Чу-два поклонилась.
Из-за уплотнения внутри офисной комнатушки места стало совсем мало. Кланяясь, ей приходилось втягивать шею, чтобы ненароком не приложиться обо что-нибудь головой.
Выглядело, скажу прямо, так себе. Будто раненая черепашка прячет голову в панцирь.
— Киностудия просит назвать дату переговоров, — сказала она, не поднимая головы. — Кажется, они настроены очень серьезно.
— Пока сценарий не изучен, — повторила Мэйхуа. — Никаких дат. То, что каст к фильму уже почти собран, мне известно. Им не терпится приступить к съемкам, понимаю. Они заинтересованы в таланте моей доченьки, ясно и это. Но всё вместе это — не повод пренебрегать деталями. Запомни, ничто не должно бросить тень на А-Ли. Деньги не главное. Важнее всего — репутация и защищенность моей драгоценной доченьки.
— Да, госпожа, — согнулась в «закорюку» Чу-два. — Поняла, госпожа.
И это современный мир! Вон там, напротив офиса — блестящий небоскреб, а в умах людей, если так вдуматься, до сих пор какое-то замшелое средневековье. Поклоны, «да, госпожа»… Мрак!
— Выпрямись, — тепло сказала мать моя, продвинутая женщина. — И не делай так больше.
Строгие требования, но мягкие, как шелк, манеры. За такой госпожой (уверена, обе Чу мысленно только так и называют маму, иначе не забывались бы так часто при обращении) хочется следовать. Не из-под палки, а по велению сердца.
Узнать бы, нет ли в родословной Лин Мэйхуа глубоких аристократических корней?
Чудесная моя шагнула к бледной помощнице, помогла ей выпрямить спину. Взяла за руки. Хотя они примерно одного роста, со стороны казалось, что мама на голову выше.
— Мэйли такое не нравится, — поддакнула эта ворона.
— Мы можем говорить на равных, — еще мягче добавила Мэйхуа, глядя в глаза Баочжэн. — Вот, так куда лучше. Пока мы читаем сценарий, поручаю вам с Суцзу разузнать побольше об этой студии. И о режиссере Чжао.
Режиссер для кинокартины уже утвержден. Да и не только он, Зеленый лимон там в полной боевой готовности. Фрукт практически созрел, так сказать.
Не хватает только одного кусочка, чтобы пазл сошелся.
Меня.
Тем временем Мэйхуа посчитала разговор оконченным. С улыбкой протянула Чу-два конверт. При виде запакованных «подъемных» темные глаза бледной моли заблестели.
Вот только потоков слез нам не хватало!
— А кактус там что, цвести собирается? — поспешила я отвлечь сотрудницу. — Вчера на нем были только колючки. А сегодня на верхушке бутончик.
Вообще, кактусы в период цветения нежелательно переставлять. Могут скинуть бутоны. Но я почему-то убеждена, что этот зеленый малыш стойко перенесет жизненные перипетии.
Как знак, что наше начинание с Бай Хэ будет успешным. Кактус не лотос, но цветок обещает быть белым с желтым.
Причислим к знакам от Мироздания.
Уважаемое Мироздание, ты же не в обиде?
— Моя ты наблюдательная, — потрепала меня по волосам Мэйхуа. — Полюбуемся цветком в следующий раз. Сейчас нам пора.
Так как эта ворона стремительно вытягивается в росте, из одежек вырастает только так. С обувью та же история. Основная закупка вещей планируется ближе к началу учебного года. Но и до него надо в чем-то ходить.
Маме тоже нужно прикупить обновок. Обычно этими делами Мэйхуа занималась сама. Но раз уж в плотном графике этой вороны образовалось небольшое окно (больше смахивающее на форточку), мы с моей замечательной договорились скататься в центр вместе.
Самая известная столичная торговая улица — Ванфуцзин. Это вам любой блогер, прибывающий в Китай, скажет. Там и торговые центры, и множество магазинов… Наш путь лежал на близлежащую Серебряную улицу (Иньцзе). Именно там сосредоточились бутики западных брендов.
Там мы намерены подобрать мамуле кое-что из новой экипировки. Она же госпожа директор. На всяческие переговоры не может приходить в одном и том же. (Если что, это я настояла, мне приятно ее радовать).
А вещицами на быстрорастущую ворону закупимся в торговом центре. Там, конечно, тоже ценники не отличаются скромностью, зато проще и быстрее найти одежду и обувь из качественных материалов. Их мамуля даже не на ощупь определяет, на глаз.
Качество и нормальный пошив, остальное не так существенно. Всё равно почти вся «экипировка» (кроме обуви) проходит доработку. Мамина вышивка не обязательно красочная, зачастую она добавляет изящные, едва заметные узоры в тон ткани.
А чтобы Мэй-Мэй забесплатно кого-то «именитого» рекламировала? Не дождутся.
Бутики — это дорого. И пыль в глаза в виде стильных оформлений. Честно, никогда не понимала разницы между кожаной сумкой за три сотни вечнозеленых американских и за тридцать три тысячи их же валютой. И там, и там — прошитая кожа, но на второй модная бирка. Ну или еще какой-то знак принадлежности к бренду.
Но взрослые из мира бизнеса — понимают, значит, купим ту, что дороже. Сумочку по цене еще одного рисового поля, а то и двух. Несколько пар туфель (каждая пара — годовая зарплата дяди Ченя на тяжелогрузе).
