У нее отвалился длиннющий каблук и превратился в опасное оружие, идеальное, чтобы воткнуть в поясницу противнику. Дерганый непрестанно стонал и прижимал скомканный парик к груди обеими руками. Катаясь по земле в своем сером костюме, он напомнал Тесс картофельного сверчка, над которыми она издевалась в детстве.
– Этот парик стоит дороже моего времени! – закричала проститутка. Должно быть, она говорила правду, потому что не пыталась вырвать его, что могло испортить объект борьбы. Вместо этого она размахивала каблуком над спиной и головой мужчины.
– Уродище гребаное! – проскрипел мистер Нервный. – Верни мне сорок долларов и получишь свой парик!
– Вообще-то они отработаны! – ответила проститутка. Она отползла от него и, казалось, искала возможность врезать ему между ног, но тот пребывал в скрюченном состоянии.
– Не напоминай мне! Не напоминай! – истерично кричал он высоким голосом.
Когда Тесс начала подумывать, не вмешаться ли ей в происходящее – этика частного детектива всегда была для нее не особенно внятной материей, – менеджер мотеля выбежал и высыпал на схватившуюся парочку ведро льда, как на собак во время гона. Мужчина ослабил хватку ровно настолько, чтобы проститутка смогла вырвать у него парик.
– Это приличный мотель, – сказал менеджер. – Если вы собираетесь так себя вести и дальше, поищите на трассе другое место.
– Я хотел бабу, – простонал муж клиентки Тесс, уткнувшись лицом в листья и прикрываясь руками, хотя его больше никто не бил. – Я просто хотел бабу. Мне что, много надо было?
Проститутка встала и вытянула сначала одну ногу, затем другую, проверяя, не порвались ли чулки, приняв позу фламинго. А затем она – нет, он! – натянул парик на свои редкие каштановые волосы.
– В таком случае, милый, тебе надо было снять кого-нибудь, у кого нет кадыка, – сказал рыжеволосый и задрал платье, чтобы показать черные кружевные трусики, чью изящную линию нарушала асимметрия, какой не увидишь в каталогах «Викториас сикрет».
Еще одно отличное фото. Тесс щелнула затвором, надеясь, что не слишком трясется от подавленного смеха и картинка не смажется. Кроссовер «Долины кукол» и «Жестокой игры»[25] на парковке мотеля «Заколдованный замок».
Она завела машину и направилась в город, все еще думая о черничном пироге. Сначала хотела остановиться в забегаловке «Дабл-Ти» чуть дальше по 40-му, но подумала, что желанного пирога не попробует уже никогда. Его подавали только четырнадцать лет назад.
– Хватит слежки за изменщиками. – Она сидела напротив Тайнера Грэя, юриста, который навел ее на нынешний род занятий и делил с ней все хорошее, что имело место в этой связи. Пора бы начать делить и плохое. – Это унизительно. Да я бы лучше покопалась в чьем-нибудь мусоре.
– Не преувеличивай, Тесс, – сказал Тайнер, выписывая чек крупным наклонным почерком. Технически все ее клиенты работали через Тайнера, гарантировавшего им конфиденциальность. Но конкретно в этом деле жена-заказчица была дочерью его соседа по комнате в общежитии колледжа, поэтому сообщать дурные новости и играть в «покажи и расскажи» предстояло Тайнеру. Хоть какое-то утешение.
– Может, ты не помнишь, но мне уже приходилось копаться в мусоре в поисках выписок о платежах. Да вот и в прошлые выходные ныряла в мусорные баки. Объедки и кофейная гуща – это не так плохо, если у тебя хорошие резиновые перчатки. Лучше, чем наблюдать борьбу придурочного распутника и проститута.
Тайнер оттолкнулся от стола, прокатился в своей инвалидной коляске по всему кабинету и положил бухгалтерскую книгу на низкую полку около двери. Здесь все было низким – полки, шкафы, столы. И транспортабельным, поэтому казалось, что Тайнер все еще не закончил переезд. Посетители принимали стиль обстановки за минимализм. Они старались представить, что коврики и старинная мебель для хозяина – нечто большее, чем помеха колесам и острые углы. Так и задумывалось: Тайнер хотел, чтобы у посетителей не шла из головы его коляска. Теперь, когда он перевалил за шестой десяток, он сидел в ней уже две трети своей жизни – с тех пор как вскоре после олимпийской медали за греблю его сбила машина.
– По крайней мере, тебе не придется сообщать отцу Майры, что его зять не только пытался изменить его дочери, но и проявил себя в этом деле на редкость неудачно. Ничего удивительного. Ричард настолько неимоверный дундук, что даже на конкурсе самых отчаянных неудачников облажается и займет второе место. Я был у них, когда Майра впервые привела его в дом – наверное, лет двадцать назад, – и он мне никогда не нравился. Но ведь не дашь друзьям совет в любовных делах.
– Да неужели? Ведь ты все время лезешь в мои.
Тайнер плутовато ухмыльнулся:
– У тебя дела просто половые, дорогая. В этом вся разница. А в последнее время вообще никаких дел. Кстати, – он откатился обратно к столу, – это пришло тебе вчера. Штемпель техасский.
