После того как я услышал имя Зои, думать больше ни о чем не мог. Толком не объяснив бабушке, куда собираюсь, быстро переоделся и побежал к ребятам в штаб-квартиру. Нужно было навестить Аглаю.
Дома у Зои было непривычно тихо. Я бы сказал, сегодня здесь собрались самые сливки, потому что Толстый и его шайка отсутствовали.
Ребята ждали меня за трехлитровкой компота, и, судя по количеству оставшейся в банке жидкости, ждали давно.
– Есть новости, – с ходу огорошил я, отхлебывая напиток из кружки Глеба. – Хорошие.
– Выглядишь паршиво, – перебил Рыжий. – Зойка сказала, ты простыл. Надо было отлежаться.
– Фигня, – отмахнулся я.
– Если ты о доме лесника, грампластинке и птицах, – подал голос Глеб, – то мы уже в курсе, Зоя рассказала. Ничего в этом хорошего не вижу, наоборот все. Деревня уже днем бесится, хреново это… Вот у нас действительно есть новости, но хорошими я бы их тоже не назвал.
– Ванька с пацанами ушли от нас, – отчеканила Зоя. – Толстый обозвал нас психами, и мне пришлось словесно отправить его в пешую прогулку по интимным местам.
Я не сразу уловил подавленное настроение ребят, но, когда сообразил, что дело в расколе, искренне посочувствовать не вышло. Зачем в команде нужны такие ребята, от которых все равно никакой пользы?
– Да и пусть лесом идут, – сказала Катюха, будто прочитав мои мысли, – все равно от них толку как от козла молока.
Я одарил белокурую девчушку настолько теплой улыбкой, насколько смог выдать мой измученный организм.
– Правильно, Катюх, пусть идут лесом! – слишком громко заявил я. Кажется, меня снова начинало лихорадить. – Ребят, я вам пытаюсь сказать, что выяснил, что за песня была записана на виниле. Я даже нащупал несколько ниточек, которые могут привести нас прямиком к проклятию Гнезда!
– Что же это? – скучающим тоном поинтересовался Кики.
– Бабушка Аглая! Зоя, мы должны немедленно ее навестить.
– Слав, время позднее, – протянула Зоя. – К тому же не думаю, что она будет рада гостям. Она довольно замкнутый человек.
– Ты не понимаешь, мы должны поговорить с ней. Возможно, следующий отпечаток – это ее родной дед или мать! Плюс ко всему есть большая вероятность, что именно с него начались все беды, творящиеся в деревне.
– Ладно, Зой, – развел руками Глеб, – раз Слав считает, что разговор со старушкой может нам помочь, мы должны с ней поговорить.
Зоя взглянула на меня и тоже сдалась.
Мы нагрянули к бабушке Аглае всем составом, никто не захотел отсиживаться дома, тем более после нашего с Зоей приключения с птицами. Закатное небо с каждой минутой становилось все более хмурым и тяжелым, оно нависало над нами, словно предвещая скорую беду… Или мне так только казалось?
– Аглая Васильевна, – пролепетала Зоя, почти уткнувшись носом в оконное стекло. Она пробралась в палисадник, постучала в окно и дождалась, когда старушка откроет форточку. – Аглая Васильевна, это Зоя. Нам срочно нужно с вами поговорить.
– Нам? – проскрипела женщина, отодвигая изнутри занавеску. – Кому это «нам»?
– Я пришла с друзьями. Слав – внук Анны Петровны Маршаловой. Ему нужно вам кое-что сказать.
В доме послышалось движение, дверные засовы открывались с противным громким скрежетом. На пороге дома появилась бледная, словно моль, старушка. Седина равномерно окрасила короткие волосы. Глубокие морщины на лице делали ее похожей на шарпея.
– И что, интересно, внуку Анны Петровны Маршаловой от меня нужно?
– А я вас знаю. – Не вспомнил, а будто нутром понял я, потому что провести параллель с девочкой из моего сна и этой женщиной было крайне сложно.
– И откуда же, позволь узнать?
– Из сна, – ответил я. – Я видел вас во сне.
– Слав, – пихнув меня в бок, прошептал Глеб на ухо, – не пугай старушку. В каком еще на хрен сне?
– Вы ведь видите своего деда? – не слушая друга, выпалил я. – Видите наяву, по-настоящему, не так ли?
Я почувствовал, как капли пота заливают глаза. Земля вдруг ушла из-под ног. Один момент, и я лежу на холодной траве, смотрю на ребят, нависших надо мной, все еще стараясь не отключиться. Пораненную вороном ногу обжигает нестерпимая боль. Сквозь гул, царящий вокруг, получается разобрать единственную фразу: «Тащите его в дом». Постепенно мрак сгущается, и наступает кромешная тьма.
Глава 21Бестолковая игра
– Ты хочешь помочь мне, Слав? Ты пришел, чтобы меня освободить?
Этот голос… Я почувствовал, как мурашки прошли по затылку и спустились ниже по позвоночнику. Женский голос. Он холодный, словно лезвие ножа, и пугающий, как шепот мертвецов…
– Кто ты? – глухо отозвался я. – Подскажи, как мне найти тебя? Я постараюсь помочь.
– Значит, ты спасешь меня? – требовательно спросила незнакомка.
– Спасу!
На мгновение повисла мрачная тишина. Я находился в каком-то коконе, темном и глубоком. Ничего не видно. Не слышно. И хотя голос неизвестной пугал меня, я желал, чтобы он звучал, ибо пустота ужасала в разы сильнее…
– А что, если я не хочу, чтобы меня спасали?
