Страх понемногу начал отступать, я даже сам не понимал почему, но вместо него меня охватило сочувствие. К тому же Федор Ильич выглядел точно так же, как и в день моего спасения из болота. Да и то, что он спас меня от смерти, я тоже не забыл.
«Всего лишь отпечаток прошлого, – подумал я, – а до сих пор страдает, как живой…»
– Что я должен сделать? – почему-то шепотом спросил я.
Ребята наблюдали за нами, не издавая ни единого звука, мне даже показалось, что в данный момент они и вовсе не дышат.
– Ну, – протянул Федор Ильич, – для начала неплохо было бы напялить штаны.
– А, это… – Я посмотрел на себя ниже пояса и машинально прикрылся. Вроде бы уловил смешок со стороны. – Пришлось немного побегать. Обмочился.
Сказал и только потом понял смысл этих слов.
– И такое бывает, – развел руками Федор Ильич.
– Да нет… – начал оправдываться я. – Там река, и… Так что мне сделать для вас?
– Ничего, думается мне… Я, по правде говоря, и сам толком не знаю.
Федор Ильич был спокоен, я бы даже сказал, кроток. Что он испытывал сейчас, глядя на собственную разрытую могилу? Что чувствовал, ожидая перехода в иной мир? Боялся ли? Тосковал? Я хотел узнать все, показать старику, что я проникся его несчастной судьбой, но не мог заставить себя спросить… Зачем бередить и без того кровоточащую рану?
– Простите.
– Что ты, парень, – даже немного растерялся Федор Ильич, – не за что мне тебя прощать.
– Вы меня спасли, а я даже не знаю, как помочь вам.
– Это я себя спасал, – вздохнул Федор Ильич. Мы стояли лицом к лицу, я почти плакал, а он по-доброму улыбался. – Как увидел, что тонешь, за сердце схватился. Еще одного утопленника не выдержал бы, помер.
– Вы же и так мертвы, – осторожно заметил я.
– Это верно.
– Мне так жаль. Никто не должен жить и умирать в одиночестве. Мне хотелось бы, чтобы у вас была достойная, полная и насыщенная жизнь… и смерть, встреченная в кругу семьи. Потому что вы хороший человек. И вы не виноваты в смерти Митрофана, вы были ребенком. Это несчастный случай.
– Спасибо, хлопчик, – утерев слезу в уголке глаза, ответил лесник. – Спасибо за эти слова. – Он осмотрелся, улыбнулся присутствующим, вдохнул полной грудью. – Слезы к праху… Ну, я пойду.
Я не сразу понял, о чем он, момент был напряженный, меня раздирали самые разные чувства, била мелкая дрожь. Я судорожно закивал.
Федор Ильич снова улыбнулся, благодарно прищурив карие глаза, повернулся и зашагал прочь. Я смахнул соленую влагу с лица, чтобы лучше видеть его спину, но силуэт лесника все больше размывался с каждой секундой. И наконец растворился бесследно.
На душе стало чуть теплее, я первый раз в жизни кому-то по-настоящему помог. И неважно, что это был призрак, отпечаток прошлого. А точнее… важно было то, что я помог именно ему.
Дождь все еще моросил. Я прилично замерз и точно перенервничал. В полном молчании мы засыпали гроб землей. Домой тоже шли молча.
Глава 18Лучший парень на деревне
Проснувшись, почувствовал себя гадко. В горле першило, нос был заложен, а кости ломило так, словно я один разгрузил целый вагон угля. Ночные приключения в полуголом виде вышли мне боком.
– Чтоб тебя, – выругался я, откидывая пропитанное потом одеяло. Видимо, ночью поднималась температура. – Угораздило же.
– Сейчас получишь от меня по первое число, – раздался с кухни бабушкин голос. – Во-первых, за то, что снова шлялся не пойми где, во-вторых, за словечки!
– Прости, ба. Просто чувствую себя паршиво…
– Еще и Зойке влетит, – не слушая меня, продолжила она. – Не успел приехать, оклематься как следует, уже по девкам бегает!
– Да она-то тут при чем?
– А кто ж тебя до трусов-то раздел, если не она? С виду такая хорошая девочка, а все туда же! Окрутила парня… Так хоть штаны удосужилась бы вернуть!
Волна жара окатила меня с новой силой, краска ударила в лицо. Вчера ночью я сделал все, чтобы пробраться к себе незамеченным, но, видимо, мои старания не увенчались успехом. А все потому, что бабушка спала в комнате, смежной со спальней, и, чтобы попасть туда, мне пришлось красться на цыпочках через весь дом… Одежду напяливать на себя не стал, она была слишком мокрой.
– Видела мое фееричное появление? Я думал, ты спала, – сгорая от стыда, прохрипел я и, к счастью, зашелся диким кашлем.
– Чего это ты? – заволновалась бабушка, мигом вбежав в спальню, пропитанную едким запахом пота и простуды. Она приложила шершавую руку к моему лбу и ахнула: – Да у тебя же температура! А ну, за мной!
Укутавшись в махровый халат, чтобы спастись от озноба, я поплелся на кухню. Уселся в одно из кресел и стал наблюдать за тем, как бабушка гремит черепками, готовя какой-то ведьминский отвар. Сейчас я выпил бы даже яду, лишь бы не возвращаться к теме трусов и Зои.
– Ночью дождь прошел, – констатировала бабушка, протягивая мне зелье. – Сильный, что ли, был? Все шмотье сырое.
