— Это неправда, — перебила Роттильда, но глаз на королеву не подняла.
— По итогам второго и третьего испытания именно вы набрали наименьшее количество баллов, — заметила королева. — И ваша судьба — покинуть отбор.
Роттильда раскраснелась еще пуще. Казалось, что пар вот-вот повалит у нее из ушей. А я внезапно осознала, что моя надежда на провал аудиенции не оправдалась. Если они оценивали честность, я прошла ее блестяще.
— Лучшей в испытании на честность мы безоговорочно признали, — королева намеренно растянула фразу, — ибресу Лиру Крэтчен!
Я едва устояла на ногах, когда на экране появилось мое лицо: сморщенное и заплаканное. О, ужас! Теперь вся Аэрия увидит меня такой!
Но страшнее было другое. Если я — одна из лидеров, в чем уже не было сомнений, провалить отбор будет сложно. Крайне сложно.
Глава 21
Все оказалось куда плачевнее, чем я предполагала. Нет, не так: хуже и быть не могло! По сумме баллов за второе и третье испытания я уверенно вышла на первое место в рейтинге! Королева заверила, что мой недоумевающий лик транслируют на всю Аэрию, и что отец мной гордится. А «Вороны»… ну, что «Вороны»? Я лишь делала то, что они мне приказали: не рисовалась и не выпендривалась. Ну, почти.
На второй позиции оказалась Оливия, а третье место заняла Лусьена. Последнее, впрочем, было вполне ожидаемо. Бруна болталась где-то по серединке, а список аутсайдеров неожиданно возглавила Шанти! Надо отметить, что трясло ее при оглашении результатов знатно. Но…
Я готова была поменяться с нею. Я вообще на что угодно была готова, лишь бы не привлекать к себе излишнее внимание.
Возвращаясь с ужина, на котором я съела больше чужой зависти, чем еды, я втайне надеялась, что моя храпливая соседка по комнате оказалась в числе выбывших. Перспектива провести еще одну жуткую ночь с нею на соседней кровати пугала меня едва ли не сильнее рейтингов отбора. Но, увы: моим надеждам не суждено было сбыться. Свет маглюмов сочился из-под двери рваными лучами. Собравшись с духом, я потянула на себя хромированную ручку, и…
Соседка завернулась в покрывало и, стоя в кресле на коленях, склонялась над трюмо. Перо, что она сжимала пальцами, мерно постукивало по бумаге. Присмотревшись, я узнала бланк, что выдали нам с утра. Ах ты, Богиня, нам же еще и рецепт к завтрашнему утру нужно придумать!
— Как тебе испытания? — решила я начать издалека.
— Забавно, — отозвался нежный голосок, который тяжело было не узнать. — На аудиенции мне задавали очень смешные вопросы! Я даже усомнилась, что здесь все всерьез.
Она развернулась в кресле и окинула меня добродушным взглядом.
— Альви?! — изумилась я. — Вот уж не ожидала!
— Я думала, ты знаешь, — виновато пробормотала она.
— О том, что ты храпишь? — хохотнула я в ответ.
— А я храпела?! — Альви покраснела. — О, я же забыла вчера прочитать заклятие на сон. Утомилась в дороге. Прости меня. Это весьма неприятная особенность воздушных магов.
— Не забудь о заклятии сегодня, — напомнила я. — Я не выдержу еще одной бессонной ночи.
— Мне очень неловко, — стушевалась Альви и сильнее закуталась в покрывало. — Особенно перед будущей королевой.
Вот оно что. Интересно, какие слухи плодят девушки, когда меня нет рядом?
— Не говори ерунду. Я не стану королевой, — оборвала я, усаживаясь на кровать и доставая бланк для рецепта. С удивлением обнаружила в ящике тумбы перо- самописец. Даже это предусмотрели!
— Станешь! — Альви зыркнула через плечо, и лунный свет заиграл в ее русых волосах. — Походка, сила, независимость, вольнодумие. Все у тебя королевское!
— Особенно манеры, — подначила я.
— Манеры — это самая незначительная из проблем, — заметила Альви. — Даже королева не отличается безупречным тактом.
— Да разве такой должна быть правительница? Если и место мне при дворе, то, разве что, стражницей. В запасе. Но, даже если они мне предложат, я не пойду.
— А я хотела бы стать королевой, — заметила Альви мечтательно. — Только не думаю, что получится. Как только увидела тебя, Лусьену, Оливию и других девушек поняла, что соревноваться будет очень тяжело.
— Главное в себя верить, — отметила я.
Маглюмы рассеивали по спальне тусклый свет. В окно бились яблоневые ветки и заглядывала луна, чуть надкусанная с одного бока. Еще пара ночей, и грянет ведьмин час — время круглой луны. Магессы станут еще сильнее, и тягаться с ними будет очень сложно…
Вот и отлично! Может, наконец-то сползу вниз по турнирной таблице. На ужине я осознала сполна, как тяжело быть лидером. И вдвойне тяжело, если сам не хочешь им становиться.
Отпустив сладкую мечту, я уставилась в свой пустой бланк. Нужно подумать, как успешно завалить кулинарное испытание. Сообразить такое зелье, чтобы вызвать у принца расстройство желудка и диарею, а у участниц — желание поставить мне балл пониже! Пожалеет еще королевич, что так показательно надо мной насмехался! Но нужно сделать так, чтобы мой план мести не оказался очевидным.
