Глеб прятался в шкафу, а Рыжий зашел глубже всех в дом. Парень скрывался в первой спальне, смежной со зловещей комнатушкой, и изнемогал от страха из-за соседства жуткой куклы. Катюху и другого ребенка – или детей – я не нашел. Оставалась единственная необысканная территория, где могли находиться оставшиеся игроки.
Мы опасливо переглянулись с ребятами, но все же вернулись к целлулоидной игрушке. Кукла все так же неподвижно сидела на диване. Прятаться тут было негде…
– Короб для белья, – прошептал Рыжий, – в нем достаточно места для одного ребенка.
Я сглотнул ком, застрявший в горле, и потянулся к кукле. Все происходило будто в замедленной съемке, сердце неистово билось.
Один кадр из жуткого ужастика, и вот я касаюсь пыльного платьица, другой кадр – беру игрушку в руки. Ничего не происходит.
– Давай ее сюда, – расцепляя мои онемевшие пальцы и забирая куклу, сказал Глеб. – Ты должен открыть диван. Ты водишь.
Я судорожно кивнул и снова нагнулся к дивану. Сделал усилие, чтобы поднять подвижную часть мебели, и… ничего! Там никого не оказалось. Пусто.
– И что теперь? – слабым голосом спросила Зоя.
– Я не знаю, – ответил Глеб, – я думал…
Новая волна страха ударила в низ живота. Детский хохоток послышался откуда-то снизу. Мы, не сговариваясь, уставились себе под ноги.
Мы стояли на крышке подпола, оттуда доносился веселый смех.
Глава 31Последний игрок
– Только не говорите, что нам придется туда спуститься! – Бита в руках Кики дрожала, как живая. – Я… я н-не хочу…
– Я пойду, – шумно сглотнув, отчеканил Глеб. – Я должен…
В Вороньем Гнезде я понял, что никогда не был храбрецом. Все истории, случившиеся со мной в этой деревне, доказывали, что я трус. Может, так оно и было. Может, только так и мог себя чувствовать городской раздолбай. Может…
– Я с тобой, – прочистив горло, неохотно подал голос я. – Одному туда спускаться опасно. Да и к тому же я водящий.
Друг кивнул, молчаливо поблагодарив меня. А я… Конечно, я уже жалел о сказанном, но и отправить Глеба одного в подпол тоже не мог. Кики с Рыжим – «храбрецы» еще хуже меня, Зою, ясное дело, я бы и сам не пустил в эту обитель зла. Выбора не было.
– Оставайтесь здесь, – приказал ребятам Глеб, – держите крышку подпола… и будьте начеку! Мы не знаем, с чем именно столкнулись… Проверяйте двери и окна, вдруг проход откроется. – Глеб взглянул на меня. – Мы можем не выбраться оттуда.
– Да, это вполне вероятно.
– Да.
Глеб наклонился и с усилием открыл крышку подпола. Резкий запах сырости и гнили с новой силой ударил в нос. Я машинально прикрыл нос ладонью.
– Зой, фонарик дашь взаймы? – Глеб шутливо улыбнулся и протянул к ней руку.
Но она оцепенела от ужаса. Пришлось Глебу самому вынуть фонарь у нее из рук.
Я неловко подошел к Зое и, погладив ее по плечу, шепнул на ухо:
– Если с нами что-нибудь случится, беги. Выбирайся отсюда!
Потом отстранился от нее и взглянул на веснушчатое лицо. Тонкие розовые губы дрожали. Карие, почти черные, глаза наполнились слезами, маленькие капельки повисли на длинных ресницах. Сейчас это была не та Зоя, которую я встретил в начале своей ссылки в это проклятое место. Сейчас это была трогательная в своей беззащитности девушка, которую хотелось закрыть от опасности собой.
Глеб присел на край входа в подпол, включил фонарь и спрыгнул в темноту, которая тут же смешалась с тусклым светом электронного факела. Я повторил действия друга, а когда уже собирался сорваться вниз, чуть не околел от Зоиного крика.
– Слав, подожди! – Она вцепилась в мою руку и опустила глаза. – Будь осторожен… Вы оба будьте осторожны.
Все любят героев. На сердце потеплело, но ровно до того момента, как я оказался внизу, в сыром и темном помещении.
Подпол был невелик, даже стоя на одном месте и освещая пространство фонарем, мы могли разглядеть все, что в нем находилось: пара бочек с какой-то дрянью, разваленный ящик, в котором предположительно раньше хранили овощи, и несколько стеклянных банок, заполненных античной консервацией. Никаких детей. Никаких отпечатков.
Переглянувшись, мы с Глебом двинулись вперед. Я увидел, что ребята нависли над дырой в полу и теперь с любопытством наблюдали за нами, оставив дом без внимания. Недовольно маякнул им, чтобы рассредоточили силы, а не пялились без надобности. Пока я жестами объяснялся с Рыжим и Кики, Глеб уже все обшарил.
– Ничего, – задумчиво бросил он.
Как по взмаху волшебной палочки, снова раздался пугающий смех, сердце сморщилось от страха. Хохоток пронесся над нами, пролетел над головами, словно игривый ветерок, ударился о стену и растворился в ней. Конечно, я не видел реальной траектории звука – как вообще можно определить его движение? Но мы с Глебом смотрели в одну и ту же точку. Эта стена почему-то приковала наши взгляды…
– Мы не желаем тебе зла, – вдруг заговорил Глеб тихо, но уверенно. – Мы хотим только одного – вернуть нашу подругу!
