жил Кики. – Зойка не дает из бабушкиного дома делать притон, как она выражается, поэтому довольствуемся тем, что дадут.
– А у тебя в рюмке тогда что?
– Медовая вода. – Кики вздохнул и осушил снова наполненную рюмку. – Мы тут для тебя старались, целый спектакль сбацали, а ты не заценил… Горожанин, одним словом, что с тебя взять? Все веселье испортил.
– Давайте лучше кино посмотрим, клоуны, – устало вздохнул Глеб.
Он старался не смотреть на меня, да и я на него, в принципе, тоже. Глеб прошел в гостиную и включил телевизор, все толпой последовали за ним.
Оставшись наедине с собой на кухне, я вспомнил свою необдуманно брошенную фразу. Решил найти Зою и извиниться. Похоже, этим летом мне вообще не стоило шутить…
Я подошел к манящей бутыли и налил еще одну кружку компота. Меня ожидал трудный разговор. Либо оплеуха… В любом случае я надеялся, что заботливый жест мне поможет.
Зоя сидела на деревянном, сером от старости крыльце, глядя в звездное ночное небо. Я даже не заметил, как стемнело, бабушка будет волноваться…
– Чего стоишь там как призрак?
Я вздрогнул от Зоиного голоса. Ох и противный же он у нее!
– А ты чего тут сидишь?
– Ворота в ад охраняю, – ответила она. Я недоумевая уставился на Зою. – Я же Цербер.
Мы прыснули в унисон. Улыбнувшись, Зоя сразу стала куда более привлекательной. К тому же она распустила волосы, и они медными прядями рассыпались по плечам, придавая ей женственности.
Я аккуратно подсел к Зое и протянул кружку с компотом. Она охотно приняла угощение.
– Извини, – без тени смущения произнес я. – Не контролирую всплески плохого юмора.
– Да забей. Ладно, хоть понимаешь, что юмор у тебя невысокого качества. Хотя, – Зоя отхлебнула компота, – готова поспорить, что Цербер теперь надолго ко мне привяжется.
– Согласен. Многие решили, что я попал в точку.
Зоя пихнула меня в бок и снова засмеялась. Ей шла улыбка. Впрочем, кому она не идет?
– Ну раз ты не обижаешься, так почему сидишь здесь, а не там? – Я мотнул головой в сторону двери. – Я думал, ты нам с Глебом нагоняй устроишь.
– Устрою, можешь не сомневаться… Но сейчас в этом нет необходимости. Пусть ребята отдохнут. Да и ты тоже отдохни.
– Я не то чтобы устал, – заглядывая в свою кружку и гипнотизируя жидкость, пробубнил я. – Просто… просто…
– Ищешь поддержки?
Словно пойманный на шалости ребенок, я уставился на Зою. Искал ли я поддержки? Безусловно… Бабушка была единственным человеком, которому я безоговорочно доверял в Вороньем Гнезде. Но в наших отношениях сама деревня вставляла нам палки в колеса. Сейчас я ей довериться не мог – не имел желания пугать старушку своими «шизофреническими» заскоками.
– Ну… – Зоя застала меня врасплох, нужно было срочно что-то ответить, но я так и не придумал что. – Я бы выразился как-нибудь иначе…
– Ну да, – ухмыльнулась она и сделала очередной глоток. – Думаю, Инга жаждет тебя поддержать.
– О такой поддержке, которую хочет оказать мне Инга, я даже думать не могу, если честно. Мне нужен друг. Инга им быть не может.
– Ну, – откликнулась Зоя после минутной паузы, – тогда я буду твоим другом. Ты невыносим, конечно, но я не могу бросить человека в беде.
– Значит, это жалость к горожанину сейчас в тебе говорит? – усмехнулся я.
– Не-а, жалости нет. Просто я тебя понимаю. Сама на твоем месте была…
– Из-за твоего поступка тоже умер человек? – тихо спросил я, пытаясь проглотить ком в горле.
Я посмотрел на Зою, ее глаза вдруг заблестели от подступающих слез.
– В смерти Карасева нет твоей вины, Слав.
– Допустим, – поджав губы, согласился я. Спорить не хотелось. – И все же?
– Нет, никто не умирал. Но я тоже пыталась отсюда сбежать… И мне было очень страшно и одиноко. Я долго не могла свыкнуться с мыслью, что навсегда застряла в Гнезде.
– Не навсегда. Мы что-нибудь придумаем.
Зоя слегка улыбнулась, но не ответила. Улыбка вышла фальшивой, я знал, что не убедил ее. Решил, что докажу все делом, а не словами.
– Стало быть, друзья? – Я протянул ей ладонь в ожидании рукопожатия.
– Друзья, – кивнула Зоя и легонько сжала мою руку.
Глеб источал депрессивное настроение. Остальные ребята счастливо погрузились в просмотр комедии, малышню отправили по домам. Затем кто-то громко включил веселую музыку, и начались танцы, больше похожие на конвульсии. Глеб восседал в кресле, уныло наблюдая, как сходят с ума его односельчане. А я наблюдал за ним.
– Дыру прожжешь, – пихнув меня ногой, сказала сидящая рядом Зоя. – Не пялься ты так, а то можно подумать, что он бросил тебя у алтаря.
– А ты, видимо, тоже любишь пошутить?
– Слушай, он, конечно, неправильно себя повел, но ты сам-то хоть помнишь, что говорил? Пусть сдохнут все… На вас обоих будто бес напал.
Я задумался, пытаясь вспомнить, что орал Глебу возле дома Карасева. В памяти ничего не осталось – однородная жижа, не более.
