В самом углу, между диваном и стенкой, стояла картонная коробка. Она казалась новее всего остального, не такой пыльной и утлой. Девушка быстро подошла к ней и заглянула внутрь. Ее сердце забилось быстрее, когда она увидела содержимое: дешевая с виду черная синтетическая мантия и ведьмовская шляпа, в точности как у сгоревших пугал. Под ними была припрятана аляповатая колода карт Таро, и Скарлетт быстро ее просмотрела. Королевы Мечей, Жезлов, Пентаклей и Кубков отсутствовали. И зловеще отсутствовала карта Смерти.
Скарлетт ощутила триумф. Значит, она была права. Это Гвен строила им все козни. Миг спустя мимолетная радость исчезла, сменившись мрачным пониманием того, что по-прежнему неясно, где эта самая Гвен. И того, что Тиффани по-прежнему в опасности.
В хижине стояла тишина. Там никого не было.
Скарлетт подняла отсекавшую свет занавеску и выглянула наружу. В сотне ярдах за деревьями едва виднелось еще одно маленькое строение, пожалуй не больше самой хижины.
– Джексон, – прошептала она, и парень мрачно кивнул.
Они вместе тихонько вышли из дома и, путаясь в высокой траве, держась в тени, направились к сараю. Вокруг него росли деревья, под ногами валялись опавшие листья вперемешку с песком и грязью. По ветке пробежала белочка, пронзительно закричала птица. Ребята шли, и сердце громко билось у Скарлетт в груди.
Сколоченный ржавыми гвоздями из занозистых досок сарай явно много лет подвергался воздействию непогоды. Его дверь криво висела на петлях, в левой стене было проделано окошко, грязное и полуразбитое.
И тут Скарлетт услышала глухой стук.
Она обернулась, схватила Джексона за руку и прижала палец к губам, а потом на цыпочках подошла к окну. Юноша крался за ней, обдавая шею горячим дыханием.
Оттуда, где она остановилась, был виден лишь кусочек того, что внутри сарая, но хватило и этого. Там, мерцая, горели черные конусообразные свечи, окружая пентаграмму на половицах, намалеванную подсохшей красно-коричневой субстанцией, до дрожи напоминавшей кровь. А в углу, поднимая над головой что-то маленькое, извивающееся, на коленях стояла…
Гвен. Скарлетт где угодно узнала бы эти темные ниспадающие волосы.
Нечто в руках у Гвен снова дернулось, и у Скарлетт скрутило живот. Она заметила длинный голый хвост, который метался из стороны в сторону, и испуганные красные глаза. Крыса. А потом раздался треск, будто хрустнула ветка – это Гвен свернула зверьку шею. И в тот же миг по сараю пронесся поток энергии. Она басовито вибрировала и издавала громкий, сердитый звон, точно сами молекулы воздуха решили наорать на девушку.
Магия.
Но то была магия, с которой Скарлетт никогда не сталкивалась прежде: неистовая, свирепая, грубая и голодная. От нее подпрыгнули внутренности и сжались легкие. Она была такой сильной, что выбила из рамы оставшиеся осколки стекла и отбросила девушку назад. Та налетела на Джексона, и они оба грохнулись на землю у стены сарая.
– Кто там? – закричала Гвен.
Может, дело в том, что Скарлетт не слышала ее голоса с давних времен, а может, он действительно изменился, стал ниже, мрачнее, чем прежде, почти как будто она говорила одновременно в двух регистрах – в своем собственном и в другом, более низком, более сиплом.
Девушка не стала тратить время на размышления. Она схватила Джексона, дернула его, чтобы встал, и изо всех сил рванула в сторону дороги. К чести парня, тот не стал задавать вопросы и сразу побежал с ней. Ребята с испуганными глазами мчались по гравийной дорожке, а потом по лесной тропе, кусты ежевики царапали им лица и рвали одежду.
Только когда они добрались до шоссе, Джексон, задыхаясь, спросил:
– Что за… чертовщина… это была?
Скарлетт не могла ему ответить. У нее едва хватило сил признаться в том, что она поняла, себе самой.
Ее худший кошмар сбылся. Гвен снова может творить магию. И это губительная магия.
Глава двадцать седьмаяВиви
Виви уставилась в окно Вест-Тауэра, закусочной на территории кампуса. Многое тут напоминало эксклюзивный загородный клуб, над которым, бывало, глумилась ее мать во время их краткой остановки в Новой Англии. Кафетерий располагался в самой высокой точке кампуса, на верхнем этаже башни с часами, и радовал большими эркерными окнами с видом на раскинувшийся внизу двор. Тут, в одном из кожаных кресел и с ноутбуком на коленях, девушка провела большую часть дня, пролистывая цифровые подшивки «Газетт» и надеясь найти там хоть какое-то упоминание о талисмане. С момента находки, которую она сделала в архивах, прошли почти сутки, и Джесс, мастерица журналистских расследований, взяла на себя руководство поисками, поручив младшим Воронихам прошерстить кое-какие периодические издания, пока старшие продолжали попытки обнаружить магические следы артефакта. На то, чтобы его найти, оставалось меньше дня, но им по-прежнему было известно лишь то, что он был похищен из Вестерли.
