Но при всей этой тщательности, всей этой скрупулёзности, Эгор допустил огромную ошибку. Когда-то он мне сам говорил, что любит абсолютные запреты, предпочитает избегать исключений. Вот только объект Нриз, записанный в кристаллической логике Цитадели, сам по себе являлся таким исключением, имел доступ гораздо выше не только любого посетителя или гостя, но и во многих областях превосходил служебных големов. И даже если Нриз был объявлен персоной нон-грата, в классификаторе обитателей Цитадели для него имелась отдельная запись. Я не мог снять маркер «враждебного объекта», так как он был подписан печатью владельца замка. Зато малая печать давала достаточно полномочий, что чтобы сообщить Цитадели о появлении новых обитателей одного класса с «Нризом». Если бы я оставался в своём старом теле, охранные системы меня бы не пропустили, опознав даже несмотря на потерю веса. Вот только теперь мои рост, строение тела и черты лица были другими, я уж не говорю о элир, которая у меня-Нриза тогда вообще отсутствовала.
Я взял образцы элир у Ксандаша и Хартана, после чего добавил их как объекты «Шадани» и «Чазаар». Себя, Кениру и Мирену я записал как объекты «Каариз» под номерами один, два и три.
Теперь наша пятёрка стала совершенно правомочными обитателями Цитадели, имеющими право ходить где угодно, за исключением персональных покоев Эгора, личного хранилища и некоторых лабораторий. Мы могли даже посетить Библиотеку, чтобы получить копии книг, которые я пропустил в прошлой жизни — и мне пришлось напомнить себе о нашей главной цели, настолько велико было искушение.
— Всё, готово! — сообщил я. — Можем отправляться в любой момент!
— Давай сейчас! — решил Хартан. — Кстати, а хозяин дома?
— Мы должны собраться и приготовиться, — осадила его Мирена. — Или ты собрался идти в простых штанах и рубахе?
— Тааг запросил статус Эгора, — сообщил я. — Как свидетельствуют отчёты, владелец покинул Цитадель три дня назад. Он редко уходит на пару дней, чаще на несколько недель. Однако это ничего не значит — я один раз уже по этому поводу ошибся, и ошибка едва не стоила мне жизни. Могу сказать только одно: в логике Цитадели содержится приказ смонтировать оборудование в восьмой лаборатории, срок исполнения — шестнадцать дней.
Тааг закончил свою работу, втянул усик под челюсть и отбежал в сторону. Я закрыл портал и сосредоточил внимание на Пере. Оно тут же перестало тлеть, невидимый огонь бесследно погас. Я удовлетворённо кивнул — от реликвии осталось больше половины, а значит третье Перо может и не понадобиться.
— Мы отправляемся завтра, — решил я. — А до тех пор готовимся.
— Надеваем штурмовую броню? — спросил Ксандаш.
— Нежелательно, — мотнул головой я. — Активные атакующие и защитные артефакты могут быть восприняты Цитаделью как агрессия, а к протоколам чрезвычайных ситуаций у меня доступа нет. Я, конечно, могу маркировать печатью и броню, но не уверен, что это сработает. Я был слугой и рабом Эгора, а рабы не носят силовых доспехов.
— Ничего страшного, — усмехнулась Кенира. — Шкура крежл-змея прочнее, к тому же даже после твоих переделок броня не выдержит ни мою, ни мамину магию.
— Берём реликвии, переговорники, необходимый минимум артефактов и припасов, я ещё раз проверю Последние Шансы. Ведь с того момента, как мы ступим внутрь, скрывать нас от чужих взоров Мать Торговли перестанет. Ну и самое главное — хорошо отдохнуть и выспаться. Пожелания и предложения?
— Думаю, Хартан был прав, — сказал Ксандаш. — Мы теперь действительно знаем Цитадель не хуже тебя и ещё одна тренировка ничего не изменит. И если кому из нас по-настоящему нужно отдохнуть и переключиться, так это тебе, Ули. Ты у нас ставишь стратегические задачи, но я, как имеющий больше боевого опыта, отвечаю за тактику. И мой тактический совет — сегодня никакой больше работы.
— Но мне ещё надо проверить… — начал я, но Незель и Мирена подхватили меня под руки и потащили прочь.
Я бросил умоляющий взгляд на жену, но не нашёл в ней ни грана сочувствия. Она смотрела на меня со злорадным выражением лица, а её чувства доносили искреннее веселье.
Как я неоднократно говорил любому, кто изъявлял хоть малейшее желание слушать, человек, заснувший под крылом госпожи Ирулин, всегда просыпается бодрым и отдохнувшим. Я уже почти забыл что такое сонная одурь, как тяжелы бывают веки и как расфокусирован взгляд. Сейчас, когда моё по молекуле сконструированное тело сверхчеловека с ног до головы пронизывала магия, в развитие и тренировки которой я вложил столь большие усилия, пробуждение стало ещё легче. Ну а огромная, но в то же время очень упругая женская грудь, находящаяся прямо перед моим лицом, превращало его в очень приятный процесс. Я придвинулся к Мирене, вжался лицом в эти мягкие полушария, а руку положил на стройное бедро.
— Ты выглядишь очень бодрым, Ули, — раздался сзади голос Незель.
Я не спеша повернул голову и посмотрел на неё, лежащую в обнимку с Кенирой и внимательно наблюдающую за моими действиями.