– Угу, – буркнул я, принимая из ее рук миску с какой-то непонятной массой. Принюхался и чуть не заплакал от запаха. – Это что еще за жмых?
– Редька с медом. Ешь давай, а то пойду на огород еще и хрена с чесноком сорву и добавлю!
– Да ем, ем.
Горло неприятно обжигало, я глотал месиво через силу, но, к моему удивлению, через какое-то время боль стала сходить на нет. А когда еще выпил кружку душистого чая с малиновым вареньем, и вовсе снова захотелось жить.
– Земля после дождя сырая, огороды поливать не надо, стало быть, и поболеть немного можно, – улыбнулась бабушка и чмокнула меня во влажную от пота макушку. – Или все-таки не можно, – хмыкнула она, глянув в окно. – Иди, встречай гостью.
Я, кряхтя, повернулся, выглянул на улицу и ахнул. Перед домом стояла Зоя, махала мне рукой и улыбалась во все тридцать два зуба. Я не ожидал ее увидеть, но обрадовался, несмотря на болезнь.
Спустя десять минут мы втроем сидели за столом, пили чай с конфетами и булочками. Зоя принесла какие-то таблетки, пару лимонов и пластыри от жара. Сказала, что переживала за меня, ведь вчера, уходя домой, я кашлял. На душе потеплело от такой заботы, и бабушка тоже заметно растаяла. Она мило ворковала с Зоей, иногда ехидно поглядывая на меня. В такие моменты подруга бросала мне вопросительные взгляды, пытаясь понять странное бабушкино поведение.
– Когда я вернулся ночью домой, она не спала, – шепнул на ухо Зое, пока бабушка гремела посудой в раковине. – Спалила меня в одних трусах.
– И что?
– Что, что… Теперь она думает, что мы с тобой того.
– Чего того? – нахмурив брови, переспросила Зоя.
– Того самого! – с нажимом ответил я. – Спим, дуреха.
– Чего-о-о?! А почему со мной-то вдруг? – возмутилась она, но тут же замолчала.
Бабушка вернулась за стол:
– А красивый у меня внук, правда, Зоенька?
Зоя поперхнулась чаем, который принялась пить, чтобы скрыть смущение. Я заботливо постучал ее по спине.
– Ну… э-э… нормальный, – буркнула Зоя, отпихивая мою руку.
– Ба, мы, наверное, пойдем.
– Куда намылился в таком-то состоянии?
– Мне стало лучше благодаря твоим усилиям. Пойду провожу Зою, – сказал и приобнял девушку за талию, за что получил локтем под ребро.
– Идите, что с вас взять, – улыбнулась бабушка. – Эх, молодо-зелено, молодо-зелено.
Мы стояли у порога, ждали, пока бабушка соберет Зое гостинец с собой, – отказов она не принимала, а все охала и ахала над тем, что Зоя живет одна, и старательно нагружала ее продуктами. Я показательно жался к «окрутившей меня» особе, а та злобно сопела.
– А по-моему, – снова шепнул я на ухо Зое, радуясь как ребенок тому, что ей неловко, – ты сорвала джекпот в виде меня.
– Тоже мне, джекпот! – фыркнула Зоя. – Головная боль ты, а не джекпот. – Сказала и снова пихнула меня под ребра. – И перестань липнуть ко мне. Воняешь.
Я даже не подумал, что действительно могу вонять. Конечно, искупался в застоявшейся тухлой речке, температурил всю ночь… Запашок был крышесносным.
Настала моя очередь краснеть.
– Помыться бы, – простонал я. – В баню больше ни ногой, а уличный душ в такую погоду как-то слишком жестко.
День был пасмурный. Погода напоминала капризного ребенка, который сам не знает, чего хочет. Пару дней назад стояла невыносимая жара, а теперь…
– Ну и нытик же ты, – бросила Зоя.
– Все еще дуешься? Неужели я настолько не подхожу на роль твоего парня?
– Ну, во-первых, я о подобном даже не думаю, потому что в нашей ситуации как-то совсем не до романтики, а во-вторых… Во-вторых, ты не переубедил бабушку, и теперь она думает, что мы вместе.
Я шел, засунув руки в карманы спортивных штанов, в голове шумело от простуды, а еще там роились мысли о Зое. Теперь, когда она так отнеслась к шутке о наших якобы отношениях, мне почему-то стало обидно.
– Не думал, что тебя это заденет. Извини… Если хочешь, когда вернусь домой, расскажу бабушке, что мы не встречаемся.
– Да я не о том, Слав! Она думает, что мы… спим.
Зоя замолчала и уставилась вниз, словно гипнотизируя запачканные кеды. Мне показалось, что она сейчас расплачется. Про «спим» это я зря ляпнул, не подумал. Я решил снова перевести все в шутку.
– Я дам ей понять, что это неправда, – виновато промямлил я, – и скажу, что мы не встречаемся. Только у меня есть одно условие.
– Какое?
– Я скажу бабушке, что мы не встречаемся, только в том случае, если ты найдешь кого-нибудь получше меня. – Я расплылся в ухмылке. – Скажу заранее, какие-либо поиски тщетны. Я и есть лучшая кандидатура.
Реакция была ожидаемой, Зоя толкнула меня в плечо, назвав кретином, но заметно развеселилась. Я подумал, что еще не готов разбираться в тонкостях женской психологии, и решил не лезть больше в эти романтическо-обязывающие дебри, покрытые мраком.
– А помыться ты, наверное, можешь у Глеба. – Зоя многозначительно посмотрела на меня. – У него дома есть душевая кабина.