Луг и воздвинутый на лугу невысокий помост были очищены от снега. Вокруг помоста были устроены небольшие навесы для зрителей. Все было готово.
Воздух сейчас бодрящий, но не холодный. Ветер достаточно силен, чтоб наши знамена красиво развевались. Благодаря пасмурному небу, свет не слишком ярок. Превосходные условия, мой господин.
Хиромицу, князь Ямакавы, радостно кивнул.
Да, пора начинать.
И он занял место главного судьи под восточным навесом. Главный управляющий двора уселся на место второго судьи, под западным навесом, а командир кавалерии и командир пехоты расположились к северу и к югу от помоста.
Такова была одна из традиций княжества Ямакава: в начале каждого года князь, самые значительные его вассалы и лучшие фехтовальщики княжества покидали замок и на два дня отправлялись в расположенный неподалеку лес, чтоб провести состязания по иайдо. Женщины и дети на эти состязания не допускались. Это правило было установлено давным-давно, чтоб избавить семьи самураев, принимающих участие в турнире, от ненужных страданий. В былые времена все состязания проводились на настоящих катанах, с заточенными клинками. И хотя удар полагалось фиксировать, чуть-чуть не доводя до тела, возбуждение, старые обиды, стремление заполучить награду или показать себя с наилучшей стороны в присутствии князя зачастую приводили к кровопролитию, увечьям и даже смерти.
Конечно же, катаны в этом состязании больше не использовались. Их давно сменили синаи, тренировочные мечи из расщепленного бамбука. Двести пятьдесят лет мира нанесли тяжкий урон боевому духу. Таково было одно из ныне принятых мнений. Другое, которого придерживался и Хиромицу, гласило, что мирные годы сохранили все, что было ценного, и отсеяли ненужное.
На этот раз в состязании собирались участвовать тридцать два самурая. Проигравший выбывал, а победитель переходил в следующий круг. Значит, до второго круга дойдут шестнадцать человек, до третьего — восемь, до четвертого — четыре, и в конце концов двое оставшихся определят, кто из них станет победителем и получит в награду боевого коня, великолепного жеребца-трехлетку.
Хиромицу уже совсем было собрался подать сигнал к началу состязаний, когда к нему подбежал один из часовых.
Мой господин, — тяжело дыша, произнес он, — князь Гэндзи с отрядом просит у вас дозволения проследовать через ваши владения.
Князь Гэндзи? Разве он не в своем дворце в Эдо?
Очевидно, уже нет.
Пригласите князя сюда. Для меня он — всегда желанный гость.
Либо Гэндзи покинул Эдо с дозволения сёгуна, либо без такового. Если он уехал без дозволения, Хиромитцу выгоднее было не знать об этом, а потому он и спрашивать не стал. В любом случае, о том, чтоб он отказался встретиться с Гэндзи или запретил ему проехать через свои владения, не могло быть и речи — ведь они были давними союзниками. Не то, чтоб они были так уж хорошо знакомы. Вовсе нет. Но их предки вместе сражались под Сэкигахарой. Во всяком случае, предки Хиромицу по отцовской линии оказались среди побежденных. А родственники со стороны матери входили в число победителей, самыми видными из которых были предки нынешнего сёгуна. Тем самым Хиромицу, строго говоря, являлся также союзником семейства Токугава. Такое положение вполне устраивало мягкого, не страдающего излишним честолюбием князя Ямакавы. История его клана требовала от Хиромицу относиться с величайшим почтением к обоим сторонам, и в то же самое время давала ему основания отказаться от участия в междуусобной войне, приближение которой с каждым днем казалось все более вероятным. К счастью, его княжество было небольшим, не располагало особыми богатствами, было расположено в стороне от вероятных полей сражения и не контролировало никаких важных дорог. А значит, его нейтралитет не ущемит ничих интересов.
Широко улыбаясь, Хиромицу вежливо вышел навстречу гостям. И сразу увидел много такого, что его удивило. Прежде всего князь удивился тому, что отряд состоял всего из шести человек. Слишком маленькая свита для князя, отъехавшего так далеко от дома. Во-вторых, из этих шести человек лишь трое были самураями. Еще там было два чужеземца, мужчина и женщина, нелепые на вид — впрочем, в этом они ничем не отличались от прочих чужеземцев. Но как они очутились здесь, в глубине страны, вдали от тех районов, где им разрешалось бывать? Пожалуй, они бы заинтересовали Хиромицу сильнее всего, — если бы не последний член отряда. Это была женщина такой невероятной красоты, что Хиромицу не мог поверить своим глазам. Разве может существовать на этом свете подобное совершенство?
Добро пожаловать, князь Гэндзи!
Хоть Хиромицу и не знал князя Акаоки в лицо, он без труда угадал, к кому ему следует обращаться. Гэндзи ехал первым, а по бокам от него ехали два самурая, и одним из этих самураев был Сигеру. Хиромицу недавно доложили, что прославленный дуэлянт был убит собственными родичами при неких скандальных обстоятельствах, но, очевидно, этот доклад не соответствовал истине.
Добро пожаловать, господин Сигеру. Вы прибыли как раз вовремя — прямо к началу нашего ежегодного состязания по иайдо.
Мне очень жаль, что наше появление нарушило ваши планы, — сказал Гэндзи. — Но мы не станем вам мешать и сразу же отправимся дальше.
