– Мы разные. Насколько это вообще возможно.
– Галхэрроу, не обманывай себя. Мы оба всего лишь орудия. Ты и в самом деле веришь, что под Вороньей лапой лучше, чем во власти серых детей?
– Да, лучше, – просто ответил я. – Он верит мне. А серые дети верят в тебя. Для них, наверное, разницы и нет. Но здесь, для нас, важны способы достижения целей.
– Способы, не результаты? Ох-хо. До чего же ты самоуверенный. А если вдруг твой безумный план сработает? Новое Сердце Пустоты не просто наделает трещин в Мороке. Это будут широкие трещины, они побегут по всему миру. Выстрели в стену замка из пушки – стена потрескается, камень раскрошится. Выстрели снова – стена обрушится. И где тогда окажутся наши герои, а?
Он хихикнул, изо рта на грудь выплеснулась кровь.
– Но Глубинных королей нужно остановить, – напомнил я. – Ты же знаешь, на что они способны. Акрадий завладел частью силы Спящего и подчинил себе остальных Глубинных. А те ненавидят все и всех, начиная друг с друга.
Саравор хохотнул снова, хотя, похоже, это давалось ему с немалым трудом.
– Ох, какие нехорошие, подлые ненавистники. И какие доблестные Безымянные… Галхэрроу, ты и вправду не понимаешь? Где сейчас Нолл? Что с ним случилось? Грядет тройное схождение, на кону столько мощи. Думаешь, только твоему господину пришло в голову воспользоваться случаем? О, сейчас Безымянные работают сообща. Мелкая могила пробуждает своих лучших воинов от тысячелетнего сна, Леди волн берет на себя командование, Воронья лапа посылает капитанов добыть сердце демона. Но небо знает, что они предатели и подлецы. Галхэрроу, спроси как-нибудь у неба.
– О чем? – поинтересовался я.
Но, кажется, Саравор уже забыл, о чем говорил. Он посмотрел на оставшуюся руку, черную, обугленную, с пальцами, закрученными в жуткие спирали.
– Интересно, какая-то часть этого тела сохранилась с самого моего начала? Хоть малая? Я не помню. Если заменяешь в теле кусок за куском, – когда исчезаешь ты и начинается другой, созданный тобою? А если ты создал себя, то не стал ли богом-творцом самому себе?
Вот обидно! Я мечтал удавить ублюдка своими руками, а он отдавал концы в фос-клетке и не особо страдал. Дыра в плече, проделанная монстром-людоедом, была слишком мелким наказанием за смерти тысяч валенградцев, за Дантри, за мою Ненн.
– У тебя Кодекс Тарна. Я собираюсь разрушить союз Акрадия со Спящим. Скажи, что мне сделать.
Саравор заморгал, уставился на меня. От напряжения с его губ снова закапала кровь.
– Мне-то какое дело? Моя игра уже сыграна. А ты крутись, коли хочешь выжить.
Он оскалился, между изуродованными черными губами показались желтые зубы.
– Ты хорошо играл, Галхэрроу. Я думал, «Кодекс Тарна» содержит все ответы. Но это не так. Скажи мне напоследок…
Он поперхнулся, выхаркнул в фос-свет струю крови. Та зашипела и превратилась в маслянистый пар.
– Я забрал твою женщину, майора. Она принадлежала мне. Я должен был выиграть. Как тебе удалось вернуть ее?
– Просто ты ошибся, – сказал я и встал. – Она не была моей и не стала твоей. Она не принадлежала никому. Если бы ты понимал такие вещи, может, все сложилось бы иначе. Настоящая власть – это не ломать чужую волю, не тащить за собой. Власть – когда тебя выбирают.
Саравор схватился за сердце, затем вытянул руку и швырнул в меня заклятие. Двойная спираль повернулась, отразила заклятие, и то отлетело колдуну в грудь.
– Надо было… попробовать… поквитаться на прощание, – по-прежнему ухмыляясь, прокашлял он. – Я ухожу… ухожу…
Уцелевший глаз закатился. Тело обмякло, упало на фос-клетку. Взметнулось пламя, плоть расплавилась и потекла. В камере завоняло горелым мясом. Тело оседало, пламя пожирало его. Я подождал, пока Саравор не исчез весь, до последней частицы.
Не слишком впечатляющий финал. Десять лет я мечтал увидеть труп Саравора. По вине колдуна я прошел сквозь настоящий ад. Саравор был конченым чудовищем: злобным, мстительным, полным ненависти, готовым уничтожить все и вся. Казалось бы, монстр повержен, дело сделано, можно распить бутылочку доброго вайтлендского бренди.
Но нет. Смерть Саравора принесла не радость, а ощущение пустоты. Мы мерим себя по своим врагам. И когда они уходят, нас самих становится меньше.
Сколько раз я представлял, как протыкаю ему мечом шею или загоняю в глаз кинжал, вешаю его на Хеклер Гейт и делаю другие, более жестокие вещи. Мои фантазии были черны и разнообразны. Мне бы и в голову не пришло простить этого ублюдка. Но я допускал, что сейчас он сказал правду.
Эх, святые духи. На той ли я был стороне в нашей новой передряге?
Глава 23
Дело о нападении на Цитадель не вызвало у меня энтузиазма. Саравор не сообщил ничего ценного, тела его приспешников, как и следовало ожидать, оказались гнилыми внутри. Мраморная стража упорно крутилась рядом с трупами, и я, от греха подальше, велел отнести их в печь для мусора. Да уж, нашли защитничков.