Я-прошлая краем уха слышала, что вот так зайти в брендовый магазин и закупиться предметами из лимитированных коллекций — не на каждого ходока квест. Сначала вы должны создать историю покупок на общедоступных товарах. Вроде как стать «другом» (за деньги — да) бренда.
Не готова утверждать, так ли это работает в моей текущей реальности.
Но факт в том, что сочетания: «Лин Мэйхуа», — хватало, чтобы улыбки сотрудниц бутиков становились елейнее некуда. Семейная история покупок, вроде как, тоже идет в зачет «дружбы». Запись в лист ожидания это, правда, не отменяет, но может «продвинуть» в очереди.
В люксовом бутике, где планировалось купить несколько блузок, нас — впервые за этот вояж — завернули.
— Приносим наши искренние извинения, — в один голос прочирикали две одинаково одетые китаяночки. — Мы сегодня закрыты.
— Причина? — обронила, как камень, мать моя.
— У нас с визитом особенный гость, — отчитались два кланяющихся болванчика.
Для нас вот зал не закрывали в предыдущих местах. Кажется, кто-то очень уж денежный и «близкий» бренду у них нынче «в гостях».
— Что ж… — безмятежно сказала Мэйхуа.
Такая мелочь не выведет из себя мою умницу. Чай, не последний бутик на Серебряной улице.
И тут одна из «болванчиков» внезапно проявила инициативу.
— Могу ли узнать ваше имя, госпожа? — спросила правая.
Левая зыркнула на коллегу устрашающим, не сулящим ничего доброго взглядом.
— Лин Мэйхуа, — ровно ответила матушка. — Не волнуйтесь, я не намерена создавать неудобства.
Обеих «болванчиков» чуток повело — они вытянули шеи и туловища, норовя заглянуть вглубь помещения. Типа, проверяют, не закончил ли там с выбором и примерками предыдущий «гость»?
Девицы, видя, что мама разворачивается, затарахтели вразнобой. Одна предлагала чай-кофе-воду, другая — каталог их новой коллекции…
— Ни к чему. Мы уходим.
Я не успела прикинуть, зубрят ли при трудоустройстве девушки наизусть список особых гостей, или это только мамина фамилия сработала.
По блестящим ступенькам за нами выбежала странно одетая (для июльской жарищи — втройне странно) дамочка. Черные лодочки, синий костюм (пижамка — так я его окрестила мысленно) и кирпичного цвета пальто.
А еще кудряшки высветленных (в рыжину) волос. Первая китаянка с завивкой на моей памяти.
— Мэйхуа? — вскрикнуло нечто в пижамке. — Я не ослышалась? Лин Мэйхуа?
Я обернулась на окрик, а мамочка только ускорила шаг.
— Ну и уходи! — в голосе прорезались капризно-визгливые нотки. — И знай, что я тебя победила. Слышишь? Я, Ван Шаоян, тебя обошла.
В конкурсе закудрявленных волос? Или там что-то конкретно психическое? По репликам она та еще истеричка… Обошла? Так и иди себе дальше. Хотя, конечно, я б не отказалась от подробностей.
— Как насчет мороженого в торговом центре? — когда мы удалились на достаточное расстояние, спокойно спросила мама.
Ни намека не произошедшее и визгливую кудряшку. Но блузочки пополнят гардероб явно не сегодня.
— Отлично, — просияла яркое солнышко в моем лице.
Другого-то сегодня за мутно-серым смогом особо не видать.
Мороженка — это всегда хорошо. Новенькое: со вкусом жемчужного чая с молоком. Сладкое сливочное с оттенком чая, с вмерзшими жевательными шариками тапиоки. Забавный вкус, веселые «вкрапления».
День узнаваний и нечаянных встреч всё никак не кончался. В холле торгового центра, где мы подзадержались по причине поедания вкусняшки, пухленькая женщина лет эдак сорока побежала в мою сторону. По блестящей и немного скользкой плитке.
— Мэй-Мэй! — оглушительно заверещала она.
К счастью, в этот час ТЦ не особенно заполонен покупателями. Многие, знаете ли, работают. Но несколько голов в проходах тут же возникло.
А я, признаться, малость растерялась. Это же первый раз, когда меня узнали не на съемочной площадке, а почти на улице. Без грима, в обычной одежке… Мало ли смазливых малышек в стране? Никто и не всматривался прежде. А тут — вот, она уже роется в сумке.
Что ищет? Ну не оружие же. И вряд ли телефон для сэлфи — эта зараза пока еще не разнеслась по миру.
Мама тут же шагнула вперед, закрывая меня собой.
— Автограф! — воодушевленно блеснула глазами и серебристой шариковой ручкой дамочка. — Я твоя поклонница, Мэй-Мэй. Ай-ё, какой счастливый день!
Я выглянула из-за маминой длинной юбки. Тетушка лучилась дружелюбием и восторгом. Нет, я знала, конечно, что немалое число моих фанатов — женщины старше тридцати. Вызываю я в них материнский инстинкт и неописуемый восторг. Но вот так, лицом к лицу столкнуться с подтверждением статистики от студии Азия-Фильм, не ожидала.
Эта ворона протянула лапку. Фанатка присела на корточки, не переставая улыбаться. Протянула мне блокнот и ручку. Я принялась с усердием выводить первый иероглиф своего имени, «мэй[1]». Подписываться удобней и быстрей было бы латиницей, но я же вроде как патриотично настроенная девочка. К тому же, символ, означающий «красота», мне и по смыслу, и визуально нравится. Он такой… слегка рогатенький.