Он вызнал о предстоящем открытии ресторанчика с участием тетушки Хуэй. И с нашим финансированием. Эти планы не особенно и скрывались. Невозможно что-либо утаить в рамках клана.
Кратко: родственник хотел подмазаться. Расширить свинский бизнес, так сказать. Замахнуться на поставки свинины в столичный ресторан.
Батя выслушал аргументы и пожелания. Сообщил, что делами ресторана будут заведовать женщины. Но не советовал их (тетю Хуэй и мою матушку) тревожить. Ведь с учетом расстояния мясо придется замораживать для перевозки. И есть надежные поставщики свежего мяса в более удобной транспортной доступности.
«Не думал, что ты такой», — обиделся на отказ отец Бинбин. — «Ты зазнался, когда уехал жить в столицу. Не ценишь тех, кто тебе помогал. Даже жилье сдать решил не мне, а Ченю. Несмотря на наши хорошие отношения».
Хорошие отношения и помощь, из уточнения бати, заключались в сотне юаней. Денежка была выделена тем товарищем в рамках семейного сбора, когда Ли Танзина отправляли поступать в столичный ВУЗ. Всем кланом скинулись понемногу, не каждый же день такое событие (и повод для гордости) случается.
Сотню (и ещё пятьдесят сверху) батя отложил, чтобы затем на Новогодних праздниках отдать, с первой же подработки. Он тогда для всех готовил красные конверты. С возвратом и подарком. Подумаешь, почти не спал по ночам и брался за все работы, какие только мог найти студентом…
Это был пустяк. Ведь все, кто собирал деньги для него, сами небогаты. Без скорейшей отдачи — кем был бы Танзин?
Уж точно не тишайшим каменным воином.
И напомнил о той помощи годы спустя только один человек. «Свиной брат», для которого сто юаней точно не были последними. И этим явно расстроил батю. Говорю же, добрый он у меня…
— Мы ничего не должны этому человеку, — вздернула подбородок Мэйхуа. — И его семье. Можешь считать меня злопамятной, но я всё ещё помню, как его вздорная жена собиралась ударить А-Ли.
«Я не злопамятный», — вспомнилась мне присказка из прошлой жизни. — «Просто злой и память у меня хорошая».
Кое-кто еще добавлял про блокнотик, в который он (или она) всё записывает.
Батя — мировой человек — не стал спорить с женой. Он перевел тему. Спросил о наших дальнейших планах, как семейных, так и творческих. Выяснилось, что в нашем микро-офисе две Чу в чумовых темпах разбирают предложения для Мэй-Мэй.
Рекламные, сериальные, кино — для большого экрана. Прочие мероприятия (а на них мне, оказывается, тоже шлют приглашения) сразу разворачивались с крайне вежливым отказом.
И это правильно. Не то, что шлют, а то, что отклоняют. Серьезно, что мне делать на открытии торгового центра? Если некую арт-выставку в Зоне искусств 798 еще можно было бы глянуть из любопытства, то открывать ТЦ? Нет, спасибо, как-нибудь без меня.
Арт-зону 798 тоже отклонили. Но родители пообещали заехать в локацию с интригующим названием, как будет время. Там прежде был завод, впоследствии преобразованный в производственный комплекс. С разделением по нумерованным предприятиям. То, что 798 — крупнейшее.
Дальше господдержку заводов прекратили, производства по большей части свернули. Свободные площади выставили под аренду. Они и пригодились деятелям искусства, как раз подыскивающим места.
Ну а что? Баухаус, лофт и постиндустриальная эстетика имели место быть и в моей-прошлой жизни. Так что как-нибудь заглянем в эту Арт-Зону.
— А места для покушать там есть? — спросила хитренько эта ворона.
— Конечно, — откликнулась мама. — Ты подумала о месте для ресторана тетушки Хуэй? Боюсь, хорошие проходные места там уже заняты. Но мы посмотрим другое место. В деловом районе, прямо напротив центра Цзингуан.
— Когда? — уточнил батя.
— Завтра.
«Подозрительно созвучно с фамилией дяди Цзиня», — зашевелился во мне червячок сомнений.
Тут я его и придавила: созвучий на моей новой родине, что у барбоски блох. Если в каждом искать подозрительное «это ж неспроста», свихнуться можно.
В деловом районе мы снимали первую рекламу Вод Куньлунь, так что место знакомое. Цзингуан, упомянутый мамочкой, тоже видели. Его как бы сложно не увидеть: это самое высокое здание в Бэйцзине. На текущий период времени, само собой. Телебашня в этом плане не котируется, потому как в ней нет жилых этажей.
Китайцы уважают древние и исторические здания. Китайцы обожают ультрасовременные строительные объекты. Противоречие? А вот и нет.
Мои нынешние соотечественники разделяют любовь к старинной архитектуре (места для туризма и любования) и страсть ко всему современному, инновационному.
Деловой район — это как раз про высотки, зеркальные стекла витрин (и не только), городскую пыль и смог. Это — современная часть столицы, с обилием транспорта и прочими радостями мегаполиса.
Нам несказанно повезло: в день поездки небо над деловым центром манило синевой. Кобальтовые оттенки отражались и в стеклопакетах центра Цзингуан, синели с указателей и номеров автомобилей.
Это не про поэзию, а про низкий уровень смога.
