Виви сжала руку подруги.
– Так вот в чем истинный смысл сестринской любви!
Ариана засмеялась. Потом они еще несколько минут шли в молчании. Энергетика толпы одновременно сбивала с толку и была приятной переменой по сравнению с тишиной, всю последнюю неделю царившей в Доме Каппы. Смерть президента сильно ударила по всем сестрам, в особенности по старшекурсницам, которые лучше всего ее знали.
Виви до сих пор не понимала до конца, как относится к тем решениям, которые они приняли. Лгать полиции казалось неправильным, но Воронихи не могли пойти на риск, сказав правду – пусть даже в нее мало кто поверил бы. Возможно, Виви просто нужно привыкнуть ко всему этому. К тому, что определенная часть ее жизни скрыта от большей части человечества.
Ариана дошла с Виви до научного корпуса, обняла ее и отправилась купить для сестер выпечки и кофе. Занятия должны были начаться лишь через пятнадцать минут, и Виви решила подождать на скамейке под открытым небом, а не в аудитории, где ее неизбежно ждут назойливые взгляды и шепотки в целом добросердечных, но любопытных однокурсников – ведь к этому моменту каждый в Вестерли знал, что президент Каппы и одна из сестер этого союза внезапно умерли, и по колледжу гуляли разнообразные слухи.
Она совсем уж собралась усесться, когда ее внимание привлекла фигура человека, бредущего по усыпанной палой листвой дорожке. Это был высокий шатен в коричневом плаще с поднятым воротником – осенние холода добрались наконец-то и до Саванны. Сердце Виви трепетало, пока она спешила сократить расстояние, чтобы можно было окликнуть парня, не крича при этом слишком уж громко.
– Мейсон, – произнесла она наконец.
Парень никак не отреагировал, и ей пришлось припустить за ним несолидной трусцой.
– Мейсон, эй!
Он удивленно обернулся, но, встретившись с ней глазами, расплылся в улыбке.
– Виви! – Его знакомый голос был теплым и насыщенным, как вкус кофе с пеканом, к которому она пристрастилась, перебравшись в Саванну, но под глазами залегли круги, которых раньше не было. Видимо, у него тоже выдалась тяжелая неделька. – Ну как ты?
– Подвешенная какая-то. Спасибо за твое сообщение.
На днях Мейсон отправил ей короткое заботливое послание, где говорилось, что он сожалеет о ее потере и готов помочь, если вдруг что-то понадобится. Милый и выдержанный текст, особенно если учесть, что во время их последней встречи Виви вызверилась из-за поцелуя и убежала.
– Не за что. Рад тебя видеть. Куда ты собралась? Можно тебя проводить? – спросил парень.
– Через десять минут у меня лекция в научном корпусе, но я не возражаю, если ты пройдешь со мной – давай посмотрим, сколько тут, по-твоему? – эти десять ярдов.
– Как насчет того, чтобы психануть и пройтись через двор?
– И прийти всего за пять минут до начала лекции, а не за десять? Даже не знаю, это так рискованно… – она замолчала, улыбнулась и пошла рядом с ним.
– Как ты держишься? До сих пор не могу поверить во все эти новости. Далия и Тиффани…
– Дерьмово, но я справляюсь.
– Я много о тебе думал. – Он прервался на мгновение, а потом добавил: – Я Скарлетт тоже написал. Мы с ней сто лет знакомы, и я знаю, как она любила Тиффани.
– Правильно сделал, – искренне сказала Виви.
– О’кей. Рад, что вы все, девочки, сейчас друг у друга есть. Уверен, что так в каком-то смысле легче.
– Ага, в каком-то смысле. Но отсутствие погибших так сильнее ощущается, понимаешь? – Собираться в гостиной без доброжелательной, привыкшей руководить Далии было странно. Казалось, никто не знал, кому брать слово в начале и что вообще говорить. Потеряв своего лидера, сестринство будто неслось по волнам без руля и ветрил. – И в то же время мы вроде как сблизились еще сильнее. Это помогло многое расставить по своим местам. И мне, и Скарлетт.
– Это хорошо… да?
– Очень хорошо.
Они забрели в кучу влажных красных и золотых листьев, и девушка немедленно оцепенела, вспомнив сухую листву, ковром укрывавшую ту поляну в лесу. И свечи, кости, кровь.
– Ты что, замерзла? – спросил Мейсон и, не дожидаясь ответа, стянул с себя плащ и накинул ей на плечи. – Так лучше?
– Лучше не бывает, – ответила Виви, впервые за долгое время чувствуя себя согретой и защищенной.
– Хорошо. Я просто… просто не хочу… – Он улыбнулся и покачал головой. – Обычно я не такой, правда.
– Какой «не такой»? Можешь нормально объяснить?
– Так точно не могу.
– Ладно, может, тебе станет легче, когда я расскажу, что мы поговорили со Скарлетт и она меня благословила. Вернее, нас.
Мейсон застыл посреди дороги и вгляделся в ее лицо.
– Ты что, хочешь сказать, она не против, если мы…
Виви кивнула, и Мейсон улыбнулся так широко, что на щеке у него появилась та самая ямочка, которая всегда ее завораживала. Но потом он подобрался и посерьезнел.
– А как насчет тебя, Виви? Чего хочешь ты?