О, прошу вас, не спешите так! Останьтесь и полюбуйтесь на состязания. Конечно, моим людям далеко до ваших прославленных воинов. Однако же, они сделают все, что в их силах, а большего ни от кого и требовать нельзя.
Благодарю вас, князь Хиромицу, — отозвался Гэндзи. — Мы с радостью воспользуемся вашим гостеприимством.
Разумно ли это? — спросил Сигеру.
Мы намного оторвались от погони, — ответил Гэндзи. — Некоторым из нас очень не помешает отдохнуть.
Он повернулся к женщине, остановившейся у него за спиной. Женщина низко поклонилась.
Разрешите представить вам госпожу Майонака-но Хэйко.
Знакомство с вами — честь для меня, госпожа Хэйко. — Вот уж целый год всякий, кто приежал из Эдо, непременно рассказывал о новой знаменитой гейше. Но действительность превзошла все описания. — Ваша слава проникла даже в нашу глушь.
Я недостойна подобной славы, мой господин.
Голос ее был мелодичен, словно перезвон колокольчиков. Хиромицу в онемении уставился на гейшу, и лишь через пару секунд сообразил, что стоит, разинув рот. Смутившись, князь повернулся к своему управляющему и увидел, что тот потрясен не меньше него самого.
Этот чужеземный господин — Мэттью Старк. Госпожа — Эмилия Гибсон. Они приехали, чтоб помочь построить здание миссии неподалеку от монастыря Мусиндо.
Хиромицу вежливо поклонился чужеземцам.
Добро пожаловать. Приготовь места для наших гостей, — велел он управляющему.
Слушаюсь, мой господин. И для чужеземцев тоже?
Для всех спутников князя Гэндзи.
Мой господин, а как же быть с правилом, запрещающим присутствие женщин?
Считайте его временно отмененным, — сказал Хиромицу, помогая Хэйко сойти на землю. — Князь Гэндзи, прошу вас, станьте вместо меня главным судьей. А господина Сигеру я попрошу занять место западного судьи, взамен моего управляющего.
Вы чрезвычайно любезны, князь Хиромицу, — сказал Гэндзи. — Но нам хотелось бы просто полюбоваться на состязания, не принимая на себя груз ответственности. Если я правильно понимаю, у вас принято биться об заклад, споря, кто станет победителем?
Хиромицу весело рассмеялся.
Истинная правда! Но вы находитесь в чрезвычайно невыгодном положении. Вы не знаете, кто из моих людей на что способен, а потому вряд ли сумеете угадать, на кого ставить.
Он и без того находился в превосходном расположении духа, а присутствие Хэйко привело князя в еще более приподнятое настроение. Хэйко взяла у слуги чайничек с сакэ и наполнила чашечку Хиромицу. Одного лишь изящества ее движений хватило бы, чтоб опьянеть без вина.
Я хотел поставить на одного из моих спутников, — сказал Гэндзи, — если, конечно, вы разрешите ему участвовать. Думаю, это было бы чрезвычайно занятно.
Все веселье мгновенно покинуло Хиромицу.
Если господин Сигеру пожелает участвовать в состязаниях, я могу сразу объявлять победителя. Мои люди ему не соперники.
Мой дядя терпеть не может бамбуковые мечи, — сказал Гэндзи. — Не думаю, чтоб он согласился пользоваться ими.
Совершенно верно, — кивнул Сигеру. — Лишь стальной клинок способен прорубиться к истине.
Князь Гэндзи, я не могу этого допустить! — сказал Хиромицу, намеренно не стараясь скрывать свои чувства. — Я не хочу начинать новый год, развозя трупы вдовам и сиротам!
Вам и не придется этого делать, — сказал Гэндзи. — Ибо я и не предлагаю вам ничего подобного. Несомненно, небеса сурово покарали бы нас за подобную жестокость. Я имел в виду вовсе не моего дядю, а этого чужеземца, Старка.
Что? Вы, должно быть, шутите?
Ничуть.
Князь Гэндзи, мои люди сочтут это вопиющим оскорблением. Пусть они не так прославлены, как ваши самураи, но все же они самураи. Как я могу просить их испытывать свое искусство в споре с подобным человеком?
Я не стал бы обращаться к вам с таким предложением, если б не считал возможным поставить на чужеземца, — сказал Гэндзи. — Я обещаю сто рё золотом тому, кто победит Старка. Более того, я готов предложить вам любой заклад на ваше усмотрение. Я уверен, что Старк выиграет состязание.
Никогда прежде Хиромицу не испытывал подобного потрясения. Очевидно, в роду Окумити безумие сделалось наследственным. И что же ему делать? Нельзя же пользоваться тем, что Гэндзи сошел с ума! Ведь приз, который он предлагает, сто рё — это в десять раз больше годового жалования рядового вассала. Но если отказаться, Гэндзи может воспринять это как оскорбление, а Хиромицу вовсе не хотелось его оскорблять — особенно когда рядом с Гэндзи мрачный, смертоносный и столь же безумный Сигеру. Сложное положение!
Если Старк не сумеет победить всех, кого вы против него выставите, то в следующий раз, когда вы приедете в Эдо, вы сможете провести неделю с госпожой Хэйко. За мой счет. Вы согласны, госпожа?