— Виски, что думаешь?
— Думать мне по должности не положено, Командор. Я штурмовик и размышлять своей головой не приучен, даешь приказ нам на запад, а ему в другую сторону. Я искоса посмотрел на сидящего метрах в десяти от нас Ивана Ивановича.
— Заканчивай, Виски.
— Я могу и не начинать, зачем нас вообще сдернули с места? Нет своих специалистов? Сказочками про то, что мы были ближайшей группой к этому месту и что времени совсем нет перекидывать сюда спецов нужного профиля, пусть кормят детишек младшего школьного возраста. Да я никогда в это не поверю, это подстава, Командор, откровенная и гнилая подстава. Мы группа антитеррора, чтобы освобождать возможного заложника, как нам сказали при выходе? А по прибытии выяснилось, что несчастный уже успел умереть, как об этом узнали, оставив врагам документы, которые нам необходимо вернуть. Сейчас «пиджак» еще даст нам пару ценных указаний, и ты сам все поймешь, если до сих пор не понял. Для чего же он уже минут пять так активно болтает по спутниковому?
— Правильно говорить надо «зачем», Виски, а не «для чего».
— Хорошо, Командор, зачем нас так подставляют, кому мы мешаем? Зачем я, ты, да и все остальные тащили на своей спине десять километров вот это? — Я слегка пнул трубу гранатомета. — Почему нам только что запретили ими пользоваться? Казалось бы, чего проще, мы подбираемся поближе, Глаз смещается вправо, а Джек остается здесь, и по команде они тихо снимают всех снаружи, а потом контролируют периметр и окна. Снайперам нечего делать внутри помещений. В этом двухэтажном здании шестнадцать окон, десять выходят на север, по три на восток и запад. Обрабатываем их из гранатометов, короткий рывок к дому под прикрытием Глаза и Джека, и теперь уже ручные яблоки летят в разбитые проемы, я думаю, что пары гранат в каждую комнату будет достаточно. А потом мы вежливо стучим в выбитую дверь и заходим внутрь. Впереди я, Сивый, Ганс и Белок с поливалками и прочим — я похлопал по пулемету, — всех, кто остался жив, сметем к дьяволу. Я патронов и гранат жалеть не буду, да и остальные ребята тоже. Ты, Кортик, Чинуша и Балт страхуете нас, работаем двойками, домик вычистим меньше чем за минуту, в чем сложности? Потом одалживаем пару джипов в гараже и ходу отсюда. А нам что предлагают? Запрещено пользоваться оружием, — начал цитировать я «пиджака», — которое может нанести непоправимый ущерб необходимым нам документам. А давай мы только ножами будем работать, а может, вообще врукопашную на них пойдем? Какие здесь могут быть важные документы, Командор?!
— Все сказал, выпустил пар? После выполнения твоего плана от дома останутся только горящие руины. Ты еще забыл добавить пару танков для стрельбы прямой наводкой, а почему авиация не задействована, зачем мелочиться? Подсвечиваем дом лазером, и пусть «сушки» запустят по нему несколько ракет класса «воздух-земля».
— Еще я могу кое-что добавить, Командор. Пиджак болтает по спутниковому телефону, который можно засечь, как два пальца об асфальт, и это всего в двухстах метрах от цели! Одно это мне уже о многом говорит.
— Он пойдет вместе с нами, он лично будет выгребать документы, ты же знаешь, что нам к ним запрещено прикасаться.
— Не с нами пойдет, а за нашими спинами прятаться будет. Это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Командор, — я опустил руку на нож, — а может быть, он все-таки героически погибнет за Родину при исполнении своего служебного долга, а мы все сделаем так, как привыкли? Всю не успевшую сгореть бухгалтерию возьмем с собой и…
— Совсем ты в этих джунглях озверел, Виски. Пока не будет откровенной подставы, мы Ивана Ивановича не трогаем и тупо выполняем все его приказы.
— Может быть, и озверел, Командор, но не в джунглях, а в саванне, и некоторое количество серого вещества у меня все еще работает. При возвращении я подаю рапорт, это мое последнее дело. Надоело, все мне надоело, хочу стать гражданским, а не быть не пойми кем.
— Виски, с таким настроением идти в бой, да ты совсем рехнулся, ты же точно здесь останешься. Что ты так раскис? Заходим, делаем свои дела и быстро уходим.
— Ты командир, и тебе решать, а я тебя официально предупреждаю как заместитель, что если будет все плохо, то перед заходом в любую комнату я ее буду прочесывать гранатами.
— И ты, Брут, мне мало видеть кислые рожи ребят?
— А «пиджак» о чем-то договорился с высоким и наверняка многозвездным руководством, Командор, он к нам направился. Раскрой уши и приготовься удивляться.
— Мы не можем дожидаться ночи, выемку документов нужно провести в течение часа, — порадовал нас подошедший Иван Иванович.
Я даже не стал смотреть на медленно багровеющее от ярости лицо Командора, я просто встал с травы и направился к ребятам. У «пиджака» такие полномочия, подтвержденные нашими кретинами, что у него и медведь возьмет под козырек и будет добросовестно лезгинку отплясывать.
