Ворона на взлёте
Глава 1
Эта история является вымышленной от начала и до конца. Все совпадения случайны. Все расхождения обусловлены либо авторским замыслом (он же иногда произвол), либо тем, что мир, где происходят основные события — другой.
«Миров множество»©Мироздание.
Июль 2001, Бэйцзин, КНР.
Этим славным летним утречком мы вернулись в столицу после долгого отсутствия. Новая — необжитая еще — жилплощадь, радостный батя (пока не убежал на работу, он сиял, как иные фонари не светят). Еще и пополнение маминого счета: киностудия перевела двести тысяч юаней, а после точного подсчета человеко-часов докинет оставшееся.
С приподнятым настроением мы с мамой осваивали новую территорию, когда раздался звонок в дверь. Ноги сами понесли меня вперед, стоило услыхать обращение к пришедшему: «Цзинь». А еще мне очень не понравился тон Мэйхуа. Словно мама-кошка… испугана, но скрывает опаску под холодом.
Так что я проскользнула тихонечко за огромный диван.
Ой, вы же не поймете, почему так, если я не расскажу про еще одну особенность китайских квартир. В них практически отсутствуют прихожие. В лучшем случае, как у нас, возле входной двери предусмотрена ниша для встроенного шкафа. Туда убирают верхнюю одежду, а для каждодневной обуви обычно ставят какой-нибудь ящик-пуфик, реже обувницу.
В итоге получается, что пришедший чуть ли не сразу вваливается в вашу гостиную-столовую. Не скажу, что так прямо везде устроено, но из моих наблюдений и из дорам по ТВ — это распространенная планировка.
И вот я прячусь за диваном, куда кралась на цыпочках из своей спальни. Грею уши и прикидываю, насколько беспалевно будет выглянуть из-за боковины мягкой мебели.
— Что ты здесь делаешь? — если бы лед в голосе мамы можно было взвесить, то каждое слово тянуло бы на килограммовый кубик. — Как ты нас нашел?
Гость что-то ответил, но так тихо, что я не смогла разобрать.
— Тебе лучше уйти, — зато Мэйхуа слышно неплохо, хоть и она старается понизить голос. — Сейчас же.
Любопытство сгубило кошку, но я верю — ворону оно пощадит. Не могу же я пропустить всё самое интересное? Мама серьезно настроена, сейчас возьмет и вытолкает этого Цзиня взашей. А я сама себя загрызу, что упустила возможность узнать больше о тайнах родительницы.
Часть моей головушки высунулась за край дивана. Ну… на рэкетира гость не тянет. Он молод, хорошо одет и вообще ухожен. От него в прямом смысле пахнет деньгами — ноздри ощутили едва уловимый парфюм.
Костюм не из масс-маркета. Слишком хорошо сидит. Да что там костюм! На один зажим для галстука (зуб даю, он из платины) этого хлыща небольшая семья может целый год прожить. Особенно, если не в одном из крупных городов.
Но меня зацепил не платиновый зажим. А четкие, я б даже сказала — породистые — черты лица носителя того зажима. Особенно брови и нос. Впрочем, разрез глаз и форма губ, да даже манера приподнимать в улыбке один кончик, когда другая половина рта прямая — это всё мне было очень знакомо.
— Уходи, — громкий шепот матери дал знать, что времени на разглядывание у меня не осталось.
— Дядя Цзинь! — с радостным визгом выкатилась я из-за дивана. — Долго же ты к нам шел.
— О? — приподнял правую бровь гость.
Точно, как это делает порой Мэйхуа.
— А-Ли? — отзеркалила поднятие бровки родительница. — Ты ничего не хочешь объяснить?
— Я? — ткнула себя пальцем в грудь эта ворона. — Нет. Дядя Цзинь, проходи. Нет, сначала разуйся. У нас так принято. Вот, теперь идем.
Они переглянулись. Молодой совсем (на первый взгляд, китайцы ж хорошо сохраняются) братишка моей прекрасной матушки вид имел слегка растерянный.
— Вы же на одно лицо, — всплеснула я руками — детская непосредственность рулит. — Если дядя отрастит волосы, то совсем похожи будете.
Чуток приукрасила: форма нижней челюсти у них разная, и овал лица у Мэйхуа более узкий. Изящный и женственный, тогда как Цзинь в этом плане побрутальнее смотрится. Еще смущают разные фамилии, но с этим будем разбираться по уже ходу пьесы…
Главное, что я не позволила выгнать родственника за порог. Уж теперь-то они никуда от меня не денутся! Хоть что-то, да вытяну из главной конспираторши семьи Ли.
И да, кровный родственник — это лучше, чем друг или бывший возлюбленный. Я берегу нашу ячейку общества. Осознать, что ее целостности не угрожает какой-то левый тип — облегчение.
— Дядя не готов… — сознался в близкородственности подозреваемый. — Отращивать волосы.
Прислонилась к стене и закашлялась Мэйхуа. Возможно, представила…
— А придется, — тем временем я подвела гостя к своему недавнему месту для засады и скрытного наблюдения, дивану. — Мэйли три года. А дядя Цзинь пришел только сейчас. Это неправильно.
Детям, пока они маленькие, тут позволяется очень многое. В кругу семьи, само собой. Подросток за такой наезд мог бы отхватить по полной (вспоминаем дедову бамбуковую палку), тогда как малявке всё сойдет с рук.
— Мамочка, — позвала я застывшую у входной двери статую. — Мэйли кажется, что вы с дядей хотите мне что-то рассказать.
