– Дай-ка нож! – сказал он.
Вдвоём они живо превратили брюки американца в очень удобный костюм для мальчика: вышел несколько широковатый, но уютный мешок, он придерживался на плечах верёвочками, их можно было завязывать вокруг шеи, а вместо рукавов отлично служили карманы.
Они устроили бы ещё лучше и удобнее, но им помешала в этом супруга хозяина брюк: явилась в кухню и начала говорить самые грубые слова на всех языках одинаково плохо, как это принято американцами.
Пепе ничем не мог остановить её красноречие, он морщился, прикладывал руку к сердцу, хватался в отчаянии за голову, устало вздыхал, но она не могла успокоиться до поры, пока не явился её муж.
– В чём дело? – спросил он.
И тогда Пепе сказал:
– Синьор, меня очень удивляет шум, поднятый вашей синьорой, я даже несколько обижен за вас. Она, как я понял, думает, что мы испортили брюки, но уверяю вас, что для меня они удобны! Она, должно быть, думает, что я взял последние ваши брюки и вы не можете купить других…
Американец, спокойно выслушав его, заметил:
– А я думаю, молодчик, что надобно позвать полицию.
– Да-а? – очень удивился Пепе. – Зачем?
– Чтобы тебя отвели в тюрьму…
Это очень огорчило Пепе, он едва не заплакал, но сдержался и сказал с достоинством:
– Если это вам нравится, синьор, если вы любите сажать людей в тюрьму, то – конечно! Но я бы не сделал так, будь у меня много брюк, а у вас ни одной пары! Я бы дал вам две, пожалуй – три пары даже; хотя три пары брюк нельзя надеть сразу! Особенно в жаркий день…
Американец расхохотался; ведь иногда и богатому бывает весело.
Потом он угощал Пепе шоколадом и дал ему франк.
Пепе попробовал монету зубом и поблагодарил:
– Благодарю вас, синьор! Кажется, монета настоящая?
Всего лучше Пепе, когда он один стоит где-нибудь в камнях, вдумчиво разглядывая их трещины, как будто читая по ним тёмную историю жизни камня. В эти минуты живые его глаза расширены, подёрнуты красивой плёнкой, тонкие руки за спиною и голова, немножко склонённая, чуть-чуть покачивается, точно чашечка цветка. Он что-то мурлычет тихонько, – он всегда поёт.
Хорош он также, когда смотрит на цветы, – лиловыми ручьями льются по стене глицинии, а перед ними этот мальчик вытянулся струною, будто вслушиваясь в тихий трепет шёлковых лепестков под дыханием морского ветра.
Смотрит и поёт:
– Фиорино-о… фиорино-о…
Издали, как удары огромного тамбурина, доносятся глухие вздохи моря. Играют бабочки над цветами, – Пепе поднял голову и следит за ними, щурясь от солнца, улыбаясь немножко завистливой и грустной, но всё-таки доброй улыбкой старшего на земле.
– Чо! – кричит он, хлопая ладонями, пугая изумрудную ящерицу.
А когда море спокойно, как зеркало, и в камнях нет белого кружева прибоя, Пепе, сидя где-нибудь на камне, смотрит острыми глазами в прозрачную воду: там, среди рыжеватых водорослей, плавно ходят рыбы, быстро мелькают креветки, боком ползёт краб. И в тишине, над голубою водой, тихонько течёт звонкий, задумчивый голос мальчика:
О море… море…
Взрослые люди говорят о мальчике:
– Этот будет анархистом!
А кто подобрей, из тех, что более внимательно присматриваются друг ко другу, – те говорят иначе:
– Пепе будет нашим поэтом…
Пасквалино же, столяр, старик с головою, отлитой из серебра, и лицом, точно с древней римской монеты, мудрый и всеми почитаемый Пасквалино говорит своё:
– Дети будут лучше нас, и жить им будет лучше!
Очень многие верят ему.
Справочное бюро
В Италии много гор, и камни бывают там самых разных цветов, в зависимости от минералов, эти горы образующиех. В Италии добывают один из самых дорогих мраморов с фиолетовым отливом. Может быть, автор его имел в виду.
При правильной постановке корзины она оказывается над позвоночным столбом, поэтому вес распределяется равномерно. На каждый участок приходится небольшое давление, к тому же распределению веса и компенсации давления способствуют межпозвоночные диски и изгибы позвоночника. Изгибы превращают позвоночник в некое подобие пружины, которая компенсирует вес за счёт распределения нагрузки и равномерного сжатия.
Ослы – сильные и выносливые животные. Их часто использовали для перевозки больших грузов. Через спину осла перекидывали широкий ремень, к которому привязывали большие корзины. Возможно, Пепе напомнил гружёного осла?
Да. Внутри яблока находятся семена. А сама мякоть – это разросшееся основание цветка. Из-за различия климата могут отличаться какие-то параметры: например, высота, плодовитость, сладость плодов, сроки созревания. Но в целом яблони не слишком различаются.
