– Это он! – причитал Глеб, стуча зубами. – Он с Катюхой что-то сделал! Я не верю, что деревня ополчилась на маленькую девочку и проклятие сожрало ее… Не верю, слышите?!
– Успокойся, – дрожа всем телом, ответил я. – Паника делу не поможет… С чего ты вообще взял, что она пропала? Вы должны были встретиться, но вдруг у нее не вышло, и она сейчас дома, в тепле и уюте.
– В каком, к черту, тепле и уюте?! – заорал Глеб. – Каждое утро… на протяжении нескольких лет она приходила ко мне каждое утро! Мы завтракали вместе. Для меня ее утреннее появление – почти то же самое, что подъем! А сейчас, за день до моего совершеннолетия, она взяла и пропала?! – Парень схватил меня за ворот куртки, но я не стал сопротивляться. – Может, Катюха и не родная сестра мне, но я отношусь к ней именно так… Она мне нужна, Слав!
– Я понял, – все же отодвинув Глеба от себя, проговорил я. – В деревне вообще пропадали люди?
– Конечно! – воскликнул он. – Это же Воронье Гнездо!
– А самое страшное то, – подала голос Зоя, – что их так никто и не нашел… Бедная Катя.
Мы стояли под навесом, обсуждая пропажу подруги, но деревня никак на это не реагировала. Не то чтобы я ждал полицейских машин или штаб психологов, обычно работающих с родителями пропавшего ребенка, но какое-то участие местные должны были проявить. Может, конечно, погода сыграла свою роль, и в солнечный день люди менее равнодушно отнеслись бы к нашей беде. Если эта беда вообще существовала… Я склонялся к тому, что один раз за несколько лет Катюхе можно было взять отгул и не позавтракать с Глебом.
– Да вы чего оба, в самом-то деле? Похоронили ее уже? Нужно для начала всех расспросить, обшарить все окрестности, а потом только выводы делать…
– Кого расспрашивать будешь? – взвился Глеб. – Батю ее? Так он и рассказал тебе все! Этот говнюк точно с ней что-то сделал… Да я лично голыми руками его придушу!
– Спрашивать в лоб не имеет смысла, – рассудительно сказала Зоя. – Но может, проследим за ним? Хотя… до твоего совершеннолетия только день остался…
– Да плевать мне на это! Лишь бы мелкая была в порядке… Слав, что нам делать?
Я не мог дать ответ на этот вопрос. Мало того что я действительно не знал, что делать, так еще и не понимал, почему Глеб требует ответа у меня, а не сам решает, как поступить.
– Может, все это очередная шутка Толстого? – тупо выдал я.
– Да отстань ты уже от этого Толстого, – выдохнула Зоя. – Он, конечно, олень, но у него самого есть младшая сестра, он бы так не поступил.
Я вспомнил девчушку, сидевшую у Ваньки на шее, когда он со своей шайкой разыграл нас на кладбище. Еще тогда мне показалось, что она и этот бугай похожи между собой внешне.
– Вы как хотите, а я к соседу пошел! – не выдержал Глеб. – Кому, как не ее отцу, знать, что случилось. Я поспрашиваю его, будто просто сочувствую горю, и посмотрю на реакцию… и если заподозрю его, то придушу!
Я машинально закатил к небу глаза. Изначально ведь именно я предлагал начать с расспросов, а Глеб был убежден, что спрашивать о Катюхе у ее отца бессмысленно… Как изменчиво мнение людей.
– Я с тобой, – бросил я и поплелся следом.
Оставлять Глеба в таком состоянии наедине с человеком, которого он уже записал в преступники, было опасно.
Мы перебежали улицу, прикрыв головы капюшонами ветровок, оставили позади пару соседних домов и оказались у Катюхиного двора. Звонка не было, вместо него к небольшой петле на заборе веревкой была привязана палка. Я, как познавший все тонкости деревенской жизни, взял палку и постучал ею по воротам. За ними мгновенно залаяла собака.
– Иду, иду! – Через пару минут послышалось хлюпанье сапог по грязи. – Да тихо ты, Хаврошка, ишь, растявкался.
Массивные железные петли скрипнули, и ворота открылись. К нам тяжелой походкой вышел крупный, круглобокий мужчина в дождевике. Кажется, он удивился гостям.
– Чего замерли-то? – буркнул он. – Не туда попали, что ли?
– Да нет, – протянул Глеб, – туда. Что ты сделал с Катюхой, гад?!
Он хотел было кинуться на мужчину, но я вовремя его остановил. Здорово, конечно, он горю сочувствует! Дознаватель хренов!
– Простите его, – пытаясь сгладить ситуацию, заторопилась Зоя. – Просто он очень переживает за нее… Мы все переживаем. Скажите, пожалуйста, когда вы последний раз видели Катю? Куда она могла уйти и почему?
– Какую еще, на хрен, Катю? – нахмурился мужчина. – Вы пьяные, что ли? Или это у вас, как там говорят-то, приколы такие?
– Н-нет… – Зоя, как и мы с Глебом, захлопала глазами. – Не приколы… Я про Катю спрашиваю. Про Катю…
– А я спрашиваю, про какую, на хрен, Катю?!
– Про вашу дочь! – воскликнул я.
Некоторое время мы жгли друг друга взглядами. Мужчина смотрел сурово, мы – растерянно. Вокруг стоял, как мне казалось, обычный туман от дождя, но на самом деле в воздухе повисла мистическая пелена забвения. По-другому я не мог объяснить происходящее!
– Ну вы совсем оборзели! – разъярился хозяин дома. – А ну, пошли отсюда, пока по шее не надавал! Ишь, чего удумали! Дочь моя… – Мужчина развернулся и захлопнул перед нами ворота. Я услышал, как он кинул со злобой: – Совсем никакого уважения! Скоты!