— И чувствую себя даже ещё лучше, — довольно улыбнулся я, переползая чуть выше к изголовью своей огромной королевской кровати.
Мирена, почувствовав движение, тоже проснулась и сладко потянулась. Это зрелище вышло настолько гипнотическим, что мы втроём уставились на качнувшуюся грудь заворожённо, словно южноафриканские сурикаты на восходящее солнце.
Несмотря на совет отдохнуть, весь предыдущий вечер мы не отдыхали. Я прекрасно осознавал, что эта ночь может стать последней не только в моей жизни, но и в жизни Кениры и Мирены, и как бы я за них ни боялся, не имел права лишать их выбора. Я выложился на всю, попробовав даже такие вещи, которые раньше и не приходили в голову.
Мирена подползла ко мне поближе и поцеловала. Я ответил на поцелуй и надолго отключился от мира, наслаждаясь близостью прекрасной женщины и её восхитительного тела. Наконец, мы оторвались друг от друга, повернулись и посмотрели на другую сторону кровати. Кенира и Незель занимались тем же, что и мы несколькими секундами ранее. Мирена прижалась ко мне сзади, и моё длинное чувствительное ухо почувствовало её горячее дыхание.
— У нас не очень много времени, — с сожалением сказал я. — Так что придётся поторопиться.
— Только пожалуйста не делай как вчера, — попросила Мирена. — Это было по-настоящему жутко.
Кенира оторвалась от Незель и согласно кивнула:
— Твоя копия… Не скажу, чтобы было настолько ужасно, но ни один из вас не вёл себя как ты. Это словно… словно вы все были Склаве и добросовестно выполняли задание.
— Ну не знаю, — сказала Незель. — Опыт был довольно интересным. Не назову такое времяпровождение своим любимым, но что-то в этом есть. Единственное, как жрице Фаолонде, мне не хватало чувств. Ты был словно игрушкой из магазина женских утех. Говорят, там продаются даже специальные големы, похожие на человека.
Я кивнул. Что-то подобное я ощутил и сам. Попытка использования в постели удалённой проекции, создания аватара, типа того, с помощью которого Эгор сражался с Мирикешем, оказалась полностью провальной. Мне пришлось расслаивать сознание, использовать для этого вычислительный режим разума, что, конечно, ни к чему хорошему не привело. И, как оказалось, результат не понравился не только мне.
— Да ладно тебе, Ули, — сказала Кенира, лучась весельем. — Не волнуйся, это всего лишь маленькая неприятность.
— Действительно! — добавила Мирена. — А мы говорим так, словно речь о большой проблеме!
Я смерил их испепеляющим взглядом, повернув голову сначала к одной, а затем и к другой. Но они лишь весело рассмеялись, подкатились ко мне и обняли с обеих сторон. Шутка по поводу изменившихся размеров давно обтрепалась и истёрлась от частоты употребления, но они поминали её не реже, чем Хартан — мои длинные уши и ослов. Несмотря на то, что мне сильно захотелось наказать обеих женщин, я эту идею с сожалением откинул. Сегодня нас действительно ждало слишком много дел, а значит, следовало выбираться из постели.
— Принести кофе? — спросила Незель, чутко уловившая смену настроения.
Я проводил взглядом её великолепную фигуру, с сожалением вздохнув, когда Незель закутала себя в халат, и благодарно кивнул.
— Тебе с сахаром? — невинно поинтересовалась она. — Пару ложечек?
Увидев моё вытянувшееся лицо, она прыснула со смеху. Две предательницы, оставшиеся в постели, присоединились к веселью.
— Тебе повезло, что ты тогда ещё не успела вернуться, — мрачно сказал я.
— Нет, это тебе повезло, — парировала она.
— С чего это? — удивился я.
— Ведь со мной бы вернулись Санд и Тана. Как думаешь, кто из них твой тип?
Я поёжился: в словах Незель имелась изрядная доля смысла. Тогда, находясь под действием алхимического наркотика, сотворённого в припадке безумия, мой разум не стал бы разбирать, где мужчина, а где женщина. Конечно, и Хартан, и Ксандаш являлись умелыми бойцами и смогли бы меня остановить. Вот только я обзавёлся новым сверхчеловечески сильным и быстрым телом, ускоренными нервными синапсами и более производительным мозгом, да и магия к тому времени уже вовсе не была слабой. И я даже не знаю, что было бы хуже, погибнуть от их рук, либо же всё-таки преуспеть.
Тем временем Незель ушла, а когда она вернулась и принесла поднос с кофе, мы уже встали и оделись. Взяв в руки чашку, я открыл дверь и вышел на балкон, а женщины ко мне присоединились. Невидящим взором я оглядел величественные горные вершины, зелёные леса и поблёскивающую в лучах утреннего солнца обширную гладь озера, посреди которой стоял великолепный замок — столь же прекрасный, сколь и ненужный. Сегодня последний день. День, после которого я либо погибну, либо исполню свою миссию. Возможно, я исполню миссию, а потом погибну — это станет не самым худшим исходом. И исходом весьма вероятным — ведь какие бы высокие права доступа ни давала Малая Печать, освобождение богини поднимет всеобщую тревогу и обрушит на нас всю мощь Цитадели. Пространственные перемещения будут заблокированы даже в портальном зале, а значит, нам придётся проламываться силой. К счастью, чего-чего, а у моей жены и её мамы этой силы хватает с избытком.