Нет, не обязательно. Время созревания зависит от многих факторов: климата, погоды, сорта дерева. На юге, в тёплое лето, груши могут созреть в конце июля – начале августа. А на севере в этот же год позднее. Есть ранние (летние) сорта. Их плоды собирают в августе, а поздние (зимние) только через два месяца, в начале октября и даже в ноябре.
Италия расположена южнее, в зоне субтропического средиземноморского климата. То есть там, во-первых, теплее. А во-вторых, гораздо более плавные переходы между сезонами. Италия располагается на берегу Средиземного моря. Летом оно нагревается, а зимой медленно остывает. Тёплое море зимой согревает Италию, как большая батарея.
Из семян шоколадного дерева – какао-бобов, из которых получают масло и какао-порошок для изготовления шоколада. В шоколад могут добавлять орехи, цукаты, изюм. Иногда шоколадную массу смешивают с молоком, получая молочный шоколад. Белый шоколад делается без добавления какао-порошка, из молока с маслом какао.
Чашечка – совокупность чашелистиков. Чашелистики – это листочки, защищающие цветок. Они зелёного цвета, и, собранные вместе, по форме напоминает маленькую чашу. Нет, у некоторых она частично или полностью исчезает.
Утро
Самое лучшее в мире – смотреть, как рождается день! В небе вспыхнул первый луч солнца – ночная тьма тихонько прячется в ущелья гор и трещины камней, прячется в густой листве деревьев, в кружевах травы, окроплённой росою, а вершины горы улыбаются ласковой улыбкой – точно говорят мягким теням ночи:
– Не бойтесь – это солнце!
Волны моря высоко поднимают белые головы, кланяются солнцу, как придворные красавицы своему королю, кланяются и поют:
– Приветствуем вас, владыка мира!
Доброе солнце смеётся: эти волны всю ночь, играя, кружились, кружились, и теперь они такие растрёпанные, их зелёные одежды измяты, бархатные шлейфы спутаны.
– Добрый день! – говорит солнце, поднимаясь над морем. – Добрый день, красавицы! Но – довольно, тише! Детям невозможно будет купаться, если вы не перестанете так высоко прыгать! Надо, чтобы всем на земле было хорошо, не правда ли?
Из трещин камней выбегают зелёные ящерицы и, мигая сонными глазками, говорят друг дружке:
– Сегодня будет жарко!
В жаркий день – мухи летают лениво, ящерицам легко ловить и есть их, а съесть хорошую муху – это так приятно! Ящерицы – отчаянные лакомки.
Отягощённые росою, шаловливо покачиваются цветы, точно дразнят и говорят:
– Напишите-ка, сударь, о том, как мы красивы утром, в уборе росы! Напишите-ка словами маленькие портреты цветов! Попробуйте, это легко – мы такие простые…
Хитрые штучки они! Превосходно знают, что невозможно человеку описать словами их милую красоту, и – смеются!
Сняв почтительно шляпу, я говорю им:
– Вы очень любезны! Благодарю вас за честь, но – у меня сегодня нет времени. Потом, может быть…
Они гордо улыбаются, потягиваясь к солнцу, его лучи горят в каплях росы, осыпая лепестки и листья блеском бриллиантов.
А над ними уже кружатся золотые пчёлы и осы, кружатся, жадно пьют сладкий мёд, и в тёплом воздухе льётся их густая песня:
Благословенно солнце —
Радостный источник жизни!
Благословенна работа —
Для красоты земли!
Проснулись красногрудые малиновки; стоят, покачиваясь на тонких ножках, и тоже поют свою песню тихой радости – птицы лучше людей знают, как это хорошо – жить на земле! Малиновки всегда первые встречают солнце; в далёкой холодной России их называют «зорянками» за то, что перья на грудках этих птичек окрашены в цвет утренней зари. В кустах прыгают весёлые чижи, – серенькие с жёлтым, они похожи на уличных детей, такие же озорники и так же неустанно кричат.
Гоняясь за мошками, мелькают ласточки и стрижи, точно чёрные стрелы, и звенят радостно и счастливо, – хорошо иметь быстрые, лёгкие крылья!
Вздрагивают ветви пиний – пинии похожи на огромные чаши, и кажется, что они налиты светом солнца, как золотистым вином.
Просыпаются люди, те, для которых вся жизнь – труд; просыпаются те, кто всю жизнь украшают, обогащают землю, но – от рождения до смерти остаются бедняками.
Почему?
Ты узнаешь об этом потом, когда будешь большой, – если, конечно, захочешь узнать, а пока – умей любить солнце, источник всех радостей и сил, и будь весел, добр, как для всех одинаково доброе солнце.
Проснулись люди, и вот они идут на свои поля, к своему труду, – солнце смотрит на них и улыбается: оно лучше всех знает, сколько сделано людьми доброго на земле, оно когда-то видело её пустынной, а ныне вся земля покрыта великой работой людей – наших отцов, дедов, прадедов, – между серьёзным и, покуда, непонятным для детей, они сделали также и все игрушки, все приятные вещи на земле – синематограф, между прочим.