– Ну вот, ваше желание исполнилось, – проговорил охранник.
– Какое желание?
– Вы увидели Гаса Штерна. Только вот пообщаться не удалось. И мини-Гаса тоже. Простите, Клея, – усмехнулся охранник. – Хлюпковатый такой парень, да? Будто его достали из духовки прежде, чем он хорошо пропекся. Клей – подходящее для него имя. Хотя Плей-До[169] еще лучше бы пристало.
– Он молод.
– Он моего возраста, – ответил охранник с таким неподдельным возмущением, будто год, в котором он родился, был его личной собственностью. – Ему двадцать два, и он только-только выпустился из Техасского универа. Я слышал, он хочет опять туда поступить и учить историю или вроде того. Но папочка говорит, что готов платить за учебу только в том случае, если он пойдет на магистра делового администрирования или чтобы получить юридическую степень. Если подумать, это даже немного смешно. У Гаса Штерна есть фонд, который помогает детям попасть в колледж, но он не хочет отдавать туда собственного сына. Бедный мальчик. Он хочет быть учителем истории, а папочка хочет, чтобы он руководил многомиллионным бизнесом.
– Куда бы я ни пошла, я слышу только о том, какой этот Гас Штерн расхороший человек. Чуть ли не святой.
– Как босс он очень хороший. Но когда человек привыкает к тому, что ему приходится придумывать правила для других, он начинает думать, что он лучше и умнее их. Я вот надеялся получить у Штерна какую-нибудь непыльную работу, но потом прочитал то, что было написано мелким шрифтом. Вы не поверите, какие здесь предъявлялись требования. Не только чтобы средняя оценка была не ниже «четверки», но и чтобы имелся опыт общественной работы. Блин, да я лучше честно поработаю на него, чем приму эти благотворительные пожертвования. Тут меньше условий.
Тесс вытащила газету с фотографией «Маленькой девочки в большой беде».
– Я ищу девушку, племянницу Гаса Штерна. Эмми Штерн, вот она. Блондинка, невысокая и хрупкая на вид.
Охранник пожал плечами.
– Не помню, чтобы такая проходила через ворота. Но судя по виду, она влилась бы в эту компанию, что марширует под забором, а я на них не особо обращаю внимания, если только они не преграждают путь машинам.
– Это из-за них здесь такая охрана?
– Во многом, да. Так-то кажется, что они работают только языками, но нельзя знать наверняка. И тем не менее никто сюда не войдет, пока секретарь Штерна не позвонит и не скажет, что все в порядке.
– А что насчет полиции?
– Даже они не могут войти, пока мне не скажут, что все в порядке.
– Нет, в смысле, копы сюда недавно не заглядывали?
– Какой-то капитан приезжал с месяц назад, но я думаю, они просто обсуждали маршрут парада. Будто больше нечего обсуждать. У нас в городе проходит по двадцать парадов в год, и все идут по одному и тому же маршруту. Вниз по Бродвею и за Аламо. А я, кстати, буду работать в охране на фестивале. Буду вести машину.
– Какую машину?
– Тот серебристый «Линкольн», который ты сейчас видела. Круто, да? Жаль только, я не смогу как следует в нем освоиться, так как ехать придется медленно, чтобы босс и его сын могли махать с заднего сиденья, – и он очень похоже изобразил, как машет ручкой королева бала. – Я надену зеркальные солнцезащитные очки, а в ушах у меня будет проводок. Я буду выглядеть как настоящий секретный агент.
Тесс рассеянно кивнула. Глупо было сюда приходить. Даже если Эмми решила взять на себя роль блудной дочери, «Штерн Фудз» не мог быть местом печального воссоединения, несмотря на избыток откормленных телят, которых сразу можно было съесть. Чтобы вернуться домой, нужно идти именно домой. Она упоминала улицу Эрмоса. Симпатичное место, храм Святого Гаса, который пришел к убеждению, что он умнее всех.
Что, по мнению Тесс, делало его по-настоящему опасным.
Глава 18
Эсски сидела за пуленепробиваемым стеклом на посту в мотеле «Ла Касита», наслаждаясь объедками – судя по красно-белым останкам упаковки, из KFC. Миссис Нгуен в это время смотрела очередную испаноязычную мыльную оперу.
– Она плакала, – смущенно сказала миссис Нгуен. Тесс подумала, что она говорит о какой-то героине своего сериала, «El Corazon de la Noche»[170]. Но миссис Нгуен кивком головы указала на Эсски.
– Одна женщина пожаловалась, и я должна была что-то сделать. Очень странная она, ваша собака. Не лает, а воет, как будто кому-то больно.
Она так хорошо сымитировала жалобный вой Эсски, что собака озадаченно посмотрела не нее.
– Люди жаловались, со всего квартала. Мужчина из антикварного магазина и из книжного тоже.
– Хорошо ты постаралась, Эсски, – сказала Тесс. – В мотеле, набитом проститутками, из-за шума пожаловались именно на тебя.
– Никаких проституток, – быстро поправила ее миссис Нгуен. – Это деловые женщины. Такие же, как и вы.
Тесс попыталась возразить, но миссис Нгуен была по-своему права. Можно было сказать, что она работала за стенами своей комнатки в «Ла Касита» за почасовую плату. Но при этом дарила своим клиентам куда меньшее удовольствие.