– Да, – протянул я, – погано вышло.
– Вы же парни, стычки неизбежны… Само собой рассосется.
Я снова взглянул на Зою и улыбнулся. Наша договоренность, вступившая в силу на крыльце ее дома, радовала меня. Никогда бы не подумал, что девчонка сможет вписаться в ряд приближенных ко мне.
Время подходило к полуночи, я подумал, что следовало бы давно отчалить. Бабушка могла начать бить тревогу, ведь мое поведение накануне заставило ее понервничать, а мне не хотелось, чтобы она самолично пришла вызволять меня в наш штаб. Я и так прослыл новеньким с поехавшей крышей, не хотелось снова стать объектом насмешек.
– Я, наверное, пойду.
– Я провожу. – Глеб поднялся с кресла и уверенно направился ко мне.
Страха перед парнем у меня не было, но то, что он вызвался быть моим провожатым, насторожило.
– Чего стоишь? – буркнул он. – Пошли.
Я быстро попрощался с ребятами, отдельно помахав Зое, и поплелся за лидером нашей группы. Чего я ждал? Нотаций, разборок, возможно, даже пары тумаков, но ничего подобного не последовало. Глеб был очень серьезен, и от этого я нервничал.
– Знаешь, – начал парень спустя несколько долгих минут, – мне скоро стукнет восемнадцать. – Он запустил правую ладонь в волосы и тяжело вздохнул. – Трудно держать себя в руках, когда живешь в постоянном страхе. Я не должен был тебя бить. Но и извинений от меня ты не дождешься.
Чего-чего, а извинений я точно не ждал. Знал, что получил по заслугам… Не за то, что пытался покинуть деревню, конечно, нет. За то, что позволил прокричать «пусть все передохнут», находясь на похоронах.
– Справедливо, – кивнул я, ежась совсем не от холода.
Мы шли по пустынной улице, плохо освещенной изредка помигивающими фонарями. По обе стороны дороги темнели окнами-глазницами дома. В такое время суток здания без света в окнах реально пугали. Я неожиданно почувствовал прилив благодарности к Глебу за то, что он пошел меня провожать.
– В Вороньем Гнезде творятся необъяснимые вещи, а когда кто-нибудь пытается покинуть деревню, она и вовсе будто оживает… Я хочу сказать, здесь следует поступать обдуманно и осторожно. Никогда заранее не известно, что может выкинуть Гнездо.
– Ты говоришь о деревне, будто она и вправду живая. – Неприятный холодок пробежал по позвоночнику. – Как ты думаешь, что именно убило Карасева?
– Страх, – без сомнений ответил Глеб. – Насколько мы знаем, именно страх питает это место, именно он является палачом.
– Значит, – немного подумав, спросил я, – нужно просто сдерживать свой страх? Если не боишься, то ничего тебе не угрожает? Всего-то?
– Нет, Слав, не все так просто. – Мы остановились возле бабушкиного дома. Глеб посмотрел мне в глаза и снова тяжело вздохнул. – Только мертвецы не испытывают страха.
Глава 11Трясина не дремлет
Ночной разговор с Глебом не дал мне спокойно заснуть. Всю ночь мерещились жуткие существа, пытающиеся высосать из меня жизнь, я убегал от них и скрывался в дебрях ивняка за бабушкиным домом, но они все равно настигали.
Проснулся я, когда только начало светать. Бабушка вовсю хлопотала на кухне, но, увидев, что я встал, виду не подала. Обиделась.
– Что на завтрак, ба? – как можно непринужденнее спросил я, а сам постарался заглянуть ей в глаза, прикрытые старческими морщинистыми веками.
– Спрос. А кто спросит, тому в нос!
Я не смог подавить смешок и рассмеялся, хрюкая на каждом вздохе. Я не был силен в отношениях между молодежью и стариками и совершенно не знал, как выглядит обида пожилого человека, но бабушкино поведение мне показалось забавным.
– Хохочет он, – буркнула бабушка, но все же поставила передо мной тарелку с теплыми, ароматными оладьями. – И ведь не стыдно…
– Ба-а, – протянул я, уже жуя и стараясь мимикой передать свое восхищение, – хватит дуться.
– А я и не дуюсь, – отчеканила она. – Я негодую! Это ж надо было явиться так поздно!
– Я думал, ты обрадуешься, что теперь у меня есть друзья.
– Я рада, Слав, только вот друзей нужно выбирать с умом… Таких, которые по ночам не шастают где попало. Чем тебе Костик не друг?
– Костик… – хмыкнул я. – Ты бы, наверное, хотела такого внука. Но мне он не нравится.
– Не говори ерунды. – Бабушка села рядом и взъерошила мне волосы. – Ты хороший внук. Фундамент починил, огороды поливаешь… Я просто переживаю, как бы ты с хулиганами не сдружился. В деревне и такие есть.
– Я с Глебом дружу и с Зоей, – сказал я. Потом понял, что не знаю их фамилий, и решил просто пройтись по именам оставшихся ребят. Но и здесь сплоховал – слышал только их клички. – Мм… в общем, ребята классные. Точно не хулиганы. Ладно, ба, пойду прогуляюсь.
– И всё? Даже прощения не попросишь? Вот же, язвить тебя!
– Не ругайся! Я люблю тебя, – с полным ртом сказал я, понимая, что выбрал беспроигрышную тактику. Не составило труда предугадать бабушкину реакцию. Она тут же растаяла и словно помолодела на несколько лет. – Ну так я пойду?