Мы с Валией, упорно скребущей руку, отправились домой.
– Одним врагом меньше, – заметила Валия.
– Тоже неплохо, – согласился я. – Но Саравор был далеко не самым страшным врагом. Самые страшные идут через Морок с армией, колдунами и оружием, способным проломить нашу последнюю защиту.
– Пораженческие настроения. Не похоже на тебя.
– Не похоже. Но, к сожалению, я реалист.
Валия брела, глядя под ноги.
– Понимаю. Наша армия уже готова. Давандейн хочет, чтобы мы выступили поскорее. У Норта свежие приказы от Леди волн. Безымянные рвутся в Адрогорск.
– Отправимся сразу после дождя. Ты, случайно, не передумала?
– Мне некуда больше идти. Все, ради чего я существую, произойдет там.
Но мы таки одержали кое-какую победу. Да, без потерь не обошлось, но солдатам на роду написано гибнуть. Зато Саравор выведен из игры. А это немало. Он чуть не угробил всех нас в ледяной пустыне. Теперь не придется опасаться его потрошеных лакеев. Хотя на общем нынешнем фоне и это было мелочью.
Валия плелась унылая, подавленная. И совсем чужая. В Мороке я скучал по ее легкой лукавой улыбке. Так же, как и сейчас.
– Надо отпраздновать, – решительно заявил я. – Пойдем, есть одно местечко. Там настоящее крабовое мясо с побережья.
– Мы неподходяще одеты для ужина в ресторане.
– И что?
– Они увидят нас и пошлют обратно в Морок, – усмехнулась Валия. – Ты весь из металла, у меня зеркала вместо глаз. Таких не пустят ни в одно приличное заведение.
– Разве я сказал, что оно приличное? Идем. Хватит спорить.
Она, вопреки моим ожиданиям, не улыбнулась, но пошла за мной.
Валенград стоял очень далеко от моря. Однако в «Солонке» и в самом деле подавали морских тварей. При толике везения тварей можно было получить живыми – из баков с водой. Иногда сидящие в баках даже не откусывали пальцы при попытках их достать. Отдельные столики не предусматривались. Посетители сидели за длинными столами на скамейках, плечом к плечу, а официанты разносили кружки с пивом. Несмотря на экзотическую кухню, место, мягко говоря, не отличалось утонченностью. Но именно за простоту я его и любил.
– Тут… э-э… интересно, – усевшись напротив меня, заключила Валия.
На столе были вырезаны имена тех, кто некогда сидел за ним. Под именами посетителей перечислялось съеденное ими. Где-то в центре стола однажды расписалась и Ненн.
– Да, не лучший ресторан в городе, – внезапно устыдившись, промямлил я.
Мне показалось, что в шумную пивную мы впишемся лучше, чем в изысканную деньговыжималку, где положено восхищаться парой полосок фарша из ягнячьих потрохов, зажаренных на половинке луковицы. Здесь же все активно смывали пивом вкус крабятины и не обращали внимания на чудаков. С другой стороны, приглашая куда-то женщину, ты, по сути, раскрываешь свои мысли о ней. Эх, Рихальт, опять осечка.
– Отчего же? Вполне неплохо. Словно в доме у моря. Кого нам съесть, празднуя победу над врагом?
– Ну, я обычно ел то, что выуживали из бака. Правда, давненько это было. Мне уже много лет не доводилось сиживать в таких местах.
К нам подошла официантка.
– У вас, случайно, нет вина? – осведомилась Валия.
Официантка покачала головой.
– Тогда пиво.
– А мне воду, – буркнул я.
Валия редко и мало пила. Не умела. Или наоборот. Ну как назвать, когда одну пинту растягивают на весь вечер? Я же… если отрава Морока и сделала что-то хорошее для моей души, так это избавила от желания заливаться по самые глаза. Впрочем, не шибко оно и помогло.
Принесли нечто морское и мертвое. Вряд ли краба. Но, похоже, прежде существо жило то ли в панцире, то ли в ракушке. Вкус оказался паршивеньким, но хлеба и масла подали вдоволь, а с ними обычно заходит все. К тому же я не был привередлив. Не знаю, понравилось ли Валии или она просто делала вид.
Сперва мы говорили о всякой всячине: далеко ли теперь Тнота с Гиральтом, приспособилась ли Амайра к новой жизни. Вспоминали, как Дантри за завтраком всякий раз запинался, глядя на Амайру. Наверное, мне стоило перекинуться с ним парой слов.
– Амайра рассказала, что ты видел в ледяной пещере, – наконец произнесла Валия.
Приехали. Прощай, веселье грязной пивнухи.
– Мы все видели то, чего не хотели бы видеть, – осторожно заметил я.
– Речь про Эзабет.
– Знаю.
– Честно говоря, – Валия потупилась, – я тоже видела Эзабет в пещере. Там, под трещиной.
Я не донес до рта вилку с фальшивой крабятиной, вернул ее на тарелку.
– Зачем наврала?
– Не знаю.
Нет, Валия знала. И я понимал, почему она солгала. И сама Валия понимала, что я понимаю. Она сделала большой глоток.
– Я запаниковала. Не знала, что и сказать. Вот вернулся ты, после всех этих лет, и вдруг появилась Эзабет. Я видела ее один раз, когда она спасла нас. Но…
– Что «но»? – похолодев, спросил я.
– Неприятно быть лишней. Для тебя тогда существовала только Эзабет. Как и теперь. Ты не нуждался во мне и не будешь нуждаться. Я чужая. А она твоя…