Тесс снова склонилась над картой. Парад двигался прямо по Бродвею, к самому «Моргу», после чего уходил в центральные кварталы. «Морг», где Эмми пела. «Морг», который находился на пересечении Бродвея и Маккалоу-авеню – двух улиц, которые начинались параллельно, но в итоге оказывались перпендикулярными. Полная кривоногая женщина, которая положила ногу на ногу. «Еще не вечер», – сказала она тогда.
Она доверяла Тесс так же, как доверяла Ворону.
– Она здесь, – решительно сказала Тесс, указывая на «Морг». Она посмотрела на часы: без пятнадцати час. – Но даже если я права, мы вряд ли успеем туда добраться до начала парада. Интересно, можно ли его по крайней мере задержать.
– Для этого все равно нужно, чтобы папа дал «добро», – сказал Клей.
– Вообще-то, я не имела в виду законные варианты, – сказал Тесс.
Рик вскинул руки:
– Я же тебе сказал, что ни из-за кого не буду рисковать своей лицензией! Теперь мы знаем, где она, так пойдем в полицию и все расскажем.
– Нет! – Тесс не желала даже думать о том, что случится с Вороном, если полиция решит штурмовать здание. Эмми была слишком неуравновешенной, слишком непредсказуемой.
– Ну полной-то уверенности у нас нет. Как только за дело возьмутся копы, мы не сможем контролировать ситуацию. Я могу ошибаться и не хочу ставить все наше время на этот вариант.
– Давай я тебе помогу, – решительно вступила в разговор Кристина. – Меня-то не могут лишить адвокатских прав.
– Крис, я тебе категорически это запрещаю.
Кристина повернулась к Рику и погрозила ему пальцем:
– Запомни раз и навсегда: ты никогда не будешь указывать мне, что делать. Даже когда мы поженимся, скользкий ты делец!
– Сколький делец! Сколький делец, я не ослышался?! – Рик остановился, переключившись на новый объект возмущения. – Я никогда не женюсь на женщине, которая обращается ко мне столь неуважительно, вот что я тебе скажу!
– Замолчите оба! – усмирила их Тесс. – Потом будете ругаться. А сейчас, Кристина, видишь вон ту пеструю компанию протестующих веганов? Готова поспорить, они с удовольствием покинут официально отведенный им участок для протестов и выйдут прямо на дорогу.
– Крис!.. – крикнул Рик, но тщетно, та уже со всех ног бежала к веганам и кричала:
– Мясо – невинная кровь!
Она даже не стала дожидаться их реакции, а просто схватила тележку с хот-догами и побежала с ней по Бродвею. За ней побежал пришедший было в замешательство продавец. Пробежав какое-то расстояние, Крис остановилась и швырнула в него бутылочки с кетчупом и горчицей, а затем двинула дальше.
Теперь вегетарианцы наконец включились в происходящее и тоже начали атаковать торговцев мясом – бросали на землю индюшачьи ножки, переворачивали дымящиеся корытца с говяжьим фаршем, швыряли булки в несчастных продавцов гамбургеров. Зрители, которые не переживали по поводу устройства пищевой цепи, стали подбирать упавшую еду. Когда полицейские окружили Кристину, а сокрушающийся Рик ринулся к ней на помощь, Тесс и Клей ушли с Бродвея на сравнительно малолюдную параллельную улицу.
– Как думаешь, она действительно собирается это сделать? – спросил он.
– Клей, ты знаешь ее лучше меня. Сам-то как считаешь?
Он не стал отвечать. Они бежали изо всех сил, но на Маккалоу-авеню оказались только через десять минут. Эта поперечная улица была заполнена торговцами и зрителями, и, казалось, никто не заметил девушку с косой и парня с книгой, прошмыгнувших на парковку за «Моргом», где дверь, вчера наглухо запертая, теперь была распахнута настежь. Здесь стояла не по правилам припаркованная белая «Тойота» с номерами штата Мэриленд. Прекрасно, ее машину, скорее всего, отбуксируют еще до того, как все это закончится.
Клей хотел было войти в дверь вслед за ней, но Тесс его остановила:
– Если ты будешь там, для нее все еще будет смысл это сделать, правильно? Она хочет погибнуть у тебя на глазах. Ей необязательно делать это на виду у зрителей парада. Останься здесь, и если я не появлюсь в течение пятнадцати минут, прошу тебя, найди полицейского и идите меня искать. Договорились?
– Договорились, – неохотно признал он. – Но если бы я оказался там, если бы я смог с ней поговорить…
– Мы не можем так рисковать, Клей. А теперь подскажи мне, как ты думаешь, где Эмми – на последнем этаже или на крыше?
Он думал не более секунды:
– На последнем этаже. На крыше ее бы заметили с вертолетов и сняли для выпуска новостей. Она не настолько глупа, чтобы не догадаться.
Тесс поднялась на четвертый этаж по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Разношерстные музыкальные тусовки «Морга» располагались не выше третьего этажа, а на четвертом были только складские помещения, которые практически никогда не ремонтировались. Она прошла между рядами старых коробок и грудами газет в ту сторону, которая, судя по уличному шуму, выходила окнами на Бродвей. На улице было неспокойно, видимо, зрителям стало понятно, что парад задерживался. Но как только действие сдвинулось с мертвой точки, шум едва не оглушил Тесс. Хотелось бы ей знать, сколько времени Кристине удалось выиграть для них.