У Тайнера в руках был самый обыкновенный конверт. Белый в синюю клетку, скрывающую содержимое. Вполне годный для отправки чеков и прочих ценных бумаг.
Или чего-то, что никто, кроме тебя, не должен видеть.
– По-моему, в Техасе живет порядка двенадцати миллионов человек, – сказала она, надеясь, что прозвучало достаточно небрежно. К тому же она держала руки за спиной, настороженно поглядывая на конверт.
– Скорее, около девятнадцати. Но ты хорошо знаешь только одного из них, не правда ли?
– Да, насколько мне известно.
Она взяла конверт из рук Тайнера. Адрес был напечатан, марка ничем не выделялась – обычный развевающийся флаг. Она ожидала чего-нибудь более примечательного. Из серии со старыми блюзменами, например, или персонажами мультфильмов. Тесс перевернула конверт и поднесла к свету. Что бы ни находилось внутри, на вес оно было не тяжелее перышка. Почтовая система вдруг показалась ей чем-то удивительным. Конечно – переправить нечто настолько хрупкое на расстояние в тысячи миль по цене шоколадного батончика.
– Почему оно пришло сюда, а не мне? – спросила она, не спеша открывать, сама не зная почему.
– Ты не прожила в Бутчерс-Хилл[26] и полугода, – сказал Тайнер. – И не показывалась там до… в общем, до…
«…того, как врезала ему по зубам и вышвырнула на улицу, чтобы он ответил той же любезностью, когда ты передумала».
– Бер-не, Техас, – проговорила она, всматриваясь в почтовую марку. – Никогда о таком не слышала.
– Правильно читается «Бёрне», – поправил Тайнер. – Ты что, с тех пор как уволилась из газеты, совсем не читала прессу? Бёрне несколько лет назад засветился во всех новостях. Католическая церковь и местное самоуправление прошли по всем инстанциям Верховного суда в споре по закону о зонировании. Церковь заявляла, что раз она не подчиняется штату, это дает ей право на привилегии при зонировании.
– Господи, как я могла пропустить такую увлекательную историю! – воскликнула Тесс. – Ты же знаешь, как я обожаю всякие зонировочные байки.
Она держала конверт и не открывала его. Издеваться над Тайнером было сплошным удовольствием. Он командовал ею во всем – в работе, в гребле, в жизни. Раз он так настойчиво исполнял роль папочки, значит, заслуживал получить в ответ немного подростковых капризов.
– Наверное, тебе хочется прочитать это в одиночестве, – сказал Тайнер, хотя уже принес нож для вскрытия конвертов.
– Нет! – она сама удивилась резкости своего голоса.
Тесс не вспоминала о Вороне много дней, недель, месяцев. У нее было достаточно бывших, которых хватило бы на целую футбольную команду, если считать среднюю школу, и она могла время от времени воскрешать кого-нибудь из них в памяти. Она не считала эти приключения окончательно похороненными во мраке забвения – ведь ей совсем недавно исполнилось тридцать.
– В смысле, не так уж это важно, – добавила она. – Наверняка опять написал о каком-нибудь диске или книге, которую забыл у меня.
На самом деле единственной вещью, которую он оставил, был потрепанный свитер цвета жареных грибов. Ее борзая по имени Эсски вытащила его из-под кровати и использовала для устройства гнезда.
– Просто открой.
Тесс проигнорировала нож Тайнера и открыла конверт руками, умудрившись порезаться дешевой бумагой. Затем сунула палец в рот и перевернула письмо. На стол выпала газетная вырезка, приклеенная к картонной карточке, и больше ничего.
На ней была фотография, или часть фотографии, – только голова и плечи. Сверху, как венец, расположился фрагмент заголовка:
У него была новая короткая и аккуратная стрижка. Ворон выглядел немного по-другому, но все равно узнавался безошибочно. Конечно, она представляла его таким – могло ли лицо сильно измениться за полгода? Хотя и не помнила, чтобы он был столь худощав. Теперь острые скулы придавали ему несколько зловещий вид, а губы он так сильно сжал, будто ни разу в жизни не улыбался. Веселый и легкомысленный, беспечный, как щеночек. «Идеальный бойфренд эпохи постмодерна» – назвал его как-то один из друзей. Комплимент и насмешка одновременно.
В конечном итоге именно этот недостаток его характера, а не шестилетняя разница в возрасте, послужил причиной их разрыва. По крайней мере, такова была ее последняя теория на этот счет – за последние шесть месяцев она не раз переосмысливала их отношения. Он выглядел миленьким мальчишкой. А Тесс нужен был мужчина. И вот мужчина, насупившись, смотрит на нее с фотографии. Мужчина в большой беде.
Его проблемы.
– И не понять, из какой газеты это вырезано, – сказал Тайнер, поднимая карточку. Он посмотрел ее на свет, пытаясь прочитать надписи на стороне, которой она была приклеена. – Похоже на рекламу автосервисов «Мидас», такую печатают по всей стране. Ворон случайно не ездил в Остин прошлой весной?
– Угу.
– Ну и что ты собираешься с этим делать?
– C чем – с этим?