Ганса убедить не удалось и это стало одним из немногих случаев, когда мы всерьёз поссорились.
— Неужели он не понимает, что нам крайне необходима монополия? — разорялся я перед женой. И кстати — ей было действительно интересно, ну не было у нас привычки выкладывать второй половинке все новости.
— Понятно, что монополия эта продлиться не слишком долго — лет двадцать, если повезёт. Но зачем своими руками ломать её? Нам нужно укрепиться, собрать «сливки» с Земли, приучить эмигрантов к тому, что мы главные не только формально… Да много чего!
— Думаю, что он и в самом деле не понимает, — задумчиво сказала Нефератри после некоторого раздумья.
— Ганс… Он умный, безусловно умный, но… слишком государственник, понимаешь? Даже не так… Имперец. До становления вороном, он был дипломатом и разведчиком, работавшим на Россию. После — дипломатом и разведчиком, работавшим на воронов в России. Получается, что у него уже на подсознательном уровне — «Нужно сотрудничать с Россией».
Прикусываю губу — очень на то похоже…
— Отсюда и его стремление к Большой Игре и прочему, — медленно говорю я, стараясь не упустить мысль, — он подсознательно или даже сознательно «привязывает» нас к России и прежде всего — к российским спецслужбам. Гансу непривычно или неуютно существовать отдельно — отсюда и такой подход.
Я не против сотрудничества с Россией и в другой ситуации сам бы голосовал за более тесное сближение. Но сейчас? Сейчас вороны заняты так плотно, что при более тесном варианте придётся либо допустить к своим проектам посторонних, либо закрыть часть проектов.
А какие мы можем закрыть проекты, если откроется «Проект Россия»? Да все остальные — и никаких шуток! Мало нас, мало! Для обеспечения нормального сотрудничества даже не с правительством, а со спецслужбами (как нам, по сути и предлагается), нужно задействовать минимум сотню воронов — причём исключительно компетентных — молодёжь не пойдёт. А ведь нужно ещё работать с эмигрантами, вести разведку на Ветви (в том числе на благо эмигрантов), вести проекты в Карфагене…
Как ни кинь, но получается, что начиная серьёзное сотрудничество со спецслужбами, мы теряем свои позиции на Ветви и хуже того — своими руками помогаем взобраться на них комитетчикам. Лет… Да хотя бы через десять, когда мы сможем как-то проверить эмигрантов и доверить им часть дел — тогда возможно. А пока — нет.
Не боюсь ли я, что такая позиция станет поводом для прекращения сотрудничества? Неа — мы и так тащим на Землю МНОГО интересного. Артефакты, лекарства, золото, редкие растения… Понятно, что не всё это проходит через «таможню», но поверьте — одних только лекарственных средств перетащили на десяток миллиардов долларов в переводе на Земные эквиваленты (если они имеются) — и это если считать по «скромному» варианту.
На ближайшем же Совете Стаи я поднял вопрос с Гансом и убедил Старейшин и Старших, что его позиция не верна.
— Более того, я считаю, что его нужно отстранить от работы с Землёй. Вольно или невольно, но он слишком сильно подыгрывает другой стороне.
Моё предложение посчитали правильным и Ганса отстранили.
Глава сорок восьмая
После отстранения Ганс повёл себя… неправильно. Я эту самую неправильность не уловил, но уловили те, кто знал его дольше. Началось расследование — ну ещё бы, наш главный разведчик может быть двойным агентом…
Нет — все его деяния шли исключительно на благо воронов, но благо это было плотно завязано с Россией. Не с русским народом или хотя бы славянами, а именно с Державой. Разница есть — и существенная, ведь благо государства — не всегда благо народа. Ментал? Нет — такие вещи проверяли. Начали копать — и нашли. Церковь.
Ранее он был человеком, всю жизнь проработавшим как дипломат и разведчик. Когда — уже на склоне лет, он стал вороном, то растерялся. Век-то был — 19-й, когда к религии относились серьёзно. Ну и пошёл по привычке в церковь — верующий ведь.
А как выяснилось, у неё были свои секреты и одним из секретов был способ коррекции сознания. Не ментал и не «зомбирование», а аккуратное такое вмешательство в разум. Разум этот должен быть подготовленным постами и молитвами, сомнениями, надеждой на что-то и разумеется — это должен быть разум верующей личности.
Вот и… Случилось то, что случилось — Ганса обработали так, что никакие последующие проверки не показывали этой самой обработки. Ну в самом деле — что может быть естественней, чем некоторая привязанность к былым ориентирам и желание помогать прежним родственникам/друзьям/коллегам. Ну и некий патриотизм в пользу государства не осуждался — особенно если он не шёл в разрез с патриотизмом в пользу своего народа.
Вороны, эльфы, орки — все мы помнили свои прежние нации. Да, декларировалось, что после Изменение мы становимся Иными, а не людьми — и прежние привязанности должны уйти в сторону. Вот только в большинстве случаев свежеиспечённых Иных не торопили и декларации эти оставались скорее неким ориентиром на будущее.