Я усмехнулась сама себе. Все гениальное просто! Сделаю ставку на несовместимые продукты и на ингредиенты, вызывающие неоднозначную реакцию. Известно ведь, что добрая половина аэрийцев ненавидит сельдерей и оливки! Другая половина, правда, их обожает, но это опустим.
Итак: три толстых стебля сельдерея, десять — нет — пятнадцать черных оливок без косточек… За основу возьмем белорыбуса [1] — он противен и вонюч. Очищенным от костей и чешуи белорыбусом выстелим дно печного горшка, смазанное оливковым маслом. Сверху, пожалуй, прикроем это безобразие кольцами лука и тертой морковью. А потом… кладем тертый овечий сыр — ту еще дрянь! И душистым перчиком присыпаем. Почему бы и нет?
Я хохотнула в ладонь, представив, чем может закончиться мой кулинарный эксперимент. Надо бы еще побольше овощей положить: тушеные овощи — форменная гадость, это известно даже детям. Что у нас там? Кладем сверху, слоями: измельченные стебли сельдерея, зеленоцветочницу [2], порезанную кубиком, и оливки! Противнее не придумаешь! И каждый слой для верности пересыпаем тертым овечьим сыром: чтобы уж точно никому не понравилось. Посолим, поперчим и отправим в печь… Замечательно!
Представив, как отвратительно будет выглядеть мое блюдо, я решила замаскировать коварный план слоем тертого твердого сыра поверх. Золотая корочка всегда выглядит аппетитно и вызывает желание съесть это немедленно. Вот и отлично! Только, может, еще добавить…
Громкий стук в дверь оборвал поток моей кулинарной фантазии. Альви от неожиданности вскрикнула и пошатнулась, едва не свалившись с кресла.
— Я открою, — выдавила она, откидывая покрывало.
— Угу, — кивнула я и снова уставилась в бланк, декорированный сухоцветом. Не обратила внимание ни на скрип открывающейся двери, ни на тихие голоса. — Что бы еще добавить?..
— Это тебя, Лира!
— Что?!
— Тебя, — отрезала Альви, поворачиваясь ко мне. Ее щеки раскраснелись, а глаза превратились в смешливые щелочки.
— Бруна? — удивилась я, подлетая к двери. — Я же сказала, что слишком устала, и не буду бегать с тобой вокруг озера…
Но за дверью меня ждала не Бруна.
Едва я бросила взор через порог, как рот широко открылся, а сердце предательски заколотилось о ребра. Уж кого-кого, а этого человека я точно не желала видеть сейчас! И не только сейчас — вообще б глаза мои на него не смотрели!
За дверью, мягко улыбаясь, стоял принц Рэнимор в ярко-алой рубашке и длинном черном плаще. Его пшеничные кудри были аккуратно зачесаны назад, а в глубине голубых глаз играла непонятная тоска.
— Найдете для меня минутку, ибреса Крэтчен? — проговорил он тихо. Так тихо, будто не был хозяином в этих стенах.
1 — Белорыбус — хек.
2 — Зеленоцветочница — соцветия брокколи.
Глава 22
Он смотрел на меня жалобно, словно щенок, выброшенный на улицу. Будто ждал пинка и боялся. Неудивительно: у «Воронов» столько информации о махинациях королевского семейства, народных деньгах и делах незаконных, что ему стоило опасаться. Ощущать себя вершительницей судьбы — да не чьей-то, а самого принца — было так приятно, что я улыбнулась и ответила:
— Да, конечно, — и, нарисовав на лице едкий оскал, добавила: — Ваше Высочество.
Рэнимор сделал вид, что не заметил моего каприза. Даже улыбнуться в ответ осмелился: да так лучезарно, что коварное тепло по коже поползло. И ладонь мне протянул, гад ползучий!
Впрочем, его руки я не приняла. Вот еще! Пусть воздает хвалу Филлагории за то, что я вообще согласилась его выслушать.
— Решили на победительницу полюбоваться? — усмехнулась я, едва дверь закрылась за моей спиной. — Или прогулка с прекрасным принцем — что-то вроде сладкой косточки для лидера рейтингов?
— Прежде всего, я хотел бы извиниться перед вами, — с долей смущения проговорил Рэнимор. — За тот вопрос на аудиенции.
Мы медленно шли по коридору к черной двери. За панорамным окном висели в воздухе цветные маглюмы. Они едва уловимо пульсировали, похожие на аквариумных рыб. Синяя темень уже сгустилась у земли, и лунный свет оконтурил разлапистые кроны деревьев. Я поймала себя на том, что предпочитаю рассматривать пейзаж королевского двора, нежели глядеть принцу в глаза. Интересно, почему? Это он должен меня бояться!
— Слово — не таракан, Ваше Высочество, — проронила я. — Выбежит — тапок не докинешь. Вам не за что извиняться. Я понимаю, что одной из целей аудиенции было вывести нас из равновесия. Обескураженный человек не умеет врать.
— Хорошая теория, — отметил принц и царапнул мое тело пристальным взором. Остро, как ржавым гвоздем. — Но, как выяснилось сегодня, неправдивая. Есть люди, у которых ложь в крови.
Тяжелый скрип оборвал мою речь, и, будто подтверждая слова, навстречу нам вышла Роттильда. Ее щеки горели пунцовым, а губы гневно сжимались тонкой нитью. Поприветствовав нас сквозь зубы и глядя при этом куда-то вбок, она пронеслась мимо. Вместе с потоком встречного воздуха нас накрыл неприятны