Назад под навес плелись молча, раздавленные и опустошенные, будто часть сердца вырвали. Если хоть на секунду предположить, что все забыли о существовании Катюхи, то дело точно становилось необычным. А необычное, я давно так решил, – это точно хуже, чем самое страшное обычное…
– Эй, молодежь. – Бабушка открыла створку окна и выглянула наружу. – Чего мерзнете? Заходите в дом чай пить.
– Ба… – не обращая внимания на приглашение, почти шепотом проговорил я, – а ты Катюху помнишь?
– Какую? Их же в деревне несколько.
– Ну Катюху! Соседскую девчонку! Вон из того дома. – Я повел рукой в сторону ветхой лачуги. – У нее еще мать паралитик…
– Да Бог с тобой, Слав! – заволновалась бабушка. – У них и детей-то никогда не было. Егор один ухаживает за женой.
Руки тут же опустились. Сомнения в том, что Катюха пропала, отпадали. К тому же ее забыл не только отец… Как же так? Бабушка наверняка много раз видела из окна, как я разговаривал с Катюхой. Костя-сосед тоже был свидетелем нашей беседы, когда мы чинили с ним фундамент… Если отец подруги и мог соврать в своих каких-то совершенно ненормальных интересах, то бабушка – нет.
– Так вы зайдете?
– Нет, ба… Нам нужно кое-куда сходить.
– День рождения, – кивнула она, – я помню.
– Да, он самый.
В горле образовался ком, говорить не хотелось. Хорошо, что бабушка в этот момент закрыла окно и скрылась из виду. Я посмотрел на ребят, они выглядели хуже некуда. Глеб раньше никогда не бывал растерянным. Подавленным – да, но не растерянным. А сейчас парень смахивал на первоклашку, заблудившегося в коридорах школы первого сентября. Зоя была готова расплакаться.
– Что… что происходит? – с ужасом спросил Глеб. – Как про нее могли забыть? Это не… это не может быть правдой!
– Мне страшно, – всхлипнула Зоя. – Я не хочу… не хочу жить в этой деревне! Почему это все с нами происходит?!
Я обнял ее за плечи, хотя сам чувствовал, как отчаяние вцепилось в меня мертвой хваткой. Что будет дальше? Кто следующий? Страх сковал легкие, и я выдохнул через силу:
– Нельзя все так оставлять! Мы отыщем Катюху, чего бы это нам ни стоило.
– Слав, – Глеб смотрел на меня опустошенными глазами, – пообещай, что не перестанешь ее искать, когда меня с вами не будет… Пообещай, что сделаешь все возможное для нее!
– Я… – Слова проговаривались с трудом, царапая горло. Сердце щемило. – Сделаю все возможное.
Зоя совсем расклеилась, зарыдала в голос и уткнулась мне в грудь, сжимая ткань ветровки. Я обнял ее еще сильнее, зачем-то притянул к нам Глеба и не отпускал их очень долго. Они тоже не отпускали меня.
Мы выдохлись. Устали.
– Эй!
Все трое встрепенулись. Сколько мы так стояли? Долго… Кики и Рыжий, открыв калитку, шагали к нам.
– Чего это вы обжимаетесь? – изумился Рыжий.
– Катю никто не помнит! – быстрее всех ответила Зоя. – Будто ее и не существовало вовсе! Родной отец и тот забыл о дочери… Как такое возможно?
– Знаем уже… – хмуро буркнул Кики. – Тоже людей расспрашивали.
– Зато у нас есть еще одна зацепка, – перебил Рыжий.
– Не до отпечатков сейчас! – прикрикнул Глеб.
– Да не в отпечатках дело. Может быть, Катюху никто и не помнит и она похищена какой-то незримой силой, но мы с Кики точно уверены, что она жива!
Слова «жива» или «мертва» еще никто до этого не произносил, хотя друзья подразумевали всякое, я полагаю. По спине волной прошла дрожь.
– Что? – ахнул Глеб. – Что вы нашли?
– Рисунок, – объяснил Кики. – В том доме, где вы раздобыли фотографию куклы, на воротах с внутренней стороны есть рисунок мелом.
– Не было там никакого рисунка, – нахмурился Глеб.
– Он есть!
– Мы мимо дома проходили, – подхватил Рыжий, – и снова услышали плач младенца… Проверять, конечно, не хотелось, но мы все равно пошли. Рисунок действительно есть, Глеб. На нем изображена девочка в сарафане, а снизу надпись: «Катю надо найти».
Я молчал, с силой сжимая Зоину ладонь. Подруга даже не сопротивлялась. Страх впитался в каждого из нас, намереваясь навсегда засесть глубоко в душе.
– Сам подумай, – обратился Кики к Глебу, – если теперь такая чертовщина творится, что люди собственных детей забывают, разве не может какая-нибудь нечисть с нами шутки начать шутить?
– Воронье Гнездо всегда было проклятым местом, – отрешенно проговорил Глеб. – И что делать?
– Видимо, – произнес Рыжий, судорожно вздохнув, – чтобы найти Катюху, придется сыграть в прятки с призраками.
Глава 30Игра в прятки
Игры с паранормальными явлениями мне совершенно не нравились. Стоило только вспомнить обезумевших птиц или чертовщину, творившуюся в бане, бросало в дрожь. Чтобы разрушить проклятие Гнезда, нам постоянно приходилось сталкиваться с опасностями, но мы, зная это, все равно встречались с ними лицом к лицу. Но этот раз отличался от остальных, на кону стояла человеческая жизнь. Теперь, даже если бы мы захотели отсидеться в сторонке, не смогли бы. Мы были обязаны спасти Катюху!