В пользу государства церковь обрабатывала его не от избытка патриотизма — всё намного проще. Начиная с Петра Первого, государство сделало церковь одним из своих… министерств, что ли. Во всяком случае, в дела её вмешивались без всякого стеснения и совершенно неприкрыто.
Правда — и взамен предлагали нешуточное покровительство. Для примера — только в начале 20-го века отменили статьи, связанные с православной церковью, по которым можно было загреметь на каторгу[60]. Так что — симбиоз церкви и государства в то время был настолько надёжным, что защищая государство, церковь защищала себя.
Только эти можно было объяснить тот факт, что не было попытки сделать «якорь» именно из православия. Хотя… Ну всё верно — Иные как бы «немного» по другому начинают относится к основным постулатам любой религии.
Почему? А вы представьте, что только в нашей Стае четверо старейшин старше официальной даты рождения Христа… Сложновато всерьёз относиться к некоторым событиям, когда у этих самых событий есть живые свидетели и рассказы их сильно отличаются от канонических.
Проблема оказалась достаточно серьёзной и прежде всего потому, что «клиент» не желал в это верить. Ну ладно — убедили, но дальше-то что? А дальше требовалась длительная работа менталистов и удаление от источника раздражения. Проще говоря — его оставили в… органах, но уже (пока) не главным и теперь его основная задача — разведка Ветви.
— Да никто не ожидал, — сумрачно отвечает Юлий на мои вопросы о друге, — проморгали. Слишком привыкли, что мы такие могучие да мудрые…
Учитель морщится — он Старейшина и отвечал (среди прочих) за проверку Ганса.
— Не учли, что есть и другие заинтересованные организации, у которых может быть не менее впечатляющий опыт и знания.
— Откуда хоть такое умение? — мне и в самом деле интересно — это что-то вроде смеси психологии/НЛП/гипноза и… Той самой «магии, которая не магия».
— Из Ромейской империи[61], вестимо, а вот откуда там — неизвестно. И нет — мы методику потеряли вовремя Крещения Руси.
Увы, но вороны далеко не так всезнающи, как казалось вначале. Диапазон знаний чрезвычайно широк и пытаться изучить их все… Даже нашей жизни не хватит. Ну и другое — чтобы что-то изучать, нужно к этому самому «что-то» иметь талант. Вот для примера — в ментальной магии разбирается менее двух десятков воронов — и это именно «разбирается», до хоть каких-то понятий мастерства любому из нас… Далеко, в общем.
Учил нас всех — единственный мастер, имеющийся в Стае. А вот никто из нас не сможет научить других даже азам менталистики… Увы и ах, но со многими магическими и мистическими практиками дело обстояло схожим образом. Даже просто понять — с чем же мы столкнулись, получилось благодаря одному из Старейшин, который когда-то изучил даже не азы, а «азы азов».
— Успешно-то хоть лечение идёт?
— Да лучше, чем можно было бы ожидать, — просветлел лицом Учитель, — Ганс как только осознал, как его… поимели, так сам начал работать над исправлением ошибок прошлого. Да и откровенно говоря… не слишком-то то было и это критично. Просто из-за резкой смены обстановки у него… программа сбилась, вот и выскочило наружу. А так она потихонечку затиралась и лет через сто-сто пятьдесят исчезла бы сама-собой. Но вот — вышло так, как вышло.
Мой отказ о более тесном сотрудничестве со спецслужбами привёл к неожиданному результату — нас признали на самом Верху. Ага, если раньше мы общались с Тузами только неофициально, да и прямо скажем — доступ к Вождям был надёжно перекрыт, то теперь…
Видимо, там наконец-то поняли, что мы теперь полностью самостоятельны и независимы. Да и до некоторых из наших это дошло только сейчас… Странно звучит от умных воронов? Так инерцию мышления никто не отменял. Интеллект-интеллектом, но есть ещё и такая вещь, как привычка.
Иные привыкли быть в тени, в сторонке… Настолько, что даже Рэйвен или Юлий не сразу это осознали. Повторюсь — инерция мышления. Жизненный опыт и долгожительство в данном случае оказались «гирями», висящими на сознании. То есть Старейшины и Старшие действовали по шаблонам, а остальные привычно доверяли им…
— Мать-мать-мать, — вяло произнёс Рэйвен, грея в руках бокал с коньяком, — даже не подозревал, что когда-нибудь сам попадусь в такую ловушку.
Юлий хмыкает:
— А что ты хочешь? Какие-то «якоря» должны быть у каждого, а все эти слова о гибкости мышления… Хороши, конечно, но в меру — и особенно для нас.
Взгляды скрещиваются на Учителе.
— Нам эти «якоря» особенно важны. То есть некий консерватизм, традиции, привычки… Сумасшествие, понимаете? Долгоживущие без «якорей» слишком подвержены этому — вспомните хотя адептов хаоса.
Передёргивает всех — психи они ещё те, пусть в их психозе есть и какая-то система. Но вот уж точно — мышление у них, гибче не бывает!
— Так что, господа хорошие, хватит пер