В полдень за столами сидели только завсегдатаи. Они знали, что лучше не совать нос в чужие дела, даже если в бар заходит кто-нибудь столь же свежий и приятный с виду, как Амайра. Хорошо быть красивой! Это благословение небес. Все торопятся услужить, хорошо думают о тебе без всякого повода, охотно вступают в беседу. И влюбляются на раз плюнуть. С другой стороны, каждый встречный пьяница норовит пристать, власть имущие тянут в постель, и еще ты никогда не знаешь, видят ли в тебе что-то, кроме больших глаз и симпатичного личика. Эх, выглядеть бы моей подопечной попроще. Потрясающая внешность – не всегда плюс для капитана «Черных крыльев».
Те, с кем мы собирались повидаться, сидели за столом в углу, кто как убивая время. Ухоженный сорокалетний мужчина с узким бледным лицом и соломенного цвета волосами ниже плеч читал философский трактат. Симпатичный такой мужчина в скромном с виду, но отлично скроенном камзоле цвета полуночной синевы, с прорезными рукавами, под которыми виднелось серебряное шитье. На фоне обычных забулдыг он казался совершенно чуждым этому месту. Рядом сидел нелепой наружности мальчишка и оживленно царапал ножом стол, чего, по идее, ему не стоило бы делать, бандана у мальчишки была спущена до кончика носа. Когда мы садились, он повернул к нам лицо.
– Я бы предложил вам вина, но, боюсь, у меня всего один стакан, – захлопнув книгу, сказал Дантри Танза и развел руками. – Принес стакан с собой, поскольку оловянная кружка портит вкус.
– У вина в «Колоколе» нет вкуса, – напомнил я, отчаянно стараясь не заржать.
– Вино тоже принес я, – сообщил Дантри. – Две недели уже плачу им за возможность сидеть здесь целыми днями. Думал, ты не придешь.
Когда я впервые повстречал Дантри у кратера Холода, он выглядел не по годам молодым. С тех пор мы немало пережили вместе, и граф заметно повзрослел. Зрелость шла ему. Месяцы в подвале Саравора вышибли из Дантри щенячий оптимизм. Я никому не пожелал бы оказаться в том подвале, но малость цинизма хороша для души и разума. Дантри прямо-таки излучал уверенность и благополучие. Видимо, быть самым известным преступником во всем Дортмарке полезно для здоровья.
– Ты не боялся, что за тебя возьмется Отдел городской безопасности? – спросил я.
– А как бы они отыскали меня здесь? – небрежно обронил Дантри.
М-да, насчет отсутствия щенячьего оптимизма я, пожалуй, поторопился.
– Тут меня все равно никто не знает. Как тебе мои длинные волосы? Отличная маскировка.
– Вылитый актер-трагик, – злорадно заметил я.
– Ты еще не представил меня своей спутнице, – напомнил Дантри.
– Я – капитан Амайра. Помните, я приносила вам суп?
Дантри заморгал и стал похож на себя прежнего – юного, готового завилять хвостом.
– Ох, небеса. Вы сильно изменились. Радостно видеть вас снова! Столько лет… но какая же вы теперь!
– Мать твою, опять, – буркнул Малдон.
Безошибочное отцовское чутье подсказало мне, вдруг заледеневшему изнутри: беглый граф только что без памяти влюбился в девчонку вдвое младше его, которой сам он совершенно безразличен. Ну-с, послушаем, как ему ответит моя языкастая подопечная.
– Спасибо, – густо покраснев, промямлила Амайра. – Мне… э-э… нравятся ваши волосы.
Святые духи. Пора съезжать с темы.
– А у нас перемены, – объявил я и протянул Дантри конверт. – Ты прощен. Всегда носи это с собой. Одна копия на случай потери лежит у меня в сейфе, другая – в архиве Цитадели, и третья – в суде. Все официально. Теперь они и пальцем тебя не тронут. Поздравляю. Ты снова обычный гражданин.
– Какая жалость, – сказал Дантри. – Мне нравилось быть загадочным злодеем в розыске.
– Что случилось на мануфактуре в Сноске? – спросил я. – Говорят, погибли люди.
– Это я маленько ошибся, – буркнул Малдон, пивший сквозь соломинку самое крепкое местное пиво.
Я ожидал объяснений от Дантри. Мол, виноват, и все такое. Наглый цинизм Малдона меня слегка покоробил.
– И что ты сотворил?
– Это был прискорбный просчет, – смущенно пояснил Дантри.
О, тебе хотя бы неловко. Уже хорошо.
– Я неверно оценил отдачу, – признался Малдон. – Ты же знаешь, как бывает. Чем больше сгорает фоса, тем сильней отдача, причем растет она непропорционально. Расчеты опять оказались ни к черту. А мы возимся с ними целых шесть лет. Корячимся, подгоняем, ищем нужные числа. Кстати, шляться всюду с этим франтом – сущее наказание. Знаешь, сколько раз он моется на неделе? Каждый гребаный день! И кто, по-твоему, должен греть воду?
– Ты же изображаешь моего слугу, – снисходительно пояснил Дантри. – Но я не жестокий деспот. Смотрю сквозь пальцы на то, что ты постоянно убегаешь заниматься «жизненно важными делами», и даже не пытаюсь вообразить, какие душераздирающие мерзости ты творишь… Увы, мы и в самом деле попытались перегрузить мануфактуру в Сноске. «Талантов» должны были увести на денек – прогуляться и отдохнуть. В Сноске с ними обращаются крайне скверно, чуть ли не приковывают цепями к скамейкам. Мы рассчитали детонацию, отдачу и приготовились делать измерения. Эксперимент обещал выйти крупномасштабным. Я приурочил испытание ко времени, когда никого на мануфактуре не будет. Но кто мог знать, что некоторые «таланты» остались внутри – видимо те, кто уже едва передвигался и соображал. В общем, моя вина. Недодумал.