Она задумалась над вопросом. Ей хотелось многого. Например, узнать все, что можно, о магии. Определиться для себя с главными учебными предметами и освоиться в Вестерли. Еще ей хотелось романтических отношений, таких, о которых она всегда мечтала: свиданий в симпатичных кафе, совместных набегов на книжные магазины, прогулок рука об руку по кампусу в сумерки, в желтом свете похожих на луны газовых фонарей перед кирпичными зданиями. Ей хотелось делать все это не абы с кем, а именно с Мейсоном. И вышучивать его способ приготовления вафель, и узнавать о лекциях по истории, которые он посещал, и о приключениях, которые происходили у него этим летом во время путешествия по Европе. Ей хотелось быть с ним.
Быть с сестрами ей хотелось тоже. Хотелось, чтобы они были счастливы и здоровы, чтобы им ничего не угрожало. Чтобы всегда, несмотря ни на что, они оставались сплоченными.
Поэтому Виви коснулась его руки и сказала:
– Одно условие: мои сестры на первом месте. Если Скарлетт передумает и решит, что ей это слишком тяжело, все закончится. Согласен?
Юноша поспешно кивнул:
– Конечно.
Не в силах больше сдерживать себя, Виви улыбнулась.
– Так ты спрашиваешь, чего я хочу, Мейсон Грегори? – Она потянулась к нему, обняла за шею и притянула его лицо к своему. – Я хочу быть с тобой.
На этот раз, когда их губы соприкоснулись, никто не отпрянул. Его руки обвились вокруг ее талии, он так прижал ее к себе, что она почувствовала, как ноги оторвались от земли. Виви знала заклинание, которое позволяло зависнуть в воздухе, но в этот момент все происходящее казалось ей самой лучшей магией.
Глава сороковаяСкарлетт
Скарлетт стояла на крыше Дома Каппы, в небе над ее головой булавочными головками рассыпались звезды. Ночной воздух был прохладен и тих. Ярко светила урожайная луна, маслянистая, оранжевая. Одетая в свободное белое платье, которого Скарлетт никогда не видела, рядом с ней стояла Тиффани. Скарлетт понимала, что это всего лишь сон, но все равно приятно было снова увидеть подругу. Та повернулась и посмотрела на воронятню, где возились и негромко перекрикивались птицы.
– Думаю, я все время была как эти вороны в неволе. Связанная, – тихо проговорила она.
– Так жаль, что ты не пришла ко мне, – сказала Скарлетт. – Что не поговорила со мной. Может быть, тогда все вышло бы по-другому.
Подруга покачала головой.
– Я бы все равно выбрала маму. Будь с собой честной – разве ты не сделала бы того же для своей матери? Для Минни?
Скарлетт медлила с ответом, призадумавшись.
– Может, что-то во мне и захотело бы так поступить, но няня убила бы меня, лишь бы не дать убить ради нее другую ведьму. И мама тоже. – Воспоминания о том, что совершила Тиффани, всплыли у нее в голове, и в голосе зазвучал гнев: – Ты предала нашу самую основу, наш дух. Твоя мать не захотела бы такого, слишком уж высока цена. Все это не стоило жизни нескольких ведьм. Не стоило твоей жизни.
Тиффани смотрела на нее, будто тщательно обдумывая свои слова. На миг ее облик стал невыносимо грустным, но потом она улыбнулась.
– Ты – моя лучшая подруга, Скарлетт. Но мы никогда не были одной и той же ведьмой.
Она подошла к воронятне и постучала по стенке. Птицы вспорхнули и разлетелись кто куда в ночную тьму.
– Пообещай мне кое-что, – неожиданно снова посмотрела она на Скарлетт.
– Все, что угодно, – ответила та, хоть и не без колебаний, надеясь в глубине души, что ее не попросят о чем-то невозможном.
– Пообещай, что не оставишь ее.
Сердце Скарлетт болезненно сжалось.
– Тебе незачем об этом просить. Мы позаботимся о твоей маме, я прослежу за этим.
Глаза Тиффани засияли.
– И еще кое-что.
– Что?
– Обещай, что мои поступки не помешают тебе и дальше быть собой. Той, кем ты и должна быть.
Прежде чем Скарлетт успела ответить, в небе раздалось карканье. Она подняла голову и увидела, что над ними кружится желтоглазый ворон – самый ее любимый, Харлоу. Когда она хотела снова посмотреть на подругу, оказалось, что той уже нет. Вместо нее на выступе крыши сидел аспидно-черный ворон с голубыми глазами. Он моргнул, глядя на Скарлетт, а потом, громко захлопав крыльями, взмыл в ночное небо и улетел вслед за Харлоу в темноту.
Скарлетт проснулась с именем Тиффани на устах. В окна лился солнечный свет. Она лежала на своей кровати в Доме Каппы и понимала, что миг назад еще спала, но при этом вовсе не была уверена, что весь разговор ей всего лишь приснился. Она надеялась, что ее подруга обрела покой и парит теперь в ночи, как вороны.
– Прощай, подруженька, – прошептала она, втайне надеясь, что душа Тиффани каким-то образом по-прежнему ее слышит.
И – Скарлетт могла бы в этом поклясться – в открытое окно до нее донеслось одинокое тоскливое карканье.
В тот вечер после ужина в дверь постучали. Она приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Виви.
– Уже почти пора. Я подумала, будет прикольно, если для разнообразия я помогу тебе собраться.