потянув их вниз вместе с изящными кружевными трусиками, я досадливо поморщился — из-за шершавой каменной столешницы одежда не поддавалась. Чтобы решить проблему, не понадобилось даже сознательного усилия — подчиняясь моей воле, магия сформировала десятки воздушных лезвий, и тонкая ткань рассыпалась клочками. Мой контроль был настолько высок, что ни одно из этих лезвий даже не коснулось кожи. Подчиняясь внезапному импульсу, я наклонился вниз и лизнул, раздвигая языком безволосые губы. Странные сенсорные аномалии, испортившие вкус кофе, на этот раз куда-то ушли, так что я даже тихо взрыкнул от удовольствия. Не меньшее удовольствие доставил удивлённый вскрик Мирены.
Не в силах больше терпеть, я сорвал с себя куртку пижамы и спустил штаны, вновь радостно засмеявшись, увидев свой новый размер во всеоружии. Собравшись резко войти, я заколебался. Потянувшись к магии, сконденсировал из воздуха большую каплю воды, после чего изменил её межмолекулярные связи, доводя консистенцию до уровня густого геля. Нанеся этот гель, я тут же сделал движение бёдрами, преодолев лёгкое сопротивление. Мирена вновь вскрикнула. Я подался назад и с удивлением замер, увидев кровь. Факт, что исцеление Мирены оказалось по-настоящему полным, как-то затерялся на задворках сознания, так что тут меня подстерёг сюрприз.
Мысль о том, что я лишил собственную тёщу девственности, показалась безумно абсурдной и одновременно столь же возбуждающей. Но кровь мне не нравилась — она напоминала мне про ублюдочного принца, про пытки и страдания. Я применил исцеляющие чары и продолжил прерванное дело, вновь положив руки на эту великолепную грудь. С каждым моим движением Мирена вскрикивала, но я ни на секунду не останавливался, сосредоточившись на ощущениях своего обновлённого организма. Повышенная сенсорная чувствительность делала и без того приятный процесс незабываемым, так что я принялся поглаживать тело своей тёщи, наслаждаясь тактильными ощущениями. Похоже, та, ошеломлённая напором, потеряла всю волю к сопротивлению. Так что я принялся двигаться быстрее, а её гладить сильнее, сосредоточившись на столь манящих полушариях груди с красивыми сосками. Сколько это длилось — не знаю, время перестало иметь значение. Я смотрел на лежащую предо мной Мирену, испытывая удовольствие от ощущения упругости этого тела и шелковистости кожи, наслаждаясь красотой лица. Особое возбуждение вызывало осознание, что сорванный мною плод ранее был запретным, что передо мной лежит собственная тёща, а жена за всем этим наблюдает. Почувствовав приближение кульминации, я ускорил движения и Мирена, распростёртая предо мной, напряглась. Это меня только раззадорило: вновь ускорившись, я зарычал и, не сдерживаясь, излился прямо в неё. Видать, я не соразмерил усилия и сделал ей больно, так что она закричала тоже.
Я сделал шаг назад, чтобы полюбоваться ею — словно художник, положив на холст последний штрих, оценивает свою картину. Вынужден признать, что, если людей сравнивать с произведениями искусства, Мирена являлась настоящим шедевром. Я почувствовал, что взгляд на её стройные ноги, мускулистый животик, красивое лицо и пышную грудь вновь пробуждает меня к жизни.
То, что я с ней сделал, тут же напомнило о происходящем в этом замке во время нашего рейда на работорговцев. Эти воспоминания оказались столь болезненными, что я скривился. Тогда я ещё не обладал такой ясностью мысли, так что отправил всех рабынь по домам, вместо того чтобы заставить их проявить благодарность к своему освободителю. Вынужден признать, Хартан в этом деле своего отца сильно обошёл — он сделал с некоторыми из рабынь наяву то, что мы с Кенирой лишь повторили в Царстве богини. Мысль о прекрасной Ирулин, её великолепном теле, укрытом лишь платьем из такого непостоянного тумана, принесла новый стон. Каким же болваном я был, сколько возможностей упустил! Позволил каким-то глупым предрассудкам встать не только между мной и Ирулин, но и между Кенирой в образе Ирулин! Как хорошо, что я женился на такой прекрасной женщине, которая всегда подталкивала меня к открытию новых горизонтов!
Схватив Мирену за талию, я подтянул её немного ближе. Вновь сконденсировав из воздуха воду и превратив её в гель, я приступил ко второму раунду, решив на этот раз последовать примеру того работорговца. Пусть меня не слишком беспокоили чувства Мирены, но причинять ей лишнюю боль тоже не хотел, так что действовал решительно, но осторожно. Обильная смазка сделала своё дело, так что всё получилось без особых сложностей. Глаза Мирены вновь округлились, рот раскрылся в сдавленном крике. Но я уже не обращал внимания ни на что, кроме великолепия её груди, длинных стройных ног, шелковистой кожи и прекрасного лица, которое сейчас казалось таким ошеломлённым и беззащитным. Я двигался, увеличивая усилия и наращивая темп, мои руки обшаривали тело Мирены, а сверхъестественно чувствительные уши улавливали её стоны и звуки столкновения наших тел. В мою страстную сосредоточенность вливался поток чувств Кениры, но я просто не имел возможности отвлечься, понять, что у неё на уме. Вновь стал приближаться момент кульминации, так что я снова зарычал. И лишь когда в голове немного прояснилось, смог создать бытовые гигиенические чары, очищающие наши тела от пота и выделений, после чего повернулся к жене.
Кенира стояла неподалёку, смотрела на нас огромными округлёнными глазами, её дыхание было сбивчивым, а смуглые щёки раскраснелись. Она выглядела столь очаровательно, что мне не осталось ничего другого, как сплести потоки воздуха, охватить её ими, и притянуть к себе. Проведя ей рукой по одежде, я превратил её в раскиданные по полу небольшие клочки. А подом вновь воспользовался магией, укладывая жену сверху на её же маму. Новые потоки элир — и по всей кухне возникли иллюзорные экраны, показывающие два прекрасных женских тела со всех сторон. Светлая кожа Мирены и смуглая Кениры составляли восхитительный контраст, а прижавшиеся друг к другу груди выглядели столь аппетитно, что я тут же ощутил новый прилив энергии.