– Если вам хорошо в ее компании, забирайте ее из комнаты в любое время, – сказала она миссис Нгуен. – Можете с ней посидеть хоть сегодня вечером. Мне нужно съездить в этот дом в Олмос-парке, на Эрмоса. Вы знаете это место?
Миссис Нгуен кивнула с решительным одобрением.
– Богатый дом.
– Он огорожен? – было бы паршиво, если да.
– Нет, забора там нет. Но дом богатый. Очень богатый.
– А на улицах людно? Машин там много?
Здесь миссис Нгуен задумалась.
– Улица, которая идет прямо, очень людная, а те, которые вокруг нее, спокойные. Эрмоса – одна из таких, не людная.
Другими словами, устроить там слежку нет возможности, особенно на двенадцатилетней «Тойоте» с номерами другого штата. Тесс вздохнула. Да и на более симпатичной машине было бы трудно вести наблюдение в жилом квартале. Богатые люди обычно сразу набирают номер полиции, как только замечают что-нибудь подозрительное. Нужно было придумать другой способ проверить дом Штернов на присутствие в нем Эмми.
Впрочем, она не была уверена, что найдет ее именно в доме Штернов. Просто это было единственное место, где, как она считала, Эмми могла оказаться. Потому что когда попадаешь в такую большую беду, когда тебе нужен адвокат и когда для тебя уже готовят электрический стул, забываешь обо всем, в том числе и о семейных распрях.
«Вот как раз в такой беде сейчас Ворон», – поддел ее внутренний голос. Только Ворон все еще держался на расстоянии от своей семьи. Хотя это, возможно, всего лишь доказывало, что он не осознавал до конца масштаба своей беды.
Миссис Нгуен переключила внимание обратно на телевизор. Эсски тоже смотрела на экран, изучая маленькие фигурки с яркими глазами и проколотыми ушами так внимательно, будто думала, что перед ней маленькие испаноговорящие кролики.
– Вы понимаете по-испански? – спросила Тесс.
– Чуть-чуть.
– А почему тогда не смотрите сериалы на английском?
– Потому что когда смотрю на испанском, я сама могу придумывать истории. Мои истории гораздо лучше, чем у них. Вот у этой женщины – ее зовут Мария – проблемы с мужем. Она думает, что он ее больше не любит. Но она не знает, что он потерял все их деньги и не хочет признаваться в этом и устроился на вторую работу, чтобы вернуть деньги. Его нет дома по ночам, а она думает, у него другая женщина. Мария плачет: ы-ы-ы, – миссис Нгуен изобразила, что плачет, очень похоже на ее же имитацию воя Эсски. – А он думает, что он, может быть, не отец ее ребенка, потому что она очень странно себя ведет.
В этот момент вошла одна из деловых женщин, клиенток мотеля «Ла Касита», явно нацеленная на успех и наряженная для этого в нечто похожее на блузку на бретельках, сделанную из занавески для душа. Она поздоровалась с миссис Нгуен по-испански, та ответила по-вьетнамски и отдала ключ. Тесс подумала, что жизнь миссис Нгуен куда интереснее любой мыльной оперы, на каком бы языке ее ни снимали. Неужели она этого не замечала? Наверное, нет. Никто не замечает драматизма собственной жизни. Сами мы считаем, что во всем нормальны и разумны и совершаем поступки, которые имеют смысл. Даже Эмми Штерн так считает.
Октябрьские дни в Сан-Антонио были не только теплее, но и дольше балтиморских. Наверное, это происходит из-за того, что город находится в западной части своего часового пояса, догадалась Тесс, несмотря на двойки по географии в средней школе Западного Балтимора. Сейчас эта особенность играла ей на руку. Когда она припарковала машину у магазина рядом с Олмос-парк, было еще светло, но стало прохладнее. Идеальная погода для пробежки. Жаль, она уже выполнила свою норму со скакалкой и сделала утром пятьдесят отжиманий, но Тесс подумала, что прогулка быстрым шагом ее не переутомит, если идти не очень долго. Только так она могла приблизиться к дому Штернов, не привлекая особого внимания. Дом стоял неподалеку от длинной извилистой улицы под названием Контор-драйв, а миссис Нгуен рассказывала, что люди частенько бегают в этих местах.
– Один раз там убили женщину, прямо на глазах у ребенка, – мрачно предупредила она. – Это правда! Крис Марру так сказал. Возьми с собой пистолет.
Однако Тесс решила, что если носить при себе пистолет тридцать восьмого калибра во время пробежки, то даже в Техасе привлечешь слишком пристальное внимание.
Она прошлась по Олмос-драйв на восток, затем на север в сторону Эрмоса. Кварталы здесь были большие и неравномерные, поэтому идти пришлось дольше, чем хотелось, и Тесс лишь через десять минут в первый раз прошла мимо дома Штернов. Их каменный особняк стоял в окружении больших и красивых домов, но был самым впечатляющим. Перед ним была зеленая лужайка, внешний вид которой говорил, что здесь не обошлось без удобрений и тщательного ухода штатного садовника. Новое крыло, похоже, появилось относительно недавно – пристроенный гараж, соединенный с домом крытым переходом, был сложен немного из другого материала, но, несмотря