— Шэнли… — вопросительно глянула на братца Мэйхуа.
Тот пожал плечами, мол: а я-то что? Это твой ребенок.
— Хорошо. Да, хорошо… — мать моя явно собиралась с мыслями (или с включением фильтров: что скажет, а о чем смолчит). — Моя наблюдательная девочка угадала. Мэйли, познакомься. Это твой дядя, Цзинь Шэнли. Цзинь, это наша драгоценная А-Ли.
— Она же Мэй-Мэй, — улыбнулся открыто и искренне дядюшка.
Он еще и мой фанат? Значит, вкус у него есть.
— А почему ты зовешь дядю — Цзинь? — пока отвечают на вопросы, их надо задавать, даже если они кажутся несуразными. — Не по имени?
— В детстве все звали его Цзинь-Цзинь, — ответила мама. — Он любил игрушку с золотистыми бубенчиками. Звенел ей и говорил: «Цзинь». С тех пор и повелось.
— А я звал твою маму Лин-Лин, — снова вздернул один уголок рта гость. — Слива — это дерево, дерево в лесу — Лин-Лин. Вроде как мстил. В детстве нас с ней правда путали. Наши мамы — сестры-близнецы. И мы тоже похожи, хоть и не родные брат с сестрой. Еще и родились в один год. А потом, когда…
Он замялся.
— Когда — что? — мое любопытство уже было не унять.
— Ты совсем ничего ей не рассказывала о семье? — повернулся он к Мэйхуа.
— Семья А-Ли — здесь, — вздернула подбородок мама. — Танзин и я. Его родители и вся его родня. У А-Ли много добрых и любящих родственников.
— Мэй-Мэй, — наклонился ко мне Цзинь. — Извини, но я уже наговорил лишнего.
— Ну вот, на самом интересном месте…
Упс, я это вслух сказала?
— Девочка моя, — подошла ко мне мамуля. — Нам с твоим дядей нужно поговорить.
— Поняла… — вздохнула эта ворона и покинула мягкий насест. — Дядя Цзинь, Мэйли рада знакомству.
Я ушла и показательно захлопнула дверь. Конечно же, чтобы ее тихонечко приоткрыть спустя несколько минут. Что-то из разговора полушепотом я пропустила. Но выдержать паузу значило ослабить их бдительность.
— Она очень необычный ребенок, — высказал наблюдение гость. — Подумать только, ей всего три года.
— Ты и представить себе не можешь, насколько необычна А-Ли, — с гордостью и каким-то надломом ответила Мэйхуа.
— Поясни?
А у них, похоже, раньше были доверительные отношения. Потому как с момента, как я усадила дядюшку в гостиной, мама общается с ним так же свободно, как с мужем. Ну и со мной. Так что Шэнли, по наблюдениям, допущен в «ближний круг». Это те, перед кем нет необходимости «держать лицо», и можно открыто высказываться, показывать эмоции.
Тем ценнее мой сегодняшний улов!
Мама тем временем куда-то ходила — я слышала ее легкие шаги. Кажется, в их с батей спальню, она в другой стороне от моей. Помнится, я одобряла такое расселение. Предки молодые, у них должно быть личное пространство для нежностей. Не под ухом у дочки.
— Вот, — сказала Мэйхуа, вернувшись к двоюродному брату. — Что скажешь?
— М-м… — гость задумался. — Детский рисунок? Немного помятый… Это кто, ты? А это что в руке?
Мурашки побежали по моим рукам еще на слове «рисунок».
— Разделочный нож, — ровным голосом произнесла мать моя непостижимая женщина. — Когда моей девочке было немногим больше года, ей захотелось рисовать. Я отвела ее в студию. Учитель задала два задания. Первое — нарисовать дом. Ты знаешь, наверное, изобразительный тест «дом-дерево-человек»?
— Знаю, — не подвел гость. — Ключевой частью теста считается изображение дома. То, как испытуемый рисует дом, многое говорит о душевном состоянии человека и о его семье.
— Дом Мэйли был нарисован близко, — подхватила Мэйхуа. — Что говорит об открытости и душевной теплоте. В левой стороне листа, но не слишком смещен. Стены светлые и яркие, хотя и с некоторой потертостью. Что говорит о прекрасной адаптивности, высокой эмоциональности, а также сложном отношении к самой себе. Как если бы она ощущала себя значительно старше своего биологического возраста.
…Вот тебе и особая малышковая техника…
— Пока что всё соответствует, — сумничал Цзинь.
…А дальше по коридору стояла с раскрытым ртом (клювом?) одна ошарашенная ворона. И не понимала, что вообще думать обо всём этом, так что просто фиксировала на слух.
— Внизу устойчивый фундамент, — продолжила мама. — Очень ровный, надежный. А вот стены с акцентированным смещением — все до единой.
— Стремление сохранить контроль? — оттенок тревоги в голосе новоявленного родственника.
— Очень возможно, — вздохнула мать. — Или слабое восприятие времени: прошлого или будущего.
— Или же она еще не совладала с ровными линиями? — вроде как попытался успокоить сестру Цзинь. — Ты сказала, ей тогда было чуть больше года?
— Год и пять месяцев, — внесла коррективы Мэйхуа. — Это и правда совсем рано. Однако же ровный фундамент и ровненькие окна с дверью у доченьки удались.
— А крыша? — заинтересованно спросил Шэнли. — Область фантазии?