– И помочь тебе найти покой, – подсказал я.
– Верно… Мы сможем тебе помочь. Где Катюха?
Я заметил, что Глеб трясется от нетерпения и злости. Нужно было срочно брать ситуацию в свои руки, иначе парень просто-напросто мог испортить все.
– Мне кажется, нужно искать за стеной.
– За стеной? – переспросил Глеб. – Что искать?
– Отпечаток… или то, что осталось от его физической оболочки.
Глеб поперхнулся слюной и откашлялся. Мне тоже было неприятно думать, что в этом месте, возможно, покоятся останки ребенка – или даже нескольких детей, – но проверять следовало каждую версию.
– Что там у вас? – Рыжий почти по пояс свесился в отверстие в полу. – Нашли кого-нибудь?
– Поищите какой-нибудь лом, – попросил я, – или что-нибудь, чем мы сможем вскрыть стену.
– Бита подойдет? – послышался голос Кики.
– Не уверен… Ладно, давай ее сюда!
Я сжал рукоять биты как можно крепче и со всей силы ударил по деревянной облицовке земляного помещения. Доски не развалились, но одна из них все же треснула.
– Отойди, – нервно дернул меня Глеб.
Он схватил рукой верхнюю доску – деревянный короб заканчивался где-то на уровне наших голов, дальше шел фундамент, – принял устойчивое положение и резким движением треснул по стене ступней. Полотно не выдержало, нога Глеба провалилась внутрь стены.
– Зараза, – выругался он, пытаясь освободить ногу.
Я принялся помогать другу. Он поранил ногу о заостренную доску, и теперь у нас были почти одинаковые отметины. Штанина разорвалась, а из царапины маленькой струйкой бежала кровь. Глеб поморщился:
– Да наплюй! Лучше проверь, есть ли там что-нибудь.
Я опустился на корточки возле только что проделанной дыры и с опаской заглянул в углубление. Темнота, да и только. Дрожа всем телом, приблизился вплотную и запустил руку в отверстие. Сначала шарил осторожно, боясь нащупать разлагающийся труп, потом набрался смелости и до конца протянул пятерню. Ладонь коснулась чего-то шершавого и омерзительного на ощупь, я взвизгнул и упал на спину от страха.
– Что там? – дружно закричали ребята.
– Н-не знаю… что-то точно есть…
– Следовало для начала фонариком посветить, – фыркнул Глеб. – Куда вперед батьки лезешь?
– Да ты же сам сказал!
– Сказал, – проворчал тот, вытирая кровь с ладоней. – Отойди!
Меня снова отшвырнули в сторону, как котенка. В другой ситуации я, может быть, и обиделся бы, но не сейчас. Пусть сам лезет, мне не жалко.
– Это мешок, – осветив предмет, пояснил Глеб. – Просто тряпичный мешок.
– Просто? – хмыкнул я. – Почему, интересно, обычный мешок замурован в стене?
– Тоже верно. Ладно, давай попробуем вырвать некоторые доски и достанем его.
Мы взялись за доски. Ребята, оставшиеся наверху, уже совсем не следили за домом, все трое свесили головы в подпол и наблюдали за нашими действиями. Буквально через пять минут мы справились со стеной и вызволили пыльный, полусгнивший мешок. Его содержимое было легким, почти невесомым.
– Саня, принимай! – приказал Глеб, поднимая находку. – Только осторожно, ткань от времени расползается.
Аккуратно и даже бережно передали клад ребятам. Кики хотел помочь Рыжему, но в этом не было необходимости, парень мог справиться и сам. Мы с Глебом выкарабкались из подпола, упираясь ногами в деревянные стены. Лестницы тут, конечно, не нашлось.
– Какого хрена! – истошно заорал Кики, а за ним послышался Зоин визг.
Я мигом очутился наверху, готовый сражаться с призраками, демонами – в общем, со всем, что могло напасть на друзей. Ребята жались друг к другу, но рядом ничего потустороннего не оказалось.
– Что случилось?
– Рука! – сглатывая слезы, простонала Зоя. – Из мешка вывалилась рука!
Действительно, из дырки в трухлявом мешке торчала небольшая иссохшая конечность. Я подошел ближе и, перебарывая рвотные позывы, развязал узел. Маленький детский трупик, скукожившись в позе эмбриона, покоился в складках мешковины. Мумия девочки. Мы нашли последнего игрока в прятки.
Глеб, выбравшийся из подпола следом за мной, упал на колени возле крохотного тельца. Он протянул руку к девочке и неверным движением коснулся подола испачканного, посеревшего платья. Слезы безостановочно катились по щекам парня. Только слепой не смог бы узнать в этой выцветшей, грязной тряпке сарафан Катюхи.
– Это… – всхлипнула Зоя, – это н-не…
Рыжий и Кики, словно огромные рыбины, беззвучно открывали рты. Я, наверное, выглядел так же. Опомнившись, опустился рядом с Глебом и положил руку ему на плечо. Он тут же уткнулся лицом в свою ладонь и зарыдал в голос.
– Нет, – снова попыталась выдавить из себя Зоя, – это не Катя… Не Катя!
– Это я, – раздался знакомый голос нашей потерянной подруги. – Я.
Глава 32Мы – ваше проклятие
Я смотрел на Катюху и пытался сообразить, не шутка ли это все? Она была такой же, какой я ее знал: белокурые, тонкие, словно пух одуванчика, волосы; взрослый взгляд детских глаз; тощие, но весьма резвые ноги; выцветший сарафан в мелкий цветок…