Идя вдоль коридора, она дергала за ручки дверей. Эмми или Ворон? Нет. Нет. Нет. Что, если она ошиблась? Она поставила на эту версию все время, которое было у нее в распоряжении. А может быть, и жизнь Ворона.
Последней была дверь в северо-западном углу этажа – она поддалась, и Тесс вошла в помещение. Эмми сидела на коленях перед лежащим Вороном и держала руку у него на животе. Увидев Тесс в дверном проеме, она подняла руки перед собой, будто пытаясь отразить удар. Эмми в белых перчатках. На них кровь.
– Мне очень жаль, – пробормотала она. – Я не хотела причинить ему вред, никогда не хотела, ты должна знать об этом. Я пыталась сказать тебе, что он в беде, но ты слишком долго сюда добиралась. Почему ты не приехала быстрее?
Тесс толкнула Эмми так сильно, что та ударилась о дальнюю стену, рядом с единственным в комнате окном. Опустилась на колени перед Вороном и закатала его футболку. Порез оказался узким, но глубоким, и он очень быстро терял кровь. Монаган сняла с него футболку и приложила к ране.
– С тобой все будет хорошо, – сказала она, надеясь, что это действительно так.
Сейчас ей нужно было достать из рюкзака пистолет, наставить его на Эмми, чтобы та больше не смогла пойти с ножом ни на нее, ни на Ворона. Тесс осмотрела комнату и увидела длинное лезвие, лежащее на полу всего в нескольких футах от нее. Но она не могла дотянуться, не отпуская руки от раны Ворона. Эмми пока, очевидно, не собиралась поднимать оружие и нападать на них. Она сидела на полу, раскинув ноги, как тряпичная кукла, и бормотала себе под нос:
– Тебе нужно было приехать быстрее. Я бы ни за что не причинила ему вреда.
– Уходи, – слабо проговорил Ворон. – Живи.
– Никогда не хотела, – низким голосом стонала Эмми. – Никогда, никогда, никогда.
Она теребила подол юбки, словно пыталась добыть таким образом огонь, но лишь оставляла на ткани кровавые отпечатки. Она была одета как принцесса – точнее, так, как маленькие девочки представляют себе принцесс: длинная газовая юбка поверх розового леотарда[209] и колгот. На ногах балетки, на руках – белые перчатки.
– Я никогда не хотела причинять ему вреда.
Тесс нашла пульс на шее у Ворона. Не очень явный, но вполне ровный. Надежда есть.
– Тогда зачем ты это сделала?
– Я этого не делала, – пролепетала она, скорчившись в углу, как какое-то странное животное. – Но он сказал… А я обещала, я держу свои обещания, я всегда держу свои обещания. Это он нарушил обещание. Он сказал, никто не пострадает. Только нехорошие люди, он так говорил. Только нехорошие люди, которые заслуживали то, что получили.
Дверь открылась, и в помещение ввалился Клей. Вместе с ним явился полицейский. К счастью, Клей не стал дожидаться, пока пройдет пятнадцать минут. Им очень пригодится полицейский, чтобы провести машину «Скорой помощи» сквозь толпу, чтобы спасти Ворона. Парад все же начался, она слышала, как он приближался, играя, кажется, «Я работал на железной дороге»[210]. Она с надеждой посмотрела в глаза полицейскому с ружьем у бедра.
Стив Виллануэве снял темные очки.
– Не расстраивайся, Тесс, – сказал он. – Ты не единственная, кто никогда не задумывался над тем, что у Пилар Родригес тоже была семья. Или что был еще кто-то, кто любил ее так сильно, что готов отомстить за ее смерть.
Глава 29
– Пилар Родригес работала кухаркой в моей семье, – глупо проговорил Клей. Тесс заметила, что он все еще держит книгу, заложив пальцем нужную страницу, будто собирается использовать время, которое оставалось до того, как Стив их всех перебьет, чтобы дочитать пару глав.
– Пилар Родригес – моя бабушка.
Стив длинным стволом ружья подтолкнул Клея в угол, где сидела Тесс, прижимая рукой рану Ворона. Тесс прикинула, что до двери менее пятнадцати футов. Если бы она или Клей решили рвануть к ней, можно было бы успеть до того, как Стив выстрелит. Но она не могла бросить Ворона, а Клей, по-видимому, пребывал в прострации.
То же можно было сказать и об Эмми, не сводившей глаз со своего двоюродного брата. Она облизывала пальцы, широко раскрыв глаза и так плотно прислонившись к стене, что казалось, будто ее прибили к ней гвоздями. Наверное, прошел уже целый год с тех пор, как он в последний раз находился так близко от нее – настолько близко, что она могла к нему прикоснуться и заглянуть в глаза, так похожие на ее.
В комнате, полной людей, Тесс могла положиться только на саму себя.
– Ты меня надул, – сказала она Стиву. – Я-то думала, ты просто чересчур рьяный салабон, который пытается набрать несколько очков для своего босса. А ты, как выясняется, здорово обогнал Гусмана.
Он коротко кивнул, явно растерянный из-за событий, захлестнувших его, и неготовый сейчас обращать внимание на ее притворные похвалы. На лбу у него выступил пот, а круглое лицо горело, бу