Настала моя очередь замолчать и задуматься. С кем я разговариваю? Это призрак, отпечаток? После того как мы упокоили дух Федора Ильича, я был уверен, что каждый из обитающих в Вороньем Гнезде отпечатков стремится уйти из этого мира.
– А ты не хочешь уходить?
– Я не знаю, – будто пропела она. – Но ты, Слав, не мой герой. Ты вообще не герой. Ты – никто…
– Постой! – простонал я, когда кокон начал сжимать меня, намереваясь превратить в лепешку. – Подожди…
Полуденный свет ударил в глаза, я машинально прикрыл их ладонью. Голова гудела, я никак не мог собраться с мыслями. Что случилось? Что со мной произошло?
Помещение было мне незнакомо. Небольшая комнатка, побеленные стены, одно окно с желтой занавеской в крупный цветок, старая мебель и часы. Огромные часы с грузом-ходунком. Их тиканье щелчками отдавалось в больной голове. Тик-так, тик-так. Отвратительное приспособление.
Я попытался подняться, но из-за резкой боли в ноге снова упал на постель. Схватился за конечность, щурясь от неприятного, щиплющего ощущения, и подтянул ее к себе.
– Не лапай, – прохрипел стоявший рядом человек. Я не послушал и тут же получил по руке. – Не тереби рану, говорю!
– Воды, – так же хрипло отозвался я и разлепил глаза.
– Ромашковый настой с клюквой, – отрезала Аглая Васильевна. – Нужно снять воспаление.
– Почему… почему царапина так болит? – снова поморщился я. Рану жгло. – Эта птица бешенством болела?
– Птица как птица. Другая гадость тебя покалечила.
– Какая гадость?
– А я почем знаю? – присаживаясь на кровать и осторожно заглядывая под повязку на моей ноге, фыркнула Аглая Васильевна. – Ничего, до свадьбы заживет.
– Что это за дрянь? – спросил я, выцепив взглядом зеленую жижу на ране.
– Тысячелистник, календула, ромашка и мята. Все из моего сада.
– Еще бы подорожник приложили… Может, лучше обычных антибиотиков купить? Как-то мне нехорошо.
Аглая Васильевна не ответила, снова приложила повязку к ране и поднесла к моим губам кружку с отваром. Я выпил горьковатую жидкость.
– Который сейчас час?
– Два доходит.
– Бабушка меня точно прибьет, – простонал я. – Мне нужно идти.
– Лежи, – не давая подняться, отчеканила Аглая Васильевна. – Вчера к ней Глеб забегал, сегодня – Зоя. Она сказала, что решит проблему с твоей бабкой.
– И… как она собралась это сделать?
– Я сказала, что ты остался у меня. – Появившаяся в дверном проеме Зоя выглядела уставшей. – И это было действительно плохой идеей… Теперь мы с тобой не только вместе, но и почти женаты! Боже, да она теперь мечтает, что внук обоснуется в деревне и будет вести свое хозяйство!
– Жесть, – отозвался я.
Еле подавив смешок, я с благодарностью посмотрел на подругу. Зоя сказала, что сегодняшний день я могу полностью посвятить выздоровлению, ибо бабушка передала аж два пакета продуктов и до следующего утра точно не ждала меня дома.
– Ну как ты? – спросила Зоя, присаживаясь возле меня так же, как до этого сидела Аглая Васильевна. – Ты бредил ночью.
– Ты была здесь?
– Да, мы все были. Ты нас напугал.
– Мне снился сон. Снова…
– Снова? – непонимающе переспросила она.
– Да, снова. Снова странный сон. Но прошлый был не про меня, а про Аглаю Васильевну, а в этот раз… В этот раз нечто говорило именно со мной. И, кажется, оно… она не хочет, чтобы мы упокоили ее дух.
– Значит, правда всё? – крякнула Аглая Васильевна, снова появляясь в комнате. – Вы отправляете души туда, где им положено быть?
– Мы проделали это только один раз, – честно ответил я, – но нам удалось упокоить дух Федора Ильича, лесника из дома на болоте. И он хотел уйти. Он был благодарен.
– Конечно, они хотят уйти. Дед уже который год приходит ко мне и плачет… Просит спокойной смерти, а получить не может.
– Я был прав. Вы видите их!
– Я вижу только деда. Но иногда замечаю и другие странности, творящиеся в деревне. Хотя, после того как смирилась с тем, что мне не удастся покинуть Гнездо, перестала обращать на них внимание.
– Почему вы не забыли? Я имею в виду, моя бабушка не верит…
– Я знаю, – оборвала меня Аглая Васильевна. – Люди сходили с ума от безысходности, запивали до смерти… И что-то изменилось. Я не знаю что. Но я старше твоей бабки, поэтому помню.
– Странно, – буркнул я. Головная боль только-только начинала отступать, а мысли о деревенской чертовщине грозили снова ее усилить. – Думаю, в первую очередь нам надо разобраться с вашим дедом. Где его останки?
– А я почем знаю? Как церковь снесли, так и могилку его уничтожили… Ничего не осталось. Я девчонкой была, не помню уже даже, где она находилась. – Аглая Васильевна выглянула в окно. – А дед со мной не разговаривает, плачет только.
– Сейчас на том месте здание клуба и библиотеки стоит, – проговорила Зоя. – Оно прямо напротив дома Аглаи Васильевны, я показывала тебе вчера. Хотя, в твоем-то состоянии, ты, наверное, не запомнил… Слав, это может быть нерешаемой задачей. Что, если останки захоронены под постройками?