Прочитав почти о каждой краже драгоценностей, совершенной в Саванне за последнее столетие, Виви таращилась в окно, держа в руке чашку кофе. У нее росло ощущение, что она бьется всем телом об стенку, и что не одна она этим страдает. Далия бродила по коридорам Дома Каппы, что-то бормоча себе под нос и подолгу задерживаясь перед дверью в комнату Тиффани. Мэй несколько дней не наводила на себя морок и сгрызла все ногти, а Скарлетт, казалось, вообще была на грани нервного срыва. Виви никогда не видела свою Старшую такой расхристанной: сегодня она вышла из дому в простой майке и джинсах. Виви до сих пор даже не подозревала, что у Скарлетт в принципе есть джинсы.
Послушав рассказ Младшей о приключении в архивах, Скарлетт пришла в ужас и согласилась, что все это похоже на дело рук Гвен. Вдобавок у нее возник хороший вопрос: если Гвен хочет найти талисман, зачем ей пугать тех, кто его ищет? Может, она знает, что в архиве ловить нечего?
– Там НЛО село, что ли? – раздался низкий голос, и Виви вздрогнула от испуга, пролив большую чашку холодного кофе, который она рассеянно прихлебывала уже несколько часов.
У Мейсона вытянулось лицо.
– Извини, я совсем не хотел перепугать тебя.
Несмотря на усталость и мокрый от напитка рукав, девушка улыбнулась. Было что-то старомодное в том, что он сказал «перепугать», а не «напугать», как говорят обычно. Во время каждой их беседы в юноше непременно проявлялась какая-нибудь причудливая черточка, что-то, чего не ждешь от парня из студенческого общества.
– Вообще-то ты не слишком страшный, – проговорила Виви, а про себя добавила: «Особенно по сравнению с тем, чего я навидалась в последнее время».
Он с необычно сконфуженным видом провел пятерней по волосам.
– В общем, я уважаю тебя за то, что ты сказала, ну или вроде как сказала тогда насчет Скарлетт. Что ты не хочешь ее задеть. Я не хочу, чтобы ты думала, будто я не способен принять отказ.
Виви постаралась не заметить, как кольнуло сердце.
– Все нормально, я по-прежнему хочу с тобой общаться. Я серьезно.
– Хорошо, – улыбнулся Мейсон. – В таком случае покажи мне НЛО, на которое ты смотрела. Если я сфотографирую его и выложу на «Реддит», то стану там всеобщим кумиром.
– Увы, пришельцев нет. Я просто смотрела в пространство. – Девушка с недоумением посмотрела на него. – А ты что, на «Реддите» зависаешь?
– Мне нравятся исторические обсуждения. Я там уже три года воюю с одним адъюнкт-профессором с Аляски, который считает, что в гражданской войне победила Конфедерация.
– Я смотрю, ты классно время проводишь.
Он усмехнулся и указал рукой на соседнее кресло:
– Можно к тебе присоединиться?
– Буду польщена. Но что ты вообще здесь делаешь вечером в пятницу?
– Как-то ты подозрительно спрашиваешь… – Мейсон засмеялся и сел. – Думаешь, я пришел сюда, чтобы подкрадываться к ничего не подозревающим студенткам и наводить на них жуть?
– Нет! Я вовсе не считаю, что ты жуткий. – Она прикусила губу. – Прости, как-то это по-дурацки прозвучало.
– Нет, все о’кей, – степенно кивнул юноша. – Возможно, я даже не слышал о себе ничего приятнее. Надо же, я не жуткий. – Он пригубил свой кофе и вытащил из сумки ноутбук. – Так вот, отвечая на твой вопрос: моя кураторша пишет книгу о женщинах в колониальной Саванне. Я читал письма и дневники в куче городских библиотек, а теперь должен к понедельнику систематизировать все мои находки.
– Так ты специализируешься на истории?
– Ну да. А что тебя так удивляет?
Виви задумалась над вопросом и к собственному смущению поняла, что, по ее представлениям, историки ходят в твидовых пиджаках и вечно что-то бормочут. Мейсон же выглядел как модель из высококлассного модного дома на отдыхе: облегающая белая футболка, стильные зеленые шорты…
– Для историка ты какой-то чересчур компанейский, – неубедительно соврала она. – Тебе подошло бы специализироваться на связях с общественностью или, ну я не знаю, на спортивном маркетинге, разве нет?
– На спортивном маркетинге? Да тут даже и специализации такой нет!
– Ой, ну извини, что не помню наизусть всего списка основных курсов! – Виви подняла руки, мол, сдаюсь.
– Спортивный маркетинг, – повторил Мейсон, в притворном ужасе качая головой. – А ты не знала, что в Вестерли один из лучших исторических факультетов страны? Сделай себе одолжение, запишись на «Историю кладбищ». Мы раз в неделю выбираемся на какое-нибудь кладбище. Знаю, звучит кошмарно, но на самом деле это круто. – Он помолчал. – Что, я опять перепугал тебя?
– Нет, ничего подобного, – твердо заявила девушка, хотя местных кладбищ с нее уже хватило за глаза и за уши.
Теперь она увидела Мейсона в новом свете. Раньше ей не доводилось слышать, чтобы привлекательные юноши так пылко распространялись об истории. Честно говоря, она вообще ни от кого не слышала ничего подобного. На миг Виви представила, как бредет в белом сарафане под ручку с Мейсоном по заросшему бородами мха кладбищу, потом вспыхнула и слегка мотнула головой, чтобы отогнать нелепое видение. Она уже пыталась прогуляться по этой дорожке и знала, что там стоит знак «ПРОХОД ВОСПРЕЩЕН».