Крошечка в моем лице запрокинула голову, чтобы посчитать этажи. Сбивалась из-за отражений, начинала снова… И еще до осмотра помещения ясно и четко поняла — это место нам не подойдет.
Помещение нам показали отличное. Первый этаж офисного здания, высокие потолки, пространства более, чем достаточно. Здание построено недавно, так что и коммуникации новые… Да там не к чему было придраться, кроме стоимости аренды. Но и та — на фоне здания напротив — не заоблачная. Мы бы вполне потянули и залог, и аренду на полгода вперед.
Было одно «но».
— Тете Хуэй здесь будет некомфортно, — вздохнула я по итогам осмотра.
Им с мужем в кондоминиуме-то тяжело было по первости. Портовый городок высотками и плотной застройкой не хвастал. Шума тоже хватало: и портовые рабочие, и чайки орали, что есть мочи. Но то привычные шумы. Другой ритм жизни.
Тетушка будет проводить в ресторане весь день. Она не станет жаловаться. Терпеть и трудиться — готовый лозунг для местных. Но так ли нам нужно именно это место под открытие ресторана? Бэйцзин большой, в нем найдется что-то менее пафосное.
Что-то более подходящее для простодушной тетушки Хуэй. Это же тоже косвенно относится к принципам гармонии, разве нет?
— Ты права, моя прелесть, — Мэйхуа склонила голову, признавая ошибку — это место было ее идеей. — Времени еще много, поищем другое помещение.
В целом, мы мало что теряли с этим неудачным осмотром. Потому как выехали в деловой район сразу с двумя целями. Смотр и встреча с Чу-два.
Я не говорила? Наш микро-офис тоже находится в этом районе. Удачно сложилось: какая-то конторка съезжала, а мама искала номинальное место для регистрации творческой студии Бай Хэ. Запросы чуточные: лишь бы можно было поставить стол, пару стульев и проводной телефон. А, еще кулер с водой.
Офисная техника пока что не входила в список срочных покупок. Распечатать любые бумаги было проще в копировальном центре на втором этаже здания. Отчетность ведется на мамином ноутбуке. В общем, пока обходимся минимумом затрат.
Звезды сошлись в нужном месте в нужное время. Чу Суцзу в меру сил и выделенных средств обустроила чудное рабочее место. С вышеперечисленным, а также парой офисных шкафов и одиноким кактусом. Зеленого малютку ей презентовали в честь приема на новую работу.
Теперь здесь предстояло трудиться двум Чу сразу. При условии, что Чу Баочжэн с нами сработается. Девушка горела желанием быть полезной. (Можно подумать, вычесывание Ваншу — это бесполезное занятие! А развитие моторики?)
Дабы пыл энтузиазма не выгорал напрасно, Мэйхуа дала Баочжэн задание. Просмотреть все предложения для меня на оставшуюся часть лета. Те, которые не про визиты и какие-то ток-шоу (вот уж куда меня силком не затащат), а с нормальными проектами.
Когда я увидела две башни из бумаг в картонных папках, икнула от неожиданности. И зачем-то сравнила с небоскребом центра Цзингуан. Сравнение прошло в пользу последнего, но всё одно объем работ впечатлял.
Сама работяга Чу-два при виде нас подскочила, уронив стопку бумаг со стола. Белые листы взметнулись, закружились и опали на плиточный пол. Тоже белый.
— Простите! — ринулась исправлять катастрофу (схождение бумажной лавины) Баочжэн.
— Это мы тебя напугали, — успокоительным тоном сказала Мэйхуа. — Тебе не за что извиняться.
…Она снова это делала! Магия добрых слов в адрес разочарованной в жизни девушки. Следом за снегопадом из распечаток на нас обрушился водопад слов. Маму (и меня заодно) заверяли в том, что будут работать усердно, что готовы лечь и умереть у порога, если мы решим ее прогнать…
Сумбурно она говорила, перескакивая с пятого на десятое. Мэйхуа наводящими вопросами как-то упорядочивала этот словесный хаос. Но я всё равно лучше перескажу краткую выжимку.
У этой Чу тоже нелады в семье. Но она — не единственный ребенок. Родители нашли средства на оплату штрафов за рождение второго ребенка. Первой-то родилась девочка, сестра Баочжэн. А наша Чу-два — в семье тоже вторая. На обход запрета УЗИ денежку не нашли… И винили почему-то всю дорогу в этом малютку Баочжэн.
Старшая сестра хотя бы красивая! А вторая, которая должна была родиться мальчиком, сплошное разочарование. Ни красоты, ни ума выдающегося — ничего.
Заурядная.
Ли Танзин, когда двигал речь о заурядных людях, их сердцах и стремлениях, попал в яблочко. У заурядной бледной моли Чу была мечта.
Она не могла пойти, как старшая сестра, в модельный бизнес. Туда, со слов Баочжэн, ее старшую позвали в пятнадцать. Девочка не пошла в старшую школу (обязательное обучение заканчивается на средней школе), чтобы зарабатывать — с полного одобрения родителей.
Дела шли хорошо — в начале карьеры. Но годы прибавлялись, а рост — не особо. К двадцати Чу Юмин потеряла надежду: ее рост составлял сто шестьдесят сантиметров. Для подиума она не годилась. Там как раз пошли «косяком» рослые иностранки. Белокожие девушки-лаоваи и для фото приветствовались…