— Ребята, — тихо начал я, — похоже, что нас принимают за монстров из TRAP.[4] Эти профи так и работают: вылетели на место, увидели и победили, главное, летчика на радостях не забыть с собой взять при возвращении. Только наверху забывают о том, что подготовка у нас несколько другая и вертолетов огневой поддержки вместе с транспортно-десантными у нас нет.
— Виски, все так плохо? — поинтересовался Сивый.
— Атаковать будем днем и скоро, начальство шибко спешит. Тихо вы, и без сопливых скользко. Мое мнение такое — при возвращении пусть делают со мной что хотят, но умирать здесь я не собираюсь. Я его никому не навязываю, решайте сами.
— Барб, а химера точно мертва? — Парень оторвал меня от грустных воспоминаний.
— Точно, граф Атор, мертвее не бывает.
Мертвее не бывает — это точно. А Ганс, Белок, Кортик и Балт так и остались в том домике, их тела мы забрать не смогли. Они остались — неопознанные наемники, неизвестного происхождения, особых примет не имеющие. Это было гнилое дело, нас не подставили, нас просто цинично использовали, презервативу и то достается более достойная судьба. Были в домике документы, были, но кроме них было еще кое-что. Дело, я грустно усмехнулся, после этого дела все оставшиеся в живых из нашей группы в течение года, соблюдая очередность, подали рапорта и списались на гражданку.
— А когда нас будут спасать?
— Скоро, Ваше Высочество, совсем скоро. Зачистка палуб уже наверняка закончилась, сейчас сформируют ударную группу и полезут в трюм. Скорее всего, ждут какого-нибудь волшебника, ребята же не знают, что химера мертва, а лишних потерь им нести не хочется.
— Трусы! — фыркнул принц.
— Зря вы так, Ваше Высочество, они не трусы, а благоразумные люди. Если химера жива, то следует соблюдать осторожность, а если она мертва, так и спешить незачем. Аничу трудно умереть от потери крови, а о вашем присутствии здесь мои соратники вряд ли догадываются. Ваше Высочество, граф, на этих тюках так удобно лежать, а в ногах правды нет. Ложитесь и попытайтесь угадать, когда именно нас будут спасать от жуткого мертвого чудовища.
Граф рассмеялся, следом за ним изволил улыбнуться и принц. Уже лучше, первоначальный контакт между нами установлен. Поспрашивать их теперь о том, как они здесь очутились? Нет, не буду, не мое это дело, много знаешь — плохо спишь. Даже если местные компетентные органы отстанут от меня быстро, то остаются еще две проблемы. Первая — те, кто все это устроил, могут выйти сухими из воды и наверняка захотят меня отблагодарить несколькими сантиметрами стали в живот. Неприятная перспектива для меня. Есть и еще одна трудность — и так отношения между аничами и гвардейцами далеки от нормальных, и не последнюю роль в этом играет наша зарплата. Это и послужило одной из причин изданного несколько десятков лет указа о запрете на появление аничей в королевской резиденции. Была пара конфликтов, окончившихся смертями, причем с обеих сторон. И что будет теперь, после того как гвардейцы, проворонившие сыновей короля, скоро узнают о том, кто их нашел? Да они наверняка сильно обрадуются этому и станут нашими лучшими друзьями. Даже перестанут за глаза называть нас грязными варварами, а мы их крабами за пристрастие к стальным доспехам. Делать больше нам нечего, как носить на себе эту тяжесть. Попробуй побегать с этими железками по городу за различного рода сомнительными личностями! Чисти доспех постоянно, чтобы ржавчина не завелась, да и стоит он дорого. Кожаный не так уж плох, да и особо не жалко его.
— О, слышите, уже спускаются, так что скоро нас спасут от чудовища. — Я вмешался в разговор пацанов о сравнительных достоинствах и недостатках химер и мантикор.
Братья переглянулись между собой и рассмеялись. Братья, вообще странная ситуация, а впрочем, что тут странного, если девушек здесь выдают замуж в тринадцать-четырнадцать лет? Педофилы необразованные! А потом скорбят по безвременно ушедшим во время родов супругам. Дайте девушкам сформироваться, а только потом занимайтесь с ними всем, чем хотите. Как может нимфетка без хорошего медицинского обслуживания нормально родить и остаться живой? Хотя может, примерно половина умудряется это сделать, но двух первых супруг короля это как-то не задело. Сначала одна жена умерла, король с горя пустился во все тяжкие и через год снова женился, но от новорожденного от одной из вдов-дворянок сына не отказался, дал титул и оставил при себе. Прошло десять месяцев, и вторая жена Его Величества умерла при родах, на этот раз ребенка смогли спасти. Вот так и растут при дворе два сводных брата, бастард и наследник престола, и, судя по слухам, да я и сам это сейчас вижу, они действительно братья. А вот как они уживаются с третьей женой короля, своей мачехой, — это большой вопрос, и я в него лезть не хочу. Слишком много странного в этом похищении. Если парни кому-то мешали, то почему их просто не убили? Я уже один раз не так давно объяснял Жанке особенности криминальной политики — похищать гораздо труднее, чем ликвидировать.
— Барб, ты жив?! — раздался крик где-то в глубине трюма.