Ну вот. Я хотел объяснения и получил его. Ошибки совершают все, и нельзя было винить Дантри сильнее, чем себя самого. Моя тупость при отступлении из Адрогорска загубила куда больше людей, чем этот просчет Дантри.
– Вина моя, – возразил Малдон. – Пусть повесят меня, если захотят.
– Боюсь, твои вешатели разочаруются. А сам ты заскучаешь, – заметил я.
Увы, каким бы печальным ни оказался инцидент в Сноске, какой бы ущерб ни нанес Дантри республике, проверяя свои расчеты, это была всего лишь преамбула.
Я глубоко вздохнул и спросил:
– Так оно заработает?
Дантри покачал стакан в пальцах.
– Нет.
Обидно. Но сдаваться я не собирался.
– Почему?
– Конечно, эксперимент еще не завершен. Но, по моим данным, ресурсов не хватит. Пробраться в подвалы Цитадели к резервам фоса для Машины почти нереально. Но пусть даже мы проберемся. Накопленного за десять лет… В общем, если правда то, что кодекс Тарна пишет о Безымянных… фоса не хватит. Извини, Рихальт.
– Но теория-то здравая? Оно заработает при достаточном количестве фоса?
– Если Тарн не ошибся, то да. С теорией все в порядке.
– Отлично, – подытожил я. – Представим, что у нас сотня Машин Нолла. Суммарной отдачи будет достаточно?
– Возможно. Но столько фоса не наберется во всех княжествах.
– Это пока, – заметил я.
И ухмыльнулся так, что потрескался грим на лице.
Глава 22
Ненн и маршал Венцер никогда не встречались при жизни, но теперь они сидели друг напротив друга и играли в две разные игры, странным образом сливавшиеся в одну. У Ненн было домино. Играла она не очень хорошо, но превосходно жульничала и потому обычно побеждала. Маршал Венцер выбрал «Стоп», игру, популярную, в основном, среди знати – на изучение самых ее основ требовалось года три, а книги с правилами продавали только в Леннисградском университете. Насколько я мог видеть, Венцер уже собрал свои камни в центре поля, но на коленях Ненн, под столом, лежало три костяшки. Вопрос выигрыша оставался открытым. Ненн была пьяна, а у маршала болталась петля на шее, так что и тут наблюдался паритет.
– Рихальт! Рихальт!
Я заморгал и посмотрел на Валию. Дантри с Малдоном тащили свои чемоданы в гостевую. Лучшие комнаты заняли мы с Амайрой, и новым жильцам пришлось поселиться вместе.
– Что? – сонно спросил я.
– Ты хоть слушаешь? Проверь список. Там вроде полезные вещи.
Валия пришла в себя и всецело погрузилась в работу, пытаясь отвлечься от безумных каракулей, ползающих по ее руке. Она скребла их ногтями, не отрывая взгляда от списка.
– Здесь слишком много, – заметил я. – Нам не нужно столько добра. Зачем три палатки?
– Это же не только для тебя. Я буду спать с Амайрой, а Дантри с Малдоном, они привыкли жить в одной комнате.
– Не полезу в одну палатку с Ненн, – твердо заявил я.
– Тебе и не придется, – Валия глянула исподлобья. – Зачем Ненн палатка?
– Скажи ей это сама.
Я рассмеялся, но затем покачал головой. Что-то меня беспокоило. Чертов Морок все настойчивее тянул к себе. Он касался моего разума, но я отстранялся. Пока мы были далеко друг от друга, мне не хотелось контактов с ним.
– Ладно, понял, – согласился я. – Но зачем три? Двух хватит – на меня и Дантри с Малдоном. Вы с Амайрой останетесь здесь, подальше от заварушки.
– Мы должны быть там!
Ненн хихикнула и положила две костяшки поверх аккуратно расставленных камней Венцера. Костяшки закачались, соскользнули. Маршал кивнул, словно увидел глубоко продуманный, сильный ход. Над своими ходами он обычно думал по полчаса. Ненн налила пойла из невидимой бутылки в невидимый стакан и сделала вид, что пьет.
– Ты знаешь историю капитана Нарады? – поинтересовался я.
– Нет, – ответила Валия.
– Ну конечно. Нарада была капитаном «Черных крыльев» девяносто лет назад. Воронья лапа поручил ей запустить Сердце Пустоты, дабы истребить драджей. Некому рассказать, что именно произошло потом, ведь капитан Нарада и орудие Вороньей лапы стали эпицентром кошмара. Родился Морок. Все находившееся в убойной зоне либо сгорело, либо превратилось в то, что сейчас шляется по Мороку. Я не знаю, какие планы у Вороньей лапы на сердце демона, но боюсь чего-то похожего на Сердце Пустоты. Однажды такая штука уже сработала.
– Думаешь, он способен повторить? – вылупив серебряные глаза, спросила Валия.
– Конечно. Любой Безымянный способен. Времена отчаянные. Безымянные сделают что угодно ради выживания.
– Но сам-то ты идешь!
– После шестилетней подготовки, – напомнил я и поднял руку.
Пронизанная черными жилками кожа была теперь бугристой, чешуйчатой, как у ящерицы